и её сателлитами, и выдаваемые институту установочные данные еще с тридцать шестого года, а возможно и раньше, содержали именно те данные по численности нападающих на нас армий, которые мы сейчас видим на фронтах. Разве что в конце тридцать девятого в сценарии были добавлены войска уже британские. То есть они уже тогда просчитали, кто и на каких условиях войдет в союз с Гитлером.
— Ну, допустим. А почему же…
— Погодите, я еще не договорил. И вот на основании данных о противнике они разработали — еще тогда разработали — полсотни различных сценариев будущей войны, включая сценарии, мягко говоря, катастрофические. Например, полную блокаду Ленинграда, потерю всех территорий до Волги — и даже к таким сценариям они полностью подготовились. Например, на случай блокады Ленинграда прорыли железнодорожный туннель под Ладогой, проложили под озером кабели, способные передать в город двести мегаватт электричества, три трубы, чтобы качать при необходимости в Ленинград бензин, керосин, дизельное топливо.
— Какая-то больная у них фантазия…
— Сценарии разработаны с указанием причин таких потерь, причем с поименным перечислением тех военачальников и партийных руководителей, действия которых к подобным результатам могут привести. В частности, у них предусматривалось, что в случае потерь, аналогичных нынешним, на Украине… формулировка была забавная, сейчас поточнее вспомню… вот: «принудительная смена командования фронтов и руководства УССР».
— Просто «смена руководства»?
— Там и расшифровка была: «если руководство СССР не произведет требуемых перестановок, на пятнадцатые сутки войны ликвидировать Жукова и Хрущева», и еще человек двадцать…
— То есть они еще в тридцать шестом знали, что мы потеряем половину Украины?
— Нет, Лаврентий Павлович, правильнее было бы сказать, что они предполагали и такое развитие событий. В числе многих других вариантов. Так что этот план наступления разрабатывался — как и многие другие — в течение нескольких лет, и были заранее проведены все подготовительные мероприятия… где они смогли их провести. Как, например, в Белоруссии и в Ленинградской области. А теперь они просто в соответствии с текущей обстановкой достают заранее подготовленный план…
— Да, с подготовительными мероприятиями они точно постарались. Выстроить четырнадцать заводов по выпуску боеприпасов, да так, что о них никто и не подозревал…
— Я по этому поводу разговаривал с Ольгой Дмитриевной, — в разговор вступил Струмилин. — Она сказала, что у них была информация о возможном предательстве среди наших военачальников, и они просто не хотели, чтобы все это стало известно немцам.
— Почему? — возмутился Сталин. — Ведь если бы в Германии стало бы известно о наших возможностях, то они бы просто не рискнули напасть на нас!
— Ольга Дмитриевна сказала, что в этом случае на нас бы напала не только Германия, но и Британия, и США. А наша экономика такую войну просто не потянула бы, и я, пожалуй, с ней полностью в этом согласен.
— Ты всегда с ней полностью согласен, — хмыкнул Иосиф Виссарионович. — Даже если бы она сказала, что дважды два равно пяти, ты и тогда бы с ней согласился. Кстати… — он поднял трубку телефона, дождался ответа: — Александр Николаевич, пригласите ко мне сюда Ольгу Дмитриевну, в любое удобное для нее время. Но чем раньше, тем лучше. Да, спасибо, жду, — и, повернувшись к сидящим в кабинете, закончил совещание:
— На сегодня, думаю, достаточно. Наверное, Слащев все же прав: фашист от нас неприятностей будет ждать к празднику, а мы его возьмем и удивим. Лаврентий, ты что-то еще обсудить хочешь?
— Пожалуй, это не срочно. Завтра получу побольше информации, тогда и обсудим…
Ночной звонок Ольгу не удивил: не первый раз за недолгое время войны такое случалось. Правда раньше звонил в основном Струмилин, уточняя свои программы распределения мобилизованных и эвакуированных, а со Сталиным ей пришлось встретиться лишь один раз, когда он «попросил объяснить причины срыва мобилизации». Вообще-то в тот раз Оля сама примчалась в Москву, «чтобы объяснить Сталину политику партии», и разговор тогда вышел очень плодотворный:
— Это хорошо, что вы ко мне пришли. А раз пришли, объясните мне, почему вы саботируете указ о мобилизации?
— Мы не саботируем, а просто запретили — пока, до выяснения, так сказать — его публиковать.
— И пообещали расстрелять редакторов газет, которые все же указание Ставки выполнят…
— Тимошенко с Жуковым решили провести мобилизацию семи с половиной миллионов человек в приступе паники, совершенно не понимая происходящего. А зачем нам эти миллионы? В армии у нас пять с половиной миллионов служат, но пять из них вообще воевать не готовы. Сейчас фронт держат — по всей границе, между прочим — чуть меньше трехсот тысяч пограничников и около двухсот тысяч наших ополченцев. На Украине, конечно, полная жопа — но это потому что Жуков наше ополчение туда просто не пускает… неважно.
— Так, продолжайте…
— И продолжу. В Белоруссии мы — я имею в виду девятое управление — вынуждены отвести в тыл полтора миллиона человек. Вынуждены, потому что не сделай мы этого, эти полтора миллиона через месяц были бы поголовно убиты. За пару недель мы постараемся подготовить из этой толпы — именно толпы, не армии — тысяч триста бойцов, уже способных воевать в обороне, а месяца за три подтянем и остальных до уровня, позволяющего им не только обороняться, но и наступать. План по Украине вам уже, насколько я слышала, предоставлен, и там та же ситуация: к осени получится подготовить тысяч шестьсот умелых бойцов. Не раньше, и это время нужно чтобы обучить уже как бы обученных красноармейцев. До конца года мы, армия в целом, способна обучить еще миллиона два человек, то есть половину из уже имеющихся солдат. Так нахрена стране еще семь миллионов неумех? Своими трупами вражеские окопы закидывать? Нет, а страна должна своих граждан беречь.
— Вы считаете…
— Но кроме боевых действий, бойцы могут — и должны — сделать очень много всякого другого. Дороги прокладывать, грузы доставлять, в конце концов просто кормить, одевать и обувать тех, кто в окопах сидит. Поэтому мы подготовили список нужных армии специалистов, которых можно и нужно быстро мобилизовать. Получается, правда, не семь с половиной миллионов, а даже чуть меньше одного — но из-за этого требования к военкоматам по мобилизации необходимо существенно уточнить и, я бы сказала, ужесточить. А на фронт — стране людей пока хватает, а если учесть немаленький поток добровольцев, то хватает с избытком. Избыток — это те, кого страна просто физически не в состоянии сейчас должным образом обучить…
В тот раз Сталин, правда после дополнительного обсуждения всех вопросов с Шапошниковым, срочно вызванным в Москву Слащевым и несколькими (рекомендованными Светланой) генералами
