Чувствуя, что общественное мнение клонится не в их пользу, того и гляди до расправы дойдет, Толян воскликнул, с возмущением глядя на женщину-запевалу:
– Да что вы такое несете! Васька был нашим другом!
– Другом… – проворчала тетка. – А мы почем знаем, что вы правду нам говорите?
– Мы к нему в гости приехали!
– Вот то-то и странно! – не сдавалась женщина. – Вас тут не было, Васька жив был. Вы приехали, он и помер!
– Это простое совпадение.
Но Михаил быстро навел порядок.
– Когда вы в лес ходили? – обратился он к друзьям.
– Около двух часов пополудни было.
– А вернулись?
– Примерно через час.
– Значит, около трех часов дня?
– Да.
– А что так быстро? До камней не меньше полутора часов ходу. И столько же еще назад.
– Галина недолго с нами побыла. Сначала завела нас в чащу, запутала, а потом убежала. Дороги к Серым камням мы не знали, пришлось нам вернуться назад в деревню.
Вован мог бы еще прибавить, что Галина изначально повела их в неправильном направлении. Это приятели поняли уже сегодня, когда вместе с Омарычем и поисково-спасательной бригадой выдвинулись к Серым камням. Вчера Галина повела их через сосновый бор, располагавшийся справа от деревни. А сегодня их путь лежал по другой дороге и начинался через засеянные ячменем поля.
Но Михаилу этих подробностей и не потребовалось. Его интересовало другое.
– А потом вы чем занимались?
– В деревне были. Ваську ждали.
– И в лес больше не ходили?
– Нет.
– Кто это подтвердить может?
– Да все! И Васины соседи в первую очередь. Мы ведь у него во дворе все время крутились, пока бабушка его не приехала.
– Мы обоих парней после обеда у Ивановны во дворе постоянно видели, – закивали головами муж с женой, с которыми друзья познакомились еще вчера. – Подтверждаем, они там были.
Михаил махнул друзьям рукой:
– Тогда с вас все подозрения снимаются.
Для друзей слышать это заявление официального лица было огромным облегчением.
Но неугомонная тетка и тут не утерпела и все-таки поинтересовалась:
– А почему это вы с них подозрения снимаете?
– Преступление было совершено несколько позднее. Где-то около пяти-шести часов вечера.
Друзья переглянулись. Именно в это время Галина и была возле Серых камней. Она сама в этом призналась в разговоре с подругами. И в это же время она наблюдала драку между Васькой и тем типом в фирменной футболке из лагеря. Нет, видимо, не избежать им путешествия в «Морячок».
Михаил тем временем уже переключился на других жителей деревни, пытаясь выяснить, кто из них и в какое время где был. Деревенские очень старались. Было ясно, что им и самим важно узнать, кто же убил Ваську Рыжего. Но вчерашний день у многих уже выветрился из головы. И теперь они путались в показаниях, уличали друг друга в нестыковках, ссорились и шумели.
Особенно громко и даже где-то вызывающе вела себя женщина, которая первой указала на приятелей как на источник возможной угрозы.
Она шумела до тех пор, пока кто-то из односельчан не воскликнул:
– Клавдия, а твоя-то Нонка у Васьки, считай, в невестах ходила!
Женщина повернулась в сторону говорившего и накинулась на того с упреками:
– Думай, что говоришь! Где это ты видел, дурья твоя башка, чтобы Нонка с Васькой бы женихались!
– Все прошлое лето ручка за ручку проходили. Вся деревня про них судачила.
– Дружили они просто!
– Да ведь и ты сама поговаривала, что в следующем году Нонка училище закончит, диплом получит, тогда и свадьбу можно будет справить!
– А за зиму разладилось у них дело!
Но тут влез Омарыч.
– А вот это ты снова врешь! Еще весной они душа в душу гуляли. Вместе приехали, вместе в огороде копались. Васька сначала вам огород вскопал, а потом у Ивановны свою картошку сажать начал.
– И что? Вскопал он нам землю по старой дружбе. Что с того?
Но Васькина бабка, которая услышала этот разговор, возмутилась громче всех:
– Гнилой у тебя рот, Клавдия! Врешь ты много! И Нонка твоя не лучше! Ради кого она Василию отставку в июне дала? Как сейчас помню, на Троицу он сам не свой домой вернулся, в кровать рухнул и давай реветь. Что, спрашиваю, Васенька, случилось? Ну, он мне и выложил, что Нонка твоя разлюбезная ему от ворот поворот дала. Не люб, сказала, другой у меня есть.
– А потом все равно с ним ходила!
– И мы их вместе видели!
– И мы!
Клавдия молчала, видимо, возразить ей было нечего. Но Васькину бабку уже было не остановить. Раз начав, она выложила нелюбимой соседке все, что думала о той.
– Подлая ты баба! Как есть подлая! От таких, как ты и твоя дочь, подальше держаться надо. Я Ваську отговаривала, когда он еще только женихаться с твоей девкой начал. Так ему и сказала: никто от Клавки добра не видел, нечего и к дочери ее соваться. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Еще и огород вскопать парня заставила! Уж знала, что Нонка не невеста моему Васе более, а все одно – огород копай!
– Ну и не совался бы! Нужен он был нам с доченькой! Подумаешь, огород вскопал. Небось невелика прибыль. Да и Васька твой не переломился от такой работы!
Клавдия задрала нос и направилась было к выходу. Но путь ей преградил Михаил:
– Минуточку, дамочка, – произнес он. – Что же это выходит, убитый в женихах у вашей дочери числился да после отставку получил?
– А хоть бы даже и так! Что с того? Нонка весь день вчера при мне была. Кто угодно это подтвердит. Вместе на огороде копались, все пыреем и снытью заросло, пока выдрали, вечереть уже стало. Там поужинали да спать. В девять уже свет погасили. Умаялись за день кверху попой стоять.
Деревенские молчали. Видимо, стоящих «кверху попой» на огороде мать и дочь видели и впрямь многие. Пришлось Михаилу отпустить Клавдию с ее дочерью восвояси. Но все-таки было заметно, что как бы ни сложились дела у Васьки и Нонны, но последняя все же переживала смерть бывшего жениха. Глаза у нее были на мокром месте, а нос, которым она постоянно хлюпала, здорово распух и покраснел. Кто бы ни послужил заменой Ваське, он все равно не мог утешить Нонну в полной мере. Да и деревенские утверждали, что после официальной отставки Нонка все равно продолжала поддерживать с бывшим женихом какие-то отношения.
Внимание общественности переключилось на эту девушку, а про друзей все забыли.
Теперь путь для приятелей был свободен. Они разузнали у Омарыча, в какой стороне находится лагерь «Морячок», и двинулись в его направлении.
– Можете машиной воспользоваться, тогда крюк по шоссе дадите, километров десять. А можете напрямки через поля пойти. Тогда резвым ходом за полчаса управитесь.
Друзья решили пойти пешком. Несмотря на то что сегодня они уже изрядно находились, выгонять машину со двора, когда тут толклась еще уйма народу, им было как-то не с руки. Привлекать внимание к своей очередной вылазке не хотелось. Кто его знает, как еще дело обернется? Расспросы начнутся, потом выводы. А выводы, как они убедились, бывают далеко не всегда правильные.
Сегодня ребята и так с трудом отмазались от обвинения в убийстве Васьки. Вдруг с этим вожатым из лагеря тоже какая беда приключится? Чем меньше народу знает, куда они направляются, тем лучше. Лишняя осторожность в таком деле не помешает.
До лагеря они добрались даже меньше чем за полчаса. Постояли, осмотрелись, а потом пошли к воротам, которые никто не охранял и пройти через которые мог решительно каждый, чем юные отдыхающие охотно пользовались. Мимо друзей как раз в этот момент проскользнула стайка ребят, обсуждавших, какое мороженое лучше брать – пломбир или шоколадное эскимо.
Магазинчик, где продавались чипсы, сухарики и разного сорта сладости, в том числе и мороженое, находился всего в пяти минутах ходьбы от лагеря. И конечно, ребята не могли устоять перед таким искушением. Вот только что мешало дирекции лагеря установить точку по продаже всей этой любимой детьми всячины прямо на территории лагеря, избежав тем самым их самовольных отлучек?
Едва ступив на территорию «Морячка», друзья увидели мелькнувшие между елями чьи-то светлые развевающиеся на ветру волосы.
– Галина!
– И подружки ее тоже с ней!
Странные девушки, наполняя округу мелодичным звоном бубенцов, которыми в избытке были украшены их запястья и лодыжки, передвигались по лагерю.
– Вот повезло! Мы их теперь по звуку всегда найдем.
Сами друзья решили не суетиться и не мельтешить, они уселись под деревьями в укромном месте, где их не могли увидеть вожатые или работники администрации лагеря, и таким образом следили за перемещениями трех девушек. Те словно чувствовали, что за ними наблюдают, далеко не уходили, а крутились на небольшом пятачке между главным корпусом, столовой и медицинским пунктом.
Жилые корпуса находились чуть дальше, за спортивным полем, и туда Галина со своими подружками не совались. Сначала девушки заглянули в столовую, вышли оттуда с видом одновременно обескураженным и упрямым, потом пошли в медпункт, а уже оттуда двинулись в сторону главного административного корпуса.
