— Вы по поводу Лики хотели что-то спросить?
Я уловил, как интонация в его голосе поменялась, но оборачиваться не стал, не хотел, чтобы он углядел хоть одну эмоцию на моем лице. А они, уверен, были.
— Да, именно о ней, — сделал выразительную паузу, — я не знаю, насколько вы тесно общаетесь с Ликой… — как же непривычно было произносить ее второе имя. — Она говорила тебе, кто я?
— Хм, да нет. Как-то нам еще не довелось разговаривать о ее прошлой жизни, — просто сказал он.
А я теперь на сто процентов убедился в том, что Роман с Даней не находятся в близких отношениях. Иначе ей бы пришлось хоть как-то обмолвиться парню, от кого у нее ребенок.
— Я дядя ее сына, — глухо сказал ему.
— Ого. Я даже не в курсе был…
— Я надеюсь, этот разговор останется между нами, — перебил я его и, полностью справившись с эмоциями, повернулся к нему лицом.
— Конечно, — кивнул парень.
— Я скажу тебе две простых вещи, над которыми тебе придется очень хорошо поразмыслить, прежде чем дальше подкатывать к девушке моего брата.
У пацана даже кадык дернулся от напряга.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что Данилика не просто девчонка, которой можно присунуть и послать потом нахер. У нее есть ребенок, а это уже другой статус у девушки и другие требования к парню, который хочет ей присунуть, вкурил?
По его взгляду я понял, что он внимательно впитывает мои слова.
— Ну, как бы я изначально был в курсе того, что Лика — девушка с прицепом.
Я аж воздухом поперхнулся.
— Кхе, — кашлянул в кулак.
Вот как это называется сейчас, ребенок — прицеп. Ну, хорошо, о'кей.
— Это хорошо, что тебя не пугает ответственность. А еще ты должен засечь себе в голове: если обидишь ее… я просто так этого не оставлю. И это не угроза, Роман, это констатация факта. У девочки нет брата, который мог бы за нее постоять, но у нее есть я. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы перед тем, как начать трахать ее, ты подумал семь раз.
— Я понял, Илья Андреевич, — сухо проговорил он. — Я могу идти?
— Можешь. Иди. Работы у нас накопилось очень много. А на носу корпоратив, — я продолжал, как примороженный, стоять на месте, наблюдая за парнем, и прежде, чем тот вышел, бросил ему в спину: — Пусть этот разговор останется между нами.
— Я понял, — и парень захлопнул за собой дверь.
Понял, блядь, он! Ни хера он не понял. Этим столичным мажорам плевать на все человеческое. Знаем. Видели уже таких. Пробовали на вкус.
Порывисто выдохнув, я подошел к столу и с силой впечатал в столешницу ладонь. Переживания за Даню и Марка заклокотали где-то в районе глотки.
Нахера я ввязываюсь во все это дерьмо? Меня же, сука, об этом никто не просит, а если Даня еще и узнает, что я веду разговоры за ее спиной, то и вовсе все попытается сделать назло. Сука дерзкая не уступит же. Пойдет наперекор.
В голове мысли начали прокручиваться будто через мясорубку. Все, к чертовой матери, перемешались, не позволяя выцепить единственно правильную. Ну, что ж, значит, придется идти наощупь. Все через задницу. Как и всегда у меня. Усевшись в кресло, закинул ноги на край стола. Достал телефон. Мой мозг легких путей не ищет. Разблокировав экран, я набрал Гену.
— Да, Илья.
— Зайди сразу ко мне. Есть дело.
— Какой ты активный с утра, — хмыкнул друг в трубку. — Через пятнадцать минут буду.
— Жду, — и отключился.
***
Стоя возле дома Дани, я даже не мог представить, что мой разговор с Геннадием подтолкнет меня к подобным действиям. И после того, что между нами произошло, это, пожалуй, самый идиотский поступок, который я мог только совершить. Уехать бы, конечно, можно было… но я не мог. Не мог поступить по-другому. Когда узнал от Романа о том, что он не собирается отступать от своей идеи покорить сердце Дани, во мне вдруг проснулась какая-то ревность и сраный дух соперничества. Вот только соперничать мне придется не за сердце дамы, а за возможность стать для девушки кем-то большим, чем братом бывшего парня. А еще побороться за внимание племянника, которого у меня не было целых пять лет. И на всю эту дурость меня подтолкнул разговор с Геной. А я, если честно, рассчитывал на совершенно другой исход нашей встречи. Я думал, друг мне даст дельный совет, например, о том, как избавиться от навязчивой мысли защитить, помочь и… блядь, затащить девчонку своего брата в постель. Но то, что я услышал, в первые секунды обескуражило меня, а вот дальше было хуже. После того, как оправился от его совета, чуть не разругался с Геной в пух и прах, но вовремя включив мозг, понял, что друг в чем-то прав. И пусть с первой частью истории, которую он рассказал, я абсолютно не согласился (ну, это ж надо было предложить жениться на Дане, что за бред?!), но со второй я был абсолютно солидарен. Я переступлю через себя. Затолкну все свое влечение к девчонке в глухую комнату сердца и запру на хренову тучу замков, как я это и сделал пять лет назад, но найду подход к ней и моему племеннику. И никто, и ничто меня не остановит.
Достаю с заднего сиденья букет цветов, большую машинку на пульте управления и еще не остывшие боксы с роллами. Насчет последнего я, конечно, был не уверен, но девчонки должны любить подобные вещи. По крайней мере, буду надеяться, что Генка не ошибся.
Подходя к калитке, я заметил, как колыхнулась занавеска на окне, вот только не успел разглядеть, была ли это Даня, или, возможно, сквозняк. Но эти мысли недолго занимали мою голову, так как через пару минут на пороге появилась сама Даня. Разгоряченная, со сверкающими глазами, она была похожа на дикую фурию, которая в любой момент готова накинуться на меня и откусить к гребаной матери мою непутевую голову. А следом за ней в дверном проеме показался малой. И я тут же обратил все свое внимание на него.
— Привет, мужик, — улыбнувшись, подмигнул Марку.
— Привет, дядя Илья, — сдержано так махнул мне ручонкой мальчик, хотя я видел, как блестят нетерпением его глаза в ожидании подарка.
— Здравствуй, Лика.
Я смотрел ей в глаза и понимал, что будет сложно найти взаимопонимание, а может, даже невозможно. Коротко выругавшись, я протянул ей цветы.
— Что это? — скрестив руки под грудью, она кивнула на букет.
— Лик, — я сжал стебли цветов с силой, потому как тон девушки не предвещал ничего хорошего, а я приехал не для того, чтобы меня отшивали, — давай поговорим.
Стою как гребаный придурок с вытянутой рукой и цветами перед девчонкой, у которой на лице написано, что она меня вот-вот пошлет.
— Мам, может, вы поговорите? — дернул ее за край футболки Марк, и я в недоумении перевел на мальчишку взгляд.
Я даже и представить себе не мог, что в таком возрасте дети настолько сообразительны.
Правда видно было, что парнишка соображал исключительно в свою пользу. Очень хотел получить подарок. Улыбка невольно растянула губы, и я, не удержавшись, вновь перевел взгляд на Даню и шагнул вперед. Она продолжала гнуть свою линию. Поджатые губы, хмурые брови, вот только выражение глаз ее выдавало с головой. Взгляд был наполнен неподдельным восхищением и любовью, такой чистой и искренней по отношению к сынишке, что у меня засосало под ложечкой.
— Марк, так нечестно, — мягко проговорила она, потрепав сына по голове.
— Мам, ну, ты же знаешь, что если долго сердиться, то вот тут, — племянник провел пальчиком между своих бровей, — будет некрасивая морщина, и ты у меня станешь страшненькой.
И после этих слов Даня, не выдержав, прыснула со смеху. Боже. Это было настолько прекрасно, что моя дыра в груди заполнилась чувством радости и любви одновременно. Это было странное, пугающее чувство. И сейчас я реально забеспокоился о том, что зря пришел сюда.
— Ладно уж, ты преувеличиваешь, — наконец перестав смеяться, отозвалась Даня и посмотрела на меня, — давай цветы, я их поставлю в воду. Они же не виноваты в том, что их покупают такие идиоты, — последнее она прошептала одними губами, чтобы не услышал ребенок, — как ты.
