Так. Сперва Бэтмэн, а теперь ещё этот гангстер. Похоже, в Готэме многие ищут популярности. Но какую роль во всей этой истории играет Брюс Уэйн?
Наверняка здесь что-то связано с тем переулком.
Она набрала номер телефона. На другом конце провода ей ответил Нокс.
— Элли, — сказала она быстро, не давая ему возможности продемонстрировать своё остроумие, — не можешь ли ты навести для меня одну справку? Тогда разузнай, пожалуйста, не случалось ли что-нибудь необычное в переулке между улицами Перл и Филипс? Пока.
Она повесила трубку и снова обратилась к лежавшим перед ней трём фотографиям: вот Брюс с цветами, вот он стоит на коленях, вот швыряет ногой консервную банку.
— Что с вами происходит, мистер Уэйн? — произнесла она вслух.
9
Заранее предвкушая удовольствие, Джокер уселся перед телевизором.
— А теперь на ваших экранах — передача «Последние новости» и её ведущие Бекки Нарита и Питер Макелрой.
Камера показала крупным плавном улыбающееся лицо Бекки.
— Добрый вечер, — начала она. — Вчера мир моды был потрясён внезапной смертью двух манекенщиц — Кенди Уокер и Аманды Килер. Трагедию объясняют внезапным приступом аллергии, хотя компетентные органы не исключают возможности злоупотребления наркотиками. Питер!
В кадре появился улыбающийся Питер.
— Продолжается работа над программой празднования двухсотлетия города, в рамках которого состоится объявленное мэром города Боргом торжественное открытие статуи основателя Готэм-Сити Джона Готэма.
Из-за экрана протянулась рука, положившая записку на стол Питера. Он стал её читать, и улыбка постепенно сходила с его лица.
— Только что получены новые сведения. Три таинственные смерти в салоне красоты.
Его прервал неожиданный смех Бекки. Питер с упрёком взглянул на коллегу.
— Бекки. Это жестоко, Бекки!
За экраном что-то с грохотом упало, заставив Питера вскочить со своего места. Кто-то включил вторую камеру, так что на экранах своих телевизоров зрители могли видеть всё, что происходило с Бекки. Она раскачивалась в своём кресле, лицо её конвульсивно подёргивалось, строя самые невероятные гримасы. Камера то наезжала, то откатывалась, словно оператор не знал, снимать всё это или нет.
Со всех сторон сбежались служащие, стараясь чем-нибудь помочь бедной Бекки. Она подпрыгивала в своём кресле, раскидывала руки и ноги в разные стороны, порой задевая неосторожно приблизившихся к ней коллег. Это было похоже на представление, но особенно удался финал. Она стала кружиться, делая пируэты, как балерина, причём — что удивительно в таком состоянии — движения Бекки были полны изящества.
При этом она не переставала хохотать.
Внезапно Бекки резко остановилась. По инерции она сделала великолепный двойной кульбит через стол комментатора с разложенными на нём газетами. И тут же перестала смеяться. Точнее, она перестала что-либо делать вообще. Её тело сковала смерть.
Камера показала лицо Бекки. На нём застыла счастливая улыбка.
— К чёрту камеру! — кричал в истерике Питер. — К чёрту же!
Изображение исчезло.
Всё это просто замечательно. Джокер включил другую программу. Тут было ещё занятнее.
Станция Джокера перекрывала не только теленовости, но и любой другой канал в Готэм-Сити.
На экране теперь был яркий мультипликационный клип, изображавший манекенщиц Кенди и Аманду за несколько часов до внезапной смерти. Они весело приветствовали зрителей. При этом — как здорово это было сделано! — их рты двигались, складываясь в страшную, неестественно широкую улыбку.
Зазвучала весёлая мелодия:
Солнце радостно смотрит вниз,И ты от счастья улыбнись!
Потом их губы снова зашевелились, произнеся раздвоившимся голосом Бетти Буп:
— Любите Джокера!
Вот это да! Джокер удовлетворённо вздохнул. Разве ж это не искусство?
Но дальше должно быть ещё интереснее.
Теперь в кадре был супермаркет и его самый расторопный продавец — Джокер. Он вёз тележку по проходу. Потом схватил с полки какую-то яркую упаковку и бросил её прямо в телекамеру.
— Новый продукт фирмы «Джокер»! — кричал он голосом зазывалы. — Только у нас соус «СМЕХЛЕКС»! Добро пожаловать на нашу дегустацию для гурманов! Она проводится вслепую!
Картинка на экране сменилась. Теперь на нём появился связанный, с завязанными глазами и с кляпом во рту человек, бессильно барахтавшийся в кресле. В нижней части экрана появилась надпись:
«ЭТО НЕ АКТЁР.»
— О-о-о, — снова заворковал Джокер. — Посмотрите на него. Он явно чем-то недоволен. Ведь он покупает изделия фирмы «X»! Но вот другой покупатель…
Камера отъехала назад, чтобы показать, что дегустатор поневоле находится там не один. Рядом с ним лежал труп с завязанными глазами и самой счастливой улыбкой на губах!
— …пользующийся новым продуктом фирмы «Джокер». Вы видите, что он просто тащится от удовольствия, — закончил Джокер.
Камера вновь показала Джокера-торговца. Теперь он сидел, развалясь, рядом с мультипликационным изображением одной из манекенщиц, прошедших у него обработку. Какое изысканное сочетание: белая, как мел, кожа и великолепные зелёные волосы!
— Какой необыкновенный цвет лица! — заговорил Джокер. — Только посмотрите на эти ярко-красные губы! А какой естественный цвет у волос! Пожалуй, только ваш гробовщик способен оценить всё это по-настоящему!
Теперь на экране возникли десятки фургонов, развозящих товары с обозначенными на них названиями и торговыми знаками самых замечательных продуктов, которыми так славится Америка и которые сделали её великой нацией.
— Я знаю, о чём вы сейчас думаете, — снова раздался голос нашего торговца. — Верно. Вы думаете: где же можно купить эти чудесные товары? Это дело, ребята. Считайте, что вы их уже купили.
И в кадре вновь появилось столь необычное, выразительное лицо нашего торговца. Он многозначительно подмигнул зрителям.
— Итак, если вы это уже сделали, — добавил он весело, — не забудьте про счастливое выражение лица!
Весёлые голоса за кадром запели:
— Фирма «Джокер» меняет лицо Готэма!
Джокер выключил телевизор. Потрясающее шоу! Он представил себе всех жителей Готэма — молодых женщин, которые, собираясь на свидание, не решаются пользоваться косметикой; молодых людей, избегающих употреблять дезодоранты и кремы для бритья; целые семьи, переставшие доверять своим врачам.
Это был его, Джокера, звёздный час! Он создал величайшее из когда-либо показанных в Готэме шоу, которое будет длиться вечно!
Или, по крайней мере, до тех пор, пока останется в живых хоть один человек.
Ну что, Бэтмэн, а ты способен совершить что-либо подобное?
Брюс Уэйн выключил телевизор. Передача Джокера закончилась. Изображение на экране исчезло. Случилось то, что он и предвидел. Теперь он во что бы то ни стало и как можно быстрее должен найти какое-нибудь средство для предотвращения катастрофы.
В комнату вошёл Альфред, держа в руках вырезку из старой газеты.
Брюс прочитал вслух:
— Вооружённое нападение пятнадцатилетнего подростка. — Он взглянул на Альфреда.
— Чудесный мальчик!
Он продолжил чтение:
— Результаты психологического теста: большие интеллектуальные способности, неустойчивость психики, способности к наукам, особенно к химии, и искусствам, — затем задумчиво повторил: — К химии?
Он хлопнул ладонью по фотографии Джека Нейпира и снова взглянул на своего дворецкого.
— Пойдём-ка по магазинам, Альфред.
На первой странице газеты «Глоб» аршинными буквами был напечатан заголовок:
«ПАНИКА В ГОТЭМ-СИТИ! ОТРАВЛЕННЫЕ ПРОДУКТЫ УНЕСЛИ ТРИДЦАТЬ ЖИЗНЕЙ! КТО ЖЕ ТАКОЙ ЭТОТ ТАИНСТВЕННЫЙ ДЖОКЕР?»
На экране телевизора показалась дикторша. У неё был не слишком хороший цвет лица. Ай-яй-яй, какие у нас мешки под глазами!
— Ещё шесть смертей, — говорила она, — и никакой разгадки смертоносного оружия Джокера.
Камера показала диктора с огромным уродливым нарывом на носу.
— Схема та же, — добавил он. — Парфюмерия и косметика: одеколон, полоскание для рта, дезодорант.
Камера вновь вернулась к дикторше. Боже мой, сейчас она выглядела ещё хуже: волосы завились в мелкие кудряшки, а брови начисто отсутствовали, лицо было всё в морщинах и казалось лицом пожилой женщины.
— Или ещё хуже, — сказала она, — может вовсе не быть никакой схемы. Изучается весь ассортимент магазинов Готэма в поисках товаров-убийц.
Товаров-убийц? Боже ж ты мой, эти телевизионщики определённо умеют выбирать слова, даже если они выглядят, как смертельно больные люди. Джокер хлопнул в ладоши. С каждым днём его шоу становится всё занятнее и занятнее!
Гордон не верил своим ушам, когда мэр вызвал его к себе. Подумать только: Готэм стал зоной бедствия!
