— Как он смел так сказать: «Сфотографироваться и получить паспорт предателя!»
Жители деревни, переселившиеся в Тхай-Хок — как и все население временно оккупированных районов, — должны были получать паспорта у старост, назначенных французами. Но эта обязанность была ненавистна даже жителям Тхай-Хок, а тем более тем, кто переселился из свободного района. Хьеу еще не сфотографировалась и не имела паспорта: она была под защитой тетушки Фан. Но так не может долго продолжаться: рано или поздно придется получить у французов паспорт. Даже подумать об этом мучительно стыдно! Придется разрешить врагам сфотографировать ее, получить у них паспорт. Кроме того, нужно будет назвать свое имя и имена родителей. На паспортах — три красные косые черты, напоминавшие флаг Бао-Дая, который развевался на посту.
Хьеу еще не получила паспорта, она боялась даже подумать об этом. Мысль о паспорте доставляла ей страдание, а тут еще Чо сказал со злой издевкой:
— Сфотографируйся и получи паспорт предателя!
Раздумывая над словами Чо, Хьеу еще больше расстроилась. Она уже миновала деревню и пошла по полю к защитному забору — по направлению к Тхай-Хок. Было совсем темно: забор едва виднелся впереди. По ту сторону забора тянулись черные заброшенные поля; они поросли сорными травами, цветами боя; обрабатывать их было невозможно — французы угрожали за это расстрелом. По ту сторону забора становилось все темнее и темнее. Вражеские посты и дзоты тонули во мраке. Иногда раздавался звук набата из французского дзота, напоминая погребальный звон на кладбище. Вдруг Хьеу вздрогнула. Ей стало страшно, ноги отказывались идти вперед. Нет, она не осмелится приблизиться к забору и затем идти по полю! Почему она стала такой боязливой? Ведь совсем недавно, когда в сумерках по дороге мчались взад и вперед машины французов, а солдаты рыскали еще с обысками, — она смело отправилась в Хонг-Фонг, не обращая внимания на страхи и опасения Бай. Тогда Хьеу без всякого страха прошла мимо постов и дзотов, прошла по дороге, по которой обычно ездили французы. А сейчас Хьеу охватил такой ужас, что она не осмелилась идти дальше, хотя было уже темно и поздно, — в такое время все французы обычно находились на посту. Хьеу остановилась, придумывая какой-нибудь предлог, чтобы вернуться назад… Неожиданно она вспомнила о том, что сказал ей Дау. Ее искал Тик!
Наверное, Тик хотел сказать ей что-нибудь важное. Он просил передать Хьеу, чтобы она зашла к нему. Но она все время была занята и совсем позабыла о просьбе Тика.
Хьеу повернула назад и пошла к дому Тика. У нее сразу стало легче на душе. Бессмысленный минутный страх исчез, она почувствовала себя сильной и уверенной. Ничего, немного позднее, она вернется в Тхай-Хок. Хьеу ускорила шаг — ей захотелось поскорее увидеть Тика, узнать, зачем он ее искал.
Глава пятая СЕЙЧАС ВСЕ РЕШАЕТ БУЙВОЛ!
Дау с силой бьет мотыгой по земле.
Сухая земля растрескалась. Высоко подняв мотыгу, Дау вонзает ее в землю, стараясь попасть в трещину. В такт ударам он с шумом выдыхает воздух: «Хак! Хак!» Все растет и растет площадка взрыхленной земли.
Дау работает без рубашки, высоко засучив брюки. Солнце немилосердно жжет его кожу. Время еще раннее, но солнце уже высоко. Пот льет градом с Дау. Он весь напрягается, поднимая мотыгу вверх. Вонзив ее в землю, Дау тут же с силой дергает ее, отваливая глыбы земли. Все его мускулы комками резко выделяются под кожей. Кажется, что пот, стекая вдоль рук, льется по рукоятке мотыги и смешивается с раскаленной землей.
Да, нелегко ему справляться с этой работой! С тех пор как буйволов отправили в тыл, распахивать землю приходится собственными руками.
Почва, обработанная мотыгой, лучше, чем вспаханная плугом, но, высохшую под солнцем твердую землю трудно мотыжить вручную.
Как уныло на поле! Несколько человек вдали тоже мотыжат землю под палящим солнцем. Кругом только побелевшая от зноя земля да кое-где торчит высохшее жнивье.
Жители еще не все вернулись домой. Но оккупанты так варварски расправлялись с крестьянами, что многие ушли из своих деревень. Но часть их вернулась из Тхяй-Хока. Пора было подумать и другим о возвращении: нельзя совсем забросить землю и умирать с голоду. Чем больше людей выйдет на поле, тем веселей пойдет дело, легче всем будет жить. Если же в поле всего три-четыре человека, а вокруг простирается сухая, потрескавшаяся земля, то людям работать труднее, и они устают быстрее.
Дядя Дау мотыжил землю, мечтая, чтобы рядом с ним работали другие люди. Вдруг он увидел сына, выходящего из деревни с мотыгой на плече. Чо уговорил крестьян, оставшихся дома, принести бамбук и заняться укреплением ограды вокруг деревни. Рана Чо благодаря лекарству, которое дал Куанг, быстро затянулась, но он все еще был слаб и бледен. Его уговаривали полежать, отдохнуть, но Чо не соглашался: он не мог жить без труда.
Заметив сына с мотыгой на плече, Дау подумал: «Если он идет в караул или на постройку ограды, это еще ничего, но если он вздумает мотыжить эту твердую, как камень, землю, да еще под таким палящим солнцем, то снова сляжет. Тогда будет трудно вновь поставить его на ноги».
Он перестал работать и спросил подошедшего Чо:
— Зачем ты пришел?
Чо встал рядом с отцом и взялся за рукоятку мотыги. Дау протестующе воскликнул:
— Я тебе говорю, пойди отдохни! Когда совсем поправишься — будешь работать, дашь мне отдохнуть.
— Дай мне отец, поработать с тобой, — попросил Чо. — Лежать, чтобы умереть с голоду? Так, что ли?
— Если ты будешь голоден, я накормлю тебя, — сказал ласково отец, — ведь мне же будет трудно, если ты умрешь!
Сын ничего не ответил и продолжал работать. Дау перестал мотыжить и остановился в нерешительности. Если бы сын что-нибудь ответил, можно было бы приказать ему вернуться. Но тот молча работал, не желая подчиниться.
Дау рассердился, но почувствовал, что не может справиться с упрямым сыном. В этот момент в поле появился Тик. Он шел из деревенского комитета. Он издалека крикнул:
— Братишка Чо! Ты уже вышел работать? Неужели совсем поправился?
Тик приходился Чо дальним родственником. Дау подхватил:
— Я говорю, что рано ему браться за работу, а он не слушает. Смотри, какой он бледный, как мертвец! Говорю, чтобы еще немного отдохнул, а он и внимания не обращает…
— Тик! Ты был на собрании? — спросил Чо.
— Да, был, — ответил Тик. И, засмеявшись, прибавил: — Иди-ка ты домой. С такой землей даже буйволу трудно справиться, а ты еще очень слаб, дружок.
Дау обрадованно прибавил:
— Вот, вот! Скажи-ка ты ему, а то он меня и слушать не хочет.
Чо хотел что-то возразить, но Тик перебил его:
— Отдохни пока. Мне надо с тобой серьезно поговорить.
Чо понял, что Тик пришел неспроста. У него было, очевидно, какое-то важное дело. Чо, положив мотыгу на плечо, последовал за Тиком. На прощанье Тик сказал дяде Дау:
— Ты уж постарайся, дядя, поработай. Последнее время я был занят собраниями. Все никак не мог взяться за мотыгу. Моя жена обработала около одного сао{[9]} земли рядом с кладбищем.
— Для женщины это немало, — ответил Дау. — Молодец!
Тик вместе с Чо направился обратно на хутор. Дау опять взялся за мотыгу. Работая, он с любовью думал о своем сыне. Хоть и дал им бог разные характеры, но как же не любить его? Он ведь такой, обычно, послушный сын, что требовать от него больше нечего. И работа в поле, и общественные дела — все так и горит у него в руках. Только при народной власти с помощью товарищей
он смог стать человеком. Прежде, как бы он ни старался, все равно пришлось бы ему работать на чужих людей. Больше, чем слугой, он тогда бы не стал. Пора подумать и о женитьбе. Теперь, правда, это стало нетрудно, но надо все же подумать… Народная война протянется не год и не два. Не стоит откладывать женитьбу в долгий ящик и ждать, пока вся страна станет свободной. Была бы жива мать, она давно позаботилась бы об этом. Кого выбрать ему в жены?
Мысли Дау перешли к младшему сыну. Сейчас Сон живет в деревне Тхай-Хок вместе с тетушкой Бай и Хьеу, в доме сестры Бай, крестьянки Фан. Хьеу пришла в родную деревню и уговорила дядю Дау отпустить с ней Сона. Она увела мальчика, не поговорив даже с Чо. Кажется, она несчастлива? А какая она добрая девушка!
Раздумывая, дядя Дау усердно работал. Мотыга в ритм с его дыханием мерно била землю: земля ровно ложилась большими пластами.
В это время Тик и Чо по дороге в деревню обсуждали серьезные дела.
Чо узнал, что на днях Тик присутствовал на собрании, где были представители руководства района и провинции. Вчера ночью состоялось партийное собрание, которое затянулось до утра. Чо не был членом партии, но Тик часто и подробно рассказывал ему о своей партийной работе. Об этих собраниях Чо обычно знал заранее. По просьбе Тика он организовывал охрану деревни в течение нескольких последних ночей. Сейчас Тик на ходу рассказывал Чо о главных вопросах, обсуждавшихся на этих собраниях.
