всех трусих и неудачниц. Почему стала черная?
Беата поманила Пуховку, сидящую возле Харта.
— У меня их теперь две.
— Вот ты сильна, — восхитилась Валери, — я о таком даже не слышала.
— Но почему ты не могла призвать фамильяра? И кто тебя убил?
Валери поколебалась и махнула рукой.
— А, какая теперь разница. Можно и рассказать. После отъезда из Хисшира я потеряла свой колдовской дар. Он уменьшался, ослабел и почти растаял. Осталось совсем на донышке.
— Этого не может быть. Дар либо есть, либо его нет, — не поверила Беата.
— Что б ты понимала в темной магии, — фыркнула Валери, — колдовской дар может украсть другая ведьма. Я этот вопрос изучила, как следует. Поначалу я пыталась его увеличить разными средствами, но эффект был временный и нестабильный. Голди варила мне укрепляющие зелья, заряжала амулеты и давала Гекату для колдовства. Мне удавалось вытягивать магию из чужого фамильяра. Но вечно так продолжаться не могло. Это все равно, что жить впроголодь, на милостыню, кидаемую прохожими. Ненавижу бедность. И унижаться тоже ненавижу.
— Почему ты рассказала только Голди о своей беде? — возмутилась Беата. — Мы с Адой тоже помогали бы тебе!
— Ничего я не говорила, Голди сама заметила, что я вру, — отмахнулась Валери, — она всегда была чуткой, не то, что вы, две тетери. Она тянула меня изо всех сил, а вы осудили мое «дурное» поведение и свалили варить свои травки и тискать белых кошек. Наконец я нашла подходящее заклинание, чтобы украсть чужой дар полностью. Проще всего было стащить его у знакомой ведьмы, но у кого? У Адалинды дар был слабым и убогим, а с тобой мы почти перестали видеться.
— А иначе украла бы?
— Наверное. Ты же меня бросила и плевать хотела, как я там живу, — Валери усмехнулась, — но я не со зла, мне просто нормальной жизни хотелось.
— За чужой счет. Так что ж было не украсть дар Голди?
Валери помрачнела.
— Веришь, нет, а совесть у меня все-таки имеется. Я не смогла обречь ее на это унижение. Мы с Голди продолжали дружить, она все время пыталась помочь, утешала, поддерживала. Хранила мою тайну ото всех. Не могла я ее обокрасть. Так что я решила вытянуть дар у одной древней старухи. Ей все равно умирать было скоро. Только меня никто не предупредил, что ведьма может сопротивляться. Старуха меня и уделала.
Беата покачала головой и вздохнула.
Валери всегда была бесшабашной и дерзкой, ей даже в голову не пришло, что ей дадут сдачи. Но кто мог украсть ее дар? А не демон ли? Если уж он обрек Беату на страдания, мог и Валери навредить, просто чтобы посмотреть, как она мучается.
— Демон в Хисшире был призван на нашей поляне, одной из нас, — хмуро сообщила она, — он мог незаметно навредить тебе. Как думаешь, кто мог его вызвать?
— Адалинда, — тут же ответила Валери, — у нее хватило бы глупости продать душу демону за великую любовь. Она каждого симпатичного парня к тебе ревновала, пытаясь понять, ее ли это судьба или так, мимо проходил. Я говорила ей, что она — дура: достаточно навести приворот, и дело в шляпе. Незачем ссорится с подругой из-за какого-то парня. Но Адалинда как-то рявкнула, что это не поможет. Что если ее «принц» тебя хоть раз поцелует, то немедленно уйдет к тебе. Я подумала, что это странно: если он уже приворожен, то поцелуйчиками делу не поможешь. И почему только тебя она видела своей соперницей, а нас с Голди — нет? Но если Ада вызвала демона и пожелала найти свою половинку, то он мог «располовинить» тебя. Ты же знаешь, демоны всегда пытаются обмануть и подставить призывателя. Нашла эта дуреха мужчину своей мечты?
— Нашла, — медленно ответила Беата, — и сделала все, чтобы «защитить» его от меня. Спасибо, Валери. Мне жаль, что с тобой так вышло. Мне пора.
— Погоди, не сворачивай сеанс! Давай еще поболтаем! — Валери бросила нервный взгляд за спину. — Ты меня еще позовешь?
— Боюсь, что нет. Темная магия — не мое.
— Слушай, вытащи меня отсюда, — едва слышно прошептала Валери, — здесь паршиво и страшно. Найди мне тело. Пожалуйста.
У Беаты сжалось сердце.
— Я не могу. Прости.
— Я служить тебе буду! Что угодно сделаю! Мир для тебя завоюю! Не бросай, мы же подруги!
— Валери, это невозможно! Это запрещено, и я не умею воскрешать мертвых.
— Я кое-что знаю насчет этого демона, — горячо зашептала та, — я его не призывала, но я заключила с ним сделку. Он запретил рассказывать о ней, но я все скажу, если ты поможешь!
Беата насторожилась.
— Что за сделку вы заключили?
— Вы все спали, а мне он предложил… — последние слова Валери прозвучали слишком тихо и неразборчиво.
— Что? Что он тебе предложил?
— …забрать у Адалинды… она украла его у тебя…
Валери продолжала тихо бормотать, и Беата не выдержала: придвинулась ближе и повернулась правым ухом к стеклу.
И тут Валери кинулась на зеркало и опрокинула его на Беату.
Та рухнула в ледяной холод. Вокруг было темно, страшно и не было ничего.
— Беата, ты в порядке?
Зеркало перевернули и положили набок, прислонив к чему-то. И тут же вокруг нее возник кусок пространства: отражение гостиной, в которой Харт бросился ее поднимать. Только вот зазеркальный Харт, схвативший ее ледяными пальцами, был куклой, неживой и неестественно твердой, а настоящий бережно держал на руках Валери, успешно вселившуюся в ее тело.
— Хорошо-то как, — выдохнула она и прильнула к Харту. Затем чмокнула в уголок губ. — А ты ничего. Я тебя оставлю себе.
— Что?
— Только зеркало надо разбить. Возьми молоток и грохни его.
Валери не улыбалась и не торжествовала. На ее лице (Беатином лице!) было написано огромное облегчение. И Беата вдруг поняла, почему.
Ничто за ее спиной не было пустым. В нем кто-то был. Оно стояло за границей отражения и ждало, когда окно в мир живых закроется, а узкий островок безопасности исчезнет. Беата почувствовала его ледяное дыхание на своей спине.
Ее охватил ужас.
— Мгла! Помоги! Вытащи меня отсюда!
Черный фамильяр бросился вперед и ударился о стекло. Беата вывалилась обратно, а Валери вскрикнула и бросилась бежать.
— Нет! Я туда не вернусь! Не хочу!
Пуховка бросилась ей под ноги, а Мгла с яростным шипением атаковала спину. Валери раскидала их, как тигрица, но стоило ей схватиться за ручку двери, как на стенах вспыхнули защитные руны, и ее отшвырнуло на середину комнаты.
Харт схватился за молоток.
— Беата, что мне делать?
— Ничего, — крикнула та, но он ее не услышал.
— Убей
