— Мам, признавайся. Лизка, теть Машина приехала? И ты ее позвала в гости? Опять мне хочешь навязать эту толст… — я подавился последним словом, так как мать окатила меня недовольным взглядом.
— Илья… Лизонька девочка замечательная, и то, что у нее есть немного лишнего веса…
— Мам! Немного — это на десять кило, как минимум, тяжелее меня. Ты же знаешь, я терпеть не могу толстух, — нервно выглядываю в окно, ожидая, что вот-вот там покажется рыжая Лизка.
— Да успокойся ты уже. Лизу я не приглашала, — заулыбалась мама.
— Тогда кого? Еще нашла какую-нибудь «невесту»? — иронично выгнул бровь я и тут же услышал шуршание в коридоре.
— О, Илья уже здесь! — послышался голос отца.
— Ага, здесь, — ответил ему.
— Пап, что за секретность? От мамы вообще ничего не добиться! — смотрю на отца, но тот технично отводит взгляд в сторону и, как ни в чем не бывало, начинает расспрашивать о работе.
— Да, все у меня хорошо. Скоро корпоратив ожидается. Девочки уже вовсю готовятся, — вспоминаю, какой ажиотаж вызвало известие о корпоративе в рядах женской половины коллектива, невольно хмыкаю в кулак.
— О, значит, дела и правда в гору пошли, — одобрительно кивает батя. — А с Ликой ты не общаешься? Как у нее дела?
— Не знаю, пап. Я к ним не заезжал, времени совершенно не хватает даже на то, чтобы поспать, — безбожно вру отцу.
Ну, в самом деле, не говорить же ему, что я не просыхаю, потому как меня только и одолевает одно желание — завалиться к Дане с Мариком в гости и, как следствие, остаться с ней на ночь.
— Ну, ясно-ясно, сынок, — хлопает меня по плечу отец.
— Сынок, а вы с Данечкой хорошо общались… — мама замолчала лишь на миг. Я понял, что она перебарывает в себе чувство тоски по тем временам, когда еще был на ногах и в здравии Егор, — … до аварии.
— Ну, как «хорошо», мам, — увиливаю от ответа. — Конечно, на вечеринках встречались. Она же девчонка Егора, мам! Что за вопрос? — меня что-то в ее любопытстве насторожило, вот только что, не понял.
— Ох уж, нервные какие все. И спросить ничего нельзя. Интересно мне. Знаешь ли, не каждый день тебе приводят внука через пять лет. Вот и хочу узнать побольше. Когда они успели с Егором заделать Марика? — на одном дыхании выпалила мать.
— Мам!
— Наташа!
— Ну, что?! Я же говорю, что волнуюсь…
— Так это вы к их приходу готовитесь? — отчего-то паника затопила грудь.
— Да, — в один голос ответили родители.
— Ясно, — я хлопнул себя по коленям и встал.
Они-то готовятся, ясное дело. А вот я не готов. Совсем не готов.
— Сынок, ты куда? — встрепенулась мать.
— Мне по делам нужно, мам, — отмахнулся от нее и уже направился к выходу.
— Илья, что за детский сад? То тебе Лизку не зови, то тебе невесту не ищи. А племянник-то тебе чем не угодил? — мама, подбоченившись, перегородила мне путь к отступлению.
— С чего ты взяла?
— С того самого. Что ты мне лапшу на уши вешаешь? Или скрываешь что?
— Что?! — в недоумении уставился на мать.
— Так, а ну, прекратить балаган! — стукнул ладонью по столу отец, и в кухне мгновенно стало тихо.
В дверь позвонили.
Черт! Я шумно сглотнул и попятился обратно на свое место.
— Ой, Данечка с Мариком пришли, — спохватилась мама и потащила отца к выходу — вместе открывать дверь.
У меня сердце в груди екнуло и ускорило бег. Начало долбиться о ребра так, что трудно стало дышать. Твою мать! Давление, что ли, поднялось? К лицу прихлынул жар, и тело покрылось легкой испариной.
— Здравствуй, дорогой, — слышу, как мать воркует возле двери.
— Даня, проходи. Там Наташа вкусностей к чаю приготовила. Посидим, поболтаем.
Нет. Нет. Нет. Я не готов. Я не готов…
— Привет, — сипло выдыхаю я, когда в дверях появляется девушка с маленьким букетиком садовых цветов.
Фея, твою мать, что есть! У меня аж глаза заболели от того, насколько она мило выглядит.
Чуть в беспорядке волосы, заколотые сзади в какой незамысловатый узел. Разрумяненные щеки, припухшие губы и блестящие от волнения глаза с трепещущим веером густых длинных ресниц — сама бессовестная невинность.
Взгляд сам скользнул туда, куда ему не следовало бы спускаться. Обтягивающая тонкое тело белая майка только сильнее подчеркивала ее высокую небольшую грудь, а не скрывала что-либо, и мне надо было бы зажмуриться, но нет, я четко видел, как под белой тканью выпирают круглые горошины ее возбужденных сосков.
Во рту стало сухо даже несмотря на то, что слюна стала жидкой, и если бы я открыл чуть рот, то выражение «пускать слюнки» точно сейчас описывало бы мое состояние. Но контрольный выстрел в мой пах сделала ее короткая джинсовая юбка.
Удар. Удар. Удар. Сердце, как сумасшедшее, клокочет в груди, а потом вдруг тишина, и вся эта волна гребаного возбуждения ухает прямо в пах. Яйца мгновенно наливаются тяжестью, давая команду члену встать.
— Привет, — чуть больше краснея, отвечает мне девушка.
— О, дядя Илья, привет, — звонкий голос Марика прорывает мое зависание на Дане.
— Привет, мужик, — чуть откашлявшись, протягиваю ему руку, а он с готовностью протягивает мне свою, — как поживает машина? Еще цела?
— Как новенькая, сэр, — улыбается мне племянник.
Я притягиваю его к себе, сажаю на колено. Надеюсь, общение с племянником поможет сбросить рвущее член на части возбуждение.
— Какая машинка? — тут же в разговор встревает мама.
— Баба Наташа, мне дядя Илья во-о-о-о-от такую машинку на пульте управления привез, — распластывает в стороны ручонки малой, не намного, между прочим, преувеличивая размеры машинки.
— Здорово. Андрюшенька, а как же мы? От нас-то внучку подарочек? — заволновалась мама, чуть бледнее.
— Ой, тетя Наташа, не переживайте. У Марика достаточно игрушек… — начала Даня, пряча взгляд от меня.
— Да, баба Наташа, у меня, правда, знаешь, сколько игрушек? Во-о-о-о-от столько, — опять раскидывает руки племянник, так и норовя мне своими острыми коленками заехать туда, где и без его участия все огнем горит.
— Ничего, — батя проходит в кухню.
Даня остается одна в дверном проеме, я больше не задерживаю на ней взгляд, сразу отвожу.
— У нас еще все впереди, — добавляет отец с кухни. — Мы как-нибудь пойдем вместе в магазин, и Маркуша сам выберет себе подарок.
— Марк, — в один голос с Даней поправил я тут же смутился. Как пацан, ей-Богу, это самое отстойное чувство, которое когда-либо доводилось мне испытывать.
Мы переглянулись с Даней, и я заметил, как она покрылась красными пятнами с головы до… твою мать, опять мой взгляд рыскает по ее телу, как у голодного волчары.
— Марик, сынок, ты посидишь с бабушкой Наташей и с дедушкой Андреем, — она подозвала к себе Марика.
Он с готовностью спрыгнул с моей коленки, подбежал к ней, а Даня, чтоб ее черт побрал, взяла и присела на корточки. Черт, черт! Мои глаза практически вылезли из орбит, когда я увидел черную полоску ее, твою же мать, трусиков. Мой слух просто перестал воспринимать звуки. Я слышал сейчас только одно: свербящее, противно жужжащие томление в члене и в яйцах. Я хочу трахать эту киску. Как можно скорее. Все нутро горело огнем, когда фантазия, сменяя кадр за кадром, подкидывала мне откровенно-пошлые и грязные картинки этой маленькой дрянной девчонки, полностью раскрытой передо мной.
— Спасибо, тетя Наташа, я тогда на пару часиков, — слышу последнее, что говорит Даня, перед тем как уйти.
— Иди, милая. И можешь не торопиться. Марк в надежных руках, — говорит отец.
Я перебегаю взглядом с одного на другого и не понимаю, что происходит. Только когда мелкий обнял ее за шею и поцеловал, попрощался, до меня дошло, что она уходит.
— Ты куда? — вопрос вырывается сам собой, и конечно же, это привлекает внимание всех.
— Всем пока, — Даня напоследок поднимает руку, целует кончики пальчиков и шлет воздушный поцелуй… Марику. Быстро развернувшись, уходит, специально проигнорировав мой вопрос.
