СТАРАЯ ЦЫГАНКА
Идет гаданье. Странное гаданье:Стол, будто клумба, картами пестрит,А старая цыганка тетя ТаняНа них, увы, почти и не глядит.
Откуда же тогда, откуда этаМагически-хмельная ворожба,Когда чужая чья-нибудь судьбаЧитается, ну, словно бы газета!
И отчего? Да что там отчего!А вы без недоверья подойдитеИ в черноту зрачков ее взгляните,Где светятся и ум, и волшебство.
И разве важно, как там карта ляжет?!Куда важней, что дьявольски мудраЕе душа. И суть добра и злаОна найдет, почует и расскажет.
И бросьте разом ваши почему!Ведь жизнь цыганки, этого ли мало,То искрометным счастьем хохотала,То падала в обугленную тьму.
А пела так, хоть верьте, хоть не верьте,Что пол и стены обращала в прах,Когда в глазах отчаянные чертиПлясали на пылающих углях!
И хоть судьба швыряла, словно барку,Жила, как пела: с искрою в крови.Любила? Да, отчаянно и жарко,Но не ждала улыбки, как подарка,И никогда не кланялась в любви.
В прищуре глаз и все пережитое,И мудрости крепчайшее вино,И это чувство тонкое, шестое,Почти необъяснимое, такое,Что далеко не каждому дано.
Поговорит, приветит, обласкает,Словно раздует звездочку в груди.И не поймешь, не то она гадает,Не то кому-то истово внушаетСвершение желаний впереди.
А тем, кто, может, дрогнул не на шутку,Не все ль равно для жизненной борьбы,Чего там больше: мудрого рассудкаИль голоса неведомой судьбы?
— Постой! Скажи, а что моя звезда?Беда иль радость надо мною кружит? —Сощурясь, улыбнулась, как всегда:— Лове нанэ[1] — не страшно, не беда.Нанэ камам[2] — вот это уже хуже.
Ты тяжко был обманут. Ну так что ж,Обид своих не тереби, не трогай,Ты много еще светлого найдешь.Вот карта говорит, что ты пойдешьХорошей и красивою дорогой.
И пусть невзгоды душу обжигают,Но праздник твой к тебе еще придет.Запомни: тот, кто для людей живет,Тот несчастливым в жизни не бывает.
Ну до чего же странное гаданье:Стол, как цветами, картами покрыт,А старая цыганка тетя ТаняНа них, увы, почти и не глядит.
Потом вдруг, словно вспыхнув, повернется,Раскинет карты веером, и вдругГлазами в собеседника вопьется —И будто ветер зашумит вокруг…
Летят во мраке сказочные кони,Цыганка говорит и говорит,И туз червей на сморщенной ладони,Как чье-то сердце, радостно горит!..
ЦВЕТА ЧУВСТВ
Имеют ли чувства какой-нибудь цвет,Когда они в душах кипят и зреют?Не знаю, смешно это или нет,Но часто мне кажется, что имеют.
Когда засмеются в душе подчасТрели по-вешнему соловьиныеОт дружеской встречи, улыбок, фраз,То чувства, наверно, пылают в насНебесного цвета: синие-синие.
А если вдруг ревность сощурит взглядИль гнев опалит грозовым рассветом,То чувства, наверное, в нас горятЦветом пожара — багровым цветом.
Когда ж захлестнет тебя вдруг тоска,Да так, что вздохнуть невозможно даже,Тоска эта будет, как дым, горька,А цветом черная, словно сажа.
Если же сердце хмельным-хмельно,Счастье, какое ж оно, какое?Мне кажется, счастье, как луч. ОноЖаркое, солнечно-золотое!
Назвать даже попросту не берусьВсе их — от ласки до горьких встрясок.Наверное, сколько на свете чувств,Столько цветов на земле и красок.
Судьба моя! Нам ли с тобой не знать,Что я под вьюгами не шатаюсь.Ты можешь любые мне чувства дать,Я все их готов не моргнув принятьИ даже черных не испугаюсь.
Но если ты даже и повелишь.Одно, хоть убей, я отвергну! ЭтоЧувства крохотные, как мышь,Ничтожно-серого цвета!
КОГДА ДРУЗЬЯ СТАНОВЯТСЯ НАЧАЛЬСТВОМ
Когда друзья становятся начальством,Меня порой охватывает грусть.Я, словно мать, за маленьких страшусь:Вдруг схватят вирус спеси или чванства!
На протяженье собственного векаСто раз я мог вести бы репортаж:Вот славный парень, скромный, в общем, наш:А сделали начальством, и шабаш —Был человек, и нету человека!
Откуда что вдруг сразу и возьмется,Отныне все кладется на весы:С одними льстив, к другим не обернется,Как говорит, как царственно смеется!Визит, банкет, приемные часы…
И я почти физически страдаю,Коль друг мой зла не в силах превозмочь.Он все дубеет, чванством обрастая,И, видя, как он счастлив, я не знаю,Ну чем ему, несчастному, помочь?!
И как ему, бедняге, втолковать,Что вес его и все его значеньеЛишь в стенах своего учрежденья,А за дверьми его и не видать?
Ведь стоит только выйти из дверей,Как все его величие слетает.Народ-то ведь совсем его не знает,И тут он рядовой среди людей.
И это б даже к пользе. Но отнынеЕму общенье с миром не грозит:На службе секретарша сторожит,А в городе он катит в лимузине.
Я не люблю чинов и должностей.И, оставаясь на земле поэтом,Я все равно волнуюсь за друзей,Чтоб, став начальством, звание людейНе растеряли вдруг по кабинетам,
А тем, кто возомнил себя Казбеком,Я нынче тихо говорю: — Постой,Закрой глаза и вспомни, дорогой,Что был же ты хорошим человеком.
Звучит-то как: «хороший человек»!Да и друзьями стоит ли швыряться?Чины, увы, даются не навек.И жизнь капризна, как теченье рек,Ни от чего не надо зарекаться.
Гай Юлий Цезарь в этом понимал.Его приказ сурово выполнялся —Когда от сна он утром восставал:— Ты смертен, Цезарь! — стражник восклицал,— Ты смертен, Цезарь! — чтоб не зазнавался!
Чем не лекарство, милый, против чванства?!А коль не хочешь, так совет прими:В какое б ты ни выходил «начальство»,Душой останься все-таки с людьми!
ХУДШАЯ ИЗМЕНА
Какими на свете бывают измены?Измены бывают явными, тайными,Злыми и подлыми, как гиены,Крупными, мелкими и случайными.
А если тайно никто не встречается,Не нарушает ни честь, ни обет,Ничто не случается, не совершается,Измена может быть или нет?
Раздвинув два стареньких дома плечом,С кармашками окон на белой рубашке,Вырос в проулке верзила-дом,В железной фуражке с лепным козырьком,С буквами «Кинотеатр» на пряжке.
Здесь, на девятом, в одной из квартир,Гордясь изяществом интерьера,Живет молодая жена инженера,Душа семейства и командир.
Спросите мужа, спросите гостей,Соседей спросите, если хотите,И вам не без гордости скажут, что с нейПо-фатоватому не шутите!
Она и вправду такой была.Ничьих, кроме мужниных, ласк не знала.Смеялись: — Она бы на зов не пошла,Хоть с мужем сто лет бы в разлуке жила,Ни к киногерою, ни к адмиралу.
И часто, иных не найдя резонов,От споров сердечных устав наконец,Друзья ее ставили в образецСвоим беспокойным и модным женам.
И все-таки, если бы кто прочел,О чем она втайне порой мечтает,Какие мысли ее посещают,Он только б руками тогда развел!
Любила мужа иль не любила?Кто может ответить? Возможно — да.Но сердце ее постепенно остыло.И не было прежнего больше пыла,Хоть внешне все было как и всегда.
Зато появилось теперь другое.Нет, нет, не встречалась она ни с кем!Но в мыслях то с этим была, то с тем…А в мыслях чего не свершишь порою.
Эх, если б добряга, глава семейства,Мог только представить себе хоть раз,Какое коварнейшее злодействоТворится в объятьях его подчас!
Что видит она затаенным взоромПорой то этого, то того,То адмирала, то киноактера,И только, увы, не его самого…
Она не вставала на ложный путь,Ни с кем свиданий не назначала,Запретных писем не получала,Ее ни в чем нельзя упрекнуть.
Мир и покой средь домашних стен.И все-таки, если сказать откровенно,Быть может, как раз вот такая измена —Самая худшая из измен!
СНОВИДЕНИЯ
