стала. Шмыгнув носом, я огляделась, пытаясь сообразить, где мы находились. В длинном прямоугольном помещении располагались по шесть каменных столов с каждой стороны. В основании каждого горело по жаровне, а около ног стояли каменные резервуары, на дне которых я заметила что-то чёрное, от чего, как оказалось, и несло на всю комнату. Жаровни освещали выцветшие фрески, на которых также практически ничего нельзя было разобрать. Я заметила не то существо с крыльями, не то это развивались одежды, а может, и вовсе это облупилась краска. С потолка, вероятно, когда-то свисали шторы, по крайней мере я предположила это по остаткам истлевших тряпок, с которых в свою очередь тянулась в разные стороны паутина. Пол был усеян камнями, непонятными предметами, пожранными ржавчиной, а на дальнем столе я и вовсе заметила скелет, по которому ползало что-то чёрное. За демона я схватилась быстрее, чем успела рассмотреть.
— Ч-ч-то это? — выдавила я из себя.
Азраил переместился к скелету, а маленькая клякса резко уползла куда-то на пол и скрылась в темноте. Тут-то до меня и дошло, что видимо мой огонёк осветил такую-же, и скорее всего она тут не одна. Страх перед неведомой жутью пересилил страх перед демонами, и я попросила взять меня на руки, опасаясь ходить по полу. И только лишь обняв Ви за шею, я почувствовала себя в некоторой безопасности.
— Это сгустки тьмы, вроде тех, что мы видели в лесу, — пояснил Винсерес, медленно идя к выходу, — но не удивительно, что они тут обитают.
— Почему?
— Это зал очищения, тут жрецы готовили людей к смерти, а также тела усопших к погребению. И в отличие от обычных людей, последователей хоронили в некрополях, оставляя тела под покровительством богини.
По моему взгляду он уже понял, что своим ответом лишь породил множество других вопросов.
— Он потому и называется храмом смерти, что сюда приходили умирать, — снисходительно пояснил он, — люди верили, что добровольно отдавая душу жнецам, они обретали покой и попадали в услужение Армотте, богине смерти, перерождаясь её вечными слугами — новыми жнецами.
Мне показалось, что я слышала это имя, но сколько я не напрягала память, ничего конкретного вспомнить так и не смогла. Но хотя бы теперь имела хоть какое-то представление о жнецах.
— А в реальности что было?
— Ты знаешь легенду старой веры о сотворении мира?
Я кивнула, как же её не знать. Первым делом, когда Беатрикс начала меня учить, она рассказала мне о староверцах и их легендах. В них говорилось, что когда появился изначальный свет, рассеивая бесконечную и всеобъемлющую тьму, на свет вышло два существа, два демона, сотканные из изначальной тьмы. Они были голодны и одиноки, и Бог сжалился над ними, кормя их своей энергией, взращивая, словно детей, но через некоторое время понял, что не может отдавать им столько себя, и они начали угасать. Тогда он создал людей по образу и подобию демонов, чтобы они не чувствовали себя одинокими и чужими в этом мире. Создал он их смертными, чтобы умирая, они отдавали свои души, насыщая собой изначальную тьму внутри демонов. Но этого им оказалось мало. Наевшись и окрепнув, демоны начали создавать подобных себе, не желая оставаться единственными в своем роде. Бог не придавал этому значения, продолжая оберегать их как первых и любимых, пока не было слишком поздно. Желая заполучить себе божественные силы, первые демоны просто разорвали его надвое и поглотили свет. За это они были наказаны, мгновенно сгинув в нижние миры со всеми, кого успели наплодить.
— Хоть легенда много привирает, Армотте была одной из тех, кто поглотил свет. Первым жнецом, обладающим почти божественной силой. Отчасти их культ был правдой. Все эти души действительно превращались в новых жнецов, правда, как топливо для их создания.
— Что-то я запуталась. Никогда в этой легенде не слышала ни о каких жнецах, везде говорилось только о демонах, это какой-то подвид? Очередной круг? Если открыть врата, то они вернуться тоже?
— Это другие демоны, другой вид, мы разные. И они не вернуться. Они не с нами, они в другом месте.
— Но… — от количества роящихся в голове вопросов я даже не сразу смогла продолжить, — я не понимаю, почему мы вызываем только вас? Если о вас известно и написано столько книг, почему о них я вообще ничего не слышала?
Он как-то странно на меня посмотрел, будто с грустью, а может, мне так показалось при плохом освещении.
— Они другие, — ещё раз повторил он, — они не могли перемещаться в пространстве, а потому не было никакого способа призвать их из тюрьмы. Я не видел жнецов с момента смерти Бога, и не уверен, что они вообще ещё существуют. А культ… со временем он просто распался. В старых селениях и глубинках, где сохранилась старая вера, ты ещё можешь услышать предания и застать отголоски обрядов, просто не поймёшь, к чему в действительно они относятся.
— Лучше спроси, почему он приказал их казнить. Их и всех потомков, — ехидно посоветовал Азраил.
— Заткнись, — огрызнулся Ви брату, на что тот лишь усмехнулся.
— Да, почему?
— Я не желаю сейчас это обсуждать, — отрезал он.
А ведь Азраил говорил мне, что Винсерес не такой хороший, как я себе представляла. Он про это? Или Азраил просто издевался? Больно вид у него был довольный.
И вообще, все эти мифы воспринимались не более, чем грустные легенды, пока не задумываешься, что я обнимала того, кто присутствовал при тех событиях лично. А может, я и сама была потомком этих жнецов. В такие моменты начинаешь чувствовать себя таким крохотным ничтожеством, что исчезни я сейчас, для мира это не будет иметь вообще никакого значения.
— А откуда взялись стражи? — задумалась я, пытаясь отвлечься от грустных мыслей.
— Их создали первые, можно сказать, церковники. А точнее, сильные маги, последователи Бога и защитники людей, на случай, если демоны смогут вернуться.
— Но зачем тогда оставлять врата и ключ? Не проще было бы навечно закрыть проход? И сидели бы вы в своём мире до скончания веков.
— Проще, да, но это невозможно. Врата — это не дверь в пространстве, которую просто можно закрыть, ключ выкинуть и задвинуть за компанию засовом. Это истончившаяся ткань мироздания, место, в котором она столь тонка, что нас смогли вытеснить на далекую грань, и лишь очень сильная сдерживающая магия не даёт выйти обратно. Ключ не дает этой магии распасться окончательно. Это как артефакт-якорь, без него защита врат просто рассыпалась бы от потока энергии. Но этот якорь нужен, чтобы защиту снять.
— Потому его
