и у Германии откусить, причем все, что те отъедят у нас — но потом, когда мы Германию серьезно ослабим.
— Ага, а нам теперь еще с англичанами воевать…
— Это, конечно, очень неприятно… но, как говорят лимонники, если судьба тебе подсовывает лимон, сделай из него лимонад. Британцы сильно переоценили свое влияние в мире, и за это скоро поплатятся. Правда, насколько я понимаю, Иосиф Виссарионович Англию всерьез принуждать к миру не собирается — но оно и правильно, нам этот вшивый остров нафиг не сдался. Но вот в британских колониях пошуровать… кстати, Реза Пехлеви уже осознал, что хуже вражды с британцами может быть только дружба с ними, и попросил Сталина помочь ему с освобождением оккупированных территорий.
— И?
— Ну, на западном фронте у нас дела идут прекрасно, Иосиф Виссарионович шаху помочь уже готов. Он уже попросил меня подготовить экономическое обоснование этого мероприятия. Там большой армии не нужно, и если Толбухину дать тысяч триста бойцов из тех, которые Румынию зачищают…
— Пусть сначала эту Румынию до конца зачистит.
— Да там уже совсем немного осталось…
Наступление, начавшееся ранним утром пятого ноября, пошло не по плану. То есть не совсем по плану: по плану Толбухину предписывалось завершить окружение Одессы к пятнадцатому ноября, но уже десятого румыны покинули город. А на следующий день армия Толбухина подошла к Днестровскому лиману и буквально с ходу форсировала его: румыны даже не попытались оказать здесь сопротивление, так как переправу с воздуха прикрывало несколько сотен советских самолетов. Федора Ивановича удивило лишь то, что в Аккермане весь румынский гарнизон остался на месте — правда, никто в городе воевать с советской армией не собирался: солдаты гарнизона спокойно сидели в казармах, заранее сложив все оружие в кучи перед дверьми. И исключительно для того, чтобы это оружие не разграбили, возле этих куч стояли по паре солдат с винтовками…
Однако такое поведение солдат гарнизона быстро прояснилось: через город отступали (а на самом деле в панике бежали) в том числе и оставшиеся в живых солдаты «первой линии наступления», на собственной шкуре почувствовавшие мощь «Солнцепеков». Их и было-то всего штук тридцать на Николаевском плацдарме, но этого румынам хватило…
Два других полководца — Рокоссовский со стороны Припяти и Ватутин от Кривого Рога — пошли навстречу друг другу и уже к началу декабря их армии стояли в нескольких десятках километров от Проскурова — с серера и с юга соответственно. Эти два наступления были очень не простыми, ведь наступление шло по фронту в двадцать-тридцать километров и по флангам оставались очень заметные германские (и не только германские) армии, но для прикрытия этих флангов в прорывы вводились дополнительные — и более чем обеспеченные артиллерией — войска. Одних только минометов в сто двадцать миллиметров на южном фронте было поставлено больше трех тысяч штук, почти девять тысяч минометов по восемьдесят два миллиметра, а уж пятидесятимиллиметровых было по паре штук на каждый взвод — а мин для них было вообще «без счета». Ну и традиционная ствольная артиллерия в числе не отставала, так что через Кировоград ежесуточно проходило по десятку эшелонов только с артиллерийскими боеприпасами.
Планировавший «на месте» эту часть наступления Алексей Иннокентьевич Антонов сам удивлялся тому, как удачно все получалось — но еще больше он удивлялся тому, насколько ритмично в войска поступали боеприпасы и оружие. Так что он, делая очередной доклад в Ставке, не смог не поделиться своими соображениями по этому поводу:
— Больше всего я опасаюсь того, что мы не успеем достаточно плотно замкнуть кольцо окружения до середины января. Сейчас все снабжение армий окружения производится автомобильным транспортом, а когда дороги растают, то, боюсь, вся система снабжения рассыплется.
— Вы думаете, что во второй половине января наступит весна? — не удержался Сталин.
— По нашим расчетам на то, чтобы кольцо сжать и уничтожить окруженного противника, потребуется не меньше трех месяцев, а дороги станут непролазными уже в марте, и хорошо если в конце марта.
— А нам товарищ Хрулёв говорит, что уже в феврале с транспортом в этом кольце все проблемы будут решены. В этом нам, безусловно, помогут германские и румынские пролетарии…
— Извините?
— Наши войска уже взяли довольно много пленных, и некоторые уже согласились поработать в нашем тылу, например, на строительстве дорог и домов. А высвободившиеся наши рабочие выстроят нужные дороги уже здесь. Но вы в любом случае правы, затягивать с окружением мы не будем…
— Девочки, вы не поверите! — поделилась своим восторгом Света, когда все собрались в «угловом доме» отметить наступление Нового года.
— Что не поверим? — лениво поинтересовалась Ира. — Что армии Ватутина и Рокоссовского встретились в Проскурове, завершив окружение полутора миллионов фашистов? Поверим, потому что уже по радио об этом сообщили.
— Я не об этом. Я о том, что военным комендантом Киева оказывается сейчас служит Паулюс. И будет ему вместо Сталинграда Киев.
— Надеюсь, что Киев мы в Сталинград не превратим, в смысле, в развалины Сталинграда.
— Скорее всего не превратим, — отозвался Валентин. — Судя по тому, как резво фашист рванул из Львова, в городские бои немцы ввязываться желанием не горят.
— И вообще они уже через швейцаров удочки закидывают на предмет мирного договора, — добавил Петруха. — Но этот вариант у них точно не проскочит, потому что «добьем фашистского зверя в его собственной берлоге», и в верхах этот тезис не обсуждается.
— А долго будем добивать? — поинтересовалась Аня. — Ведь и у нас каждый день потери немаленькие, хочется поскорее с войной закончить.
— Хочется, но оставлять эту мразь в живых просто нельзя, — ответила Ольга. — Что радует, так это то, что Иосиф Виссарионович согласился практически со всеми моими условиями — а в них никакого мира кроме безоговорочной капитуляции не предусматривается.
— А с наглами он согласился поступить?
— Для тебя, моя дорогая, он на все готов. Канадцы, на наше счастье, к наглам примкнули, нам войну официально объявили…
— Тоже мне счастье…
— Уж какое есть. Товарищ Марсо то месторождение, которое было в двадцати метрах под землей, выгреб полностью и шестьсот тонн урана нам отправил. Так что снаружи счетчиком Гейгера современным там уран уже не найти, но сейчас он глубже зарываться даже не пытается — а нам в любом случае лишних тысяч пятьдесят тонн не помешают. У нас, конечно, и советского урана жопой жри, однако обездолить буржуев было бы не только общественно полезно, но и лично не вредно…
— С последним тезисом согласна, но ведь янки наверняка обидятся, если мы в Канаду попремся.
— Вот и я об том же. Товарищ Рузвельт,
