фигуру и поёжилась, а когда он потянулся ко мне, резко отпрянула и окинула его испуганным взглядом.
Винсерес шумно выдохнул, и его губы сжались в тонкую полоску. Глаза полыхнули злобой.
— Есть очень простой способ решить эту проблему, — процедил он и поднял меня за локоть, больно ухватив.
Я дёрнулась и охнула, он слишком крепко меня сжал, а вторую руку приложил к моей груди. В глазах танцевали недобрые искорки. Они ярко вспыхнули, а потом их заволокла тьма, даже фиолетового не осталось, проступили тёмные линии на лице, и от руки ощутимо хлынул поток энергии, с каждой секундой становясь всё болезненнее. Я вдруг отчётливо поняла, что живу последние мгновения, и снова попыталась вырваться и завизжала на всю округу. Безуспешно, конечно. От паники выступили слёзы, и я начала оседать на снег.
Неожиданно для меня, Азраил переместился к нам и одёрнул руку брата, оттолкнул его в сторону и встал между нами, не давая Ви подойти. Я даже рыдать перестала.
— Даже не думай ставить ей печать, — злобно процедил он.
— Ты мне не указ, это я решаю, — почти прорычал Винсерес в ответ, вперившись угрожающим взглядом в брата.
На мгновение мне показалось, что они подерутся.
— Потом можешь делать, что угодно, — медленно проговорил Азраил, — но сейчас твоя печать отрежет её от меня полностью, и если что-то случится, я не смогу переместиться к ней и помочь. Если только в твои ближайшие планы не входит её смерть.
Воцарилось гнетущее молчание, а я просто замерла, глядя то на одного, то на второго. Ви неохотно перевёл взгляд с брата на меня, потом резко развернулся и молча пошёл в сторону деревни.
— Пойду поищу трактир и одежду, — бросил он нам. Голос демона вибрировал от гнева.
Я проводила его глазами, пока фигура не скрылась в снегопаде, а потом уткнулась лицом в руки и потёрла глаза. Страх от воздействия тьмы прошёл, но какое-то жуткое ощущение до сих пор осталось.
— Пойдём, нам ещё далеко.
Я подняла глаза. Азраил протянул мне руку и помог подняться, и не выпуская ладонь, повёл в деревню.
— Ты же меня ненавидишь.
Такая внезапная защита выбила меня из колеи сильнее, чем недавнее нападение стража. Демон скосил глаза.
— Ты меня раздражаешь, да, но у нас важное дело. Не вступись я, всё могло обернуться плохо. Так что моё к тебе отношение не имеет никакого значения.
Некоторое время мы шли молча.
— А зачем нам в эту деревню?
— Ты в пыли, крови и без верхней одежды.
— А что потом?
— Вот потом и узнаешь.
До деревни хоть и было недалеко, но по глубокому снегу путь казался раз в десять длиннее. Начало казаться, что мы к ней вообще не дойдём. Почувствовав очередной порыв ветра, запорошивший снегом с ног до головы, я закуталась посильнее в пальто Винсереса и вдохнула его запах. Что он вообще хотел со мной сделать?
— О какой печати вы говорили?
— О защитной. В какой-то мере. Ты перестанешь чувствовать страх от нашего присутствия. Также это гарантирует протекцию с его стороны и полную защиту. Он сможет явиться к тебе вне зависимости от наличия контракта.
— Тогда… почему ты не позволил? Это же хорошо, разве нет?
— Как я уже сказал, печать отрежет тебя от меня. Ты не сможешь меня позвать, а я не смогу узнать, где ты, чтобы помочь. Мы ещё не знаем, с чем придётся столкнуться, так что не стоит так рисковать, кроме того… — он окинул меня задумчивым взглядом, — кроме того, печать принадлежности полностью тебя подчинит. Брат будет иметь над тобой абсолютную власть, и если запретит дышать, то ты умрешь, не смея нарушить запрет.
Меня аж передёрнуло от такой мысли.
— То есть, это сделает меня рабыней?
— Нет, для слуг у нас свои печати. Такой человек просто находится в подчинении без какого-либо обязательства его защищать.
Что-то не сильно я видела какую-либо разницу.
Виктор говорил, что архидемоны убивают тех, кто их вызвал. Но если он хотел поставить печать, значит, не собирался убить, разве нет?
Тем временем мы уже вошли в деревню. По периметру люди зажигали костры и странно на нас косились. Домики около дороги ютились один к другому и выглядели примерно как в Старом городе столицы, ну то есть разваленными и покосившимися. Уже вечерело, и многие окошки горели оранжевым светом. Народу на улице встретилось немного, но почти все прохожие откровенно нас разглядывали, не скрывая своё удивление. Видимо, гости тут явление редкое, а потому я начала сильно сомневаться, что в этом поселении имелась какая-либо таверна вообще. В подтверждение моих слов явился Винсерес и поведал, что староста по доброте душевной предоставит нам на вечер гостевой домик и шубу жены.
Что-то подсказывало, что староста это сделал, даже не подозревая, какой он щедрый. Отчасти даже было жалко женщину. Жили тут явно небогато. Оставалось надеяться, что у неё имелась вторая шуба.
Ви заметил, что мы с Азраилом держались за руки. По лицу скользнула тень, но он ничего не сказал, лишь молча махнул рукой следовать за ним. Меня и вовсе не удостоил никаким взглядом. В душе противно царапнула обида, но я задушила её на корню. Не время.
Гостевой дом на вид был похож скорее на сарай, при том ледяной. Тут явно никто не жил, поэтому печку не топили. Внутри имелась мелкая прихожая, а в комнате стояла одинокая маленькая кровать, от которой шторой было огорожено подобие ванной. Ну как ванной, большая кадка с водой и грязное обшарпанное зеркало. Всё это безобразие местами было оплетено паутиной. Я нервно заскулила.
Чтобы увидеть себя в зеркале, пришлось стереть неплохой слой пыли, хотя лучше бы я этого не делала. Пол лица оказалось щедро заляпано кровью из-за раны на виске. Всё, что не оказалось залито кровью, просто было в пыли. Волосы спутались и частично слиплись, превратившись из голубых в бордово-серые, да ещё и мокрые от снега.
Вода в кадке конечно же оказалась ледяная. В очередной раз порадовавшись, что я маг, нагрела её заклинанием и огляделась в поисках хоть какого-то полотенца, коего естественно не нашлось. Глупо было надеяться на такие изыски в этой хибаре, хорошо хоть, что вода имелась. Пришлось стирать кровь и грязь руками. После мороза и ветра горячая вода ощущалась кипятком. Когда я кое-как привела себя в порядок, насколько это вообще было возможно, то неуверенно вернулась в комнату. Снова где-то внутри неприятно зудела некоторая тревога. Демоны молча сидели на крохотной кровати, заняв собой её всю, и одновременно
