кошек! — закричала Валери. — Они взбесились!
Мгла и Пуховка без устали атаковали ее, тесня назад, к зеркалу.
Но Харт замер, пристально разглядывая ее.
— Ты не она. Ты — Валери.
— Да какая разница? Тело-то одно и то же! Тебе не все равно кого трахать?
Тут Валери вспомнила, что она ведьма, и отшвырнула кошек волной магии, но секунду спустя Харт скрутил ее, схватив за руки.
— Беата, хоть как-нибудь дай понять, что мне делать! Как ее из тебя вытрясти?
Та судорожно огляделась, а затем бросилась к Пуховке.
Мир резко вырос в размерах, но ей было не до кошачьих ощущений.
— Прижми ее к стеклу и не отпускай! — крикнула она.
Харт вздрогнул, но потащил Валери к зеркалу. Та забилась как безумная.
— Нет! Только не туда!
Но Харт неожиданно грубо и резко уронил ее и навалился сверху, прижимая к стеклу.
— Что дальше?
Беата и Мгла атаковали одновременно. Короткий приступ головокружения, и кошачье тело сменилось человеческим. Она ощутила боль и тяжесть. Дернулась, но руки Харта держали ее как стальной капкан. Фамильяры мгновенно прекратили атаку и отступили.
— Отпусти, больно! Это я, я!
— Как мне узнать, что это правда? — жестко спросил он.
— Взгляни в зеркало, Валери там!
Секунду спустя Харт разжал пальцы, отпуская ее.
— Прости, — выдохнул он, — я боялся, что она украдет твое тело навсегда.
Беата повалилась на пол и отползла подальше от зеркала.
— Ничего. Молодец.
Валери взвыла и замолотила кулаками по стеклу.
— Не оставляй меня тут! Пожалуйста! Беата! В кошку всели, я служить буду и никогда больше не наврежу тебе! Я жить хочу! Только жить и все! Оно сожрет меня!
Беата замерла.
Теоретически она могла это сделать. И даже запереть Валери в кошачьем теле, чтобы та не смогла ей повредить. Это безумно, это запрещено, но оставить ее там, в бескрайнем ледяном холоде, значило убить.
Но ведь Валери уже была мертва. Воскрешать мертвых — безумие.
У ведьмы не должно быть два фамильяра. Может, для этого Мгла и приблудилась к ней? Чтобы стать сосудом для Валери? Но они же умрут вместе через год. Или второй раз Валери умирать была не обязана, и у Беаты появился шанс снова спасти ей жизнь?
— Пожалуйста, — надтреснутым голосом взмолилась Валери и вдруг дико закричала, — ты что творишь?! Положи молоток, ублюдок!
Ее крик потонул в звоне осколков. Харт бил по зеркалу с невероятной яростью, а его голубые глаза горели ненавистью.
— Стой! Остановись! Я думала, вытаскивать ее или нет!
— Нет, — произнес он, тяжело дыша, — она заморочила тебя и пыталась погубить, лишь бы выбраться самой. С мертвыми никаких сделок быть не может. Они губительны.
Беата закрыла глаза и бессильно опустилась на пол, в окружении осколков.
Он был прав. Она снова жертвовала жизнью, как полная дура, забыв о себе.
Но если бы ей удалось спасти Валери, ее смерть не была бы напрасной.
— Мне холодно. И паршиво. Обними меня.
Он взял ее на руки и отнес в спальню. Пуховка и Мгла следовали за ними по пятам.
Харт положил Беату в постель и попытался встать, но она вцепилась в него, как в спасательный круг.
— Не уходи.
— Я сделаю тебе горячий чай. С травками, как ты любишь.
— Не хочу чай. Останься.
Он поколебался, но выполнил ее желание. Беата прижалась к нему и закрыла глаза.
Остаток ночи ее трясло от могильного холода, а Харт, Пуховка и Мгла грели ее. Она даже не могла толком сердиться на Валери: от такого жуткого посмертия захочешь сбежать куда угодно. Жить всегда лучше, чем умереть, какой бы эта жизнь не была. И ведь Валери прямо сказала ей, что собиралась украсть ее дар, но не смогла чисто технически! Но Беата даже не насторожилась. Нет, все-таки темная магия не для нее: каждый раз рисковать жизнью и проходить сквозь подобный ужас? Нет, спасибо. Правильно она призвала Пуховку и занималась только травами и снадобьями.
Хорошо, что Харт был в эту ночь с ней.
И все же ей было отчаянно жаль бывшую подругу. Валери была глупым подростком, попавшим в беду. Ей нужна была помощь и строгий контроль, под которым она могла бы вырасти сильной и успешной ведьмой, справившись с дурными наклонностями. Беата, дожившая до сорока лет, теперь годилась ей в наставницы и вполне могла бы занять это место. Она не собиралась ставить крест на Валери. Если бы только был хоть один шанс ее вытащить…
Она тихонько всхлипнула и прогнала глупые мысли.
Харт покрепче обнял ее и погладил по спине.
— Ниже руки не опускай, — попросила она.
— Не буду. Я же не сопляк.
— Ты тут ночуешь. Если хочешь.
— Хочу.
Ей стало немного, самую малость, полегче.
Вот как демон сломал жизнь Валери: украл ее колдовской дар и подтолкнул к бесконечному воровству, приведшему ту к гибели. У Беаты он отнял жизнь, у Валери — ее смысл. Какую сделку с ним она заключила? Валери что-то сказала об Адалинде. Могла и соврать, но могла и сказать правду. Но кто что у кого украл? Вэл у Ады? Или наоборот?
Нужно узнать, была ли призывательницей демона Адалинда.
Утром Беата сделала завтрак для себя, кошек и мужчины, с которым провела ночь. Заварила простой черный чай в знак симпатии. Покосилась на разгромленную гостиную и плюнула, не пожелав возиться. Потом призовет беса в куклу, и тот приберет. Пуховка и Мгла были достаточно умны, чтобы не напороться на осколки.
На кухне появился Харт.
— Знаешь, что в тебе хорошего? Ты горячий. Об тебя замечательно греться, — сообщила Беата, подвигая ему тарелку с тостами и вареными яйцами.
— Об меня можно не только греться, — Харт улыбнулся и накрыл ее руку своей. Легонько погладил тыльную сторону ладони.
Он выглядел абсолютно счастливым.
Беате стало жарко. Кровь прилила к лицу. Ох, не вовремя она задумала влюбляться! И в кого? В деревенского полицейского? В утреннем свете он вновь выглядел невзрачным: серые волосы, обычная внешность, даже яркие глаза будто потускнели, став обычными голубыми, без изысканного оттенка. Хотя Беата подозревала, что после вчерашнего сама выглядит не лучше. Интересно, он вообще заметил, что она сидит с незавитыми волосами и без косметики?
Судя по восхищенным взглядам — ничего подобного.
Она подавила желание поцеловать его.
— Итак, я должна проверить Адалинду.
— Надеюсь, больше без вызова мертвых? Есть и более безопасные способы узнать нужную информацию. Например, расспросить ее семью. Она вполне могла рассказать что-нибудь мужу.
— Ты знаешь, что Ада была замужем?
— Я изучал это дело, — напомнил Харт, — она единственная из вас
