— Кажется, вы запомнили слишком много, — задумчиво сказал Селби, — для того, кто столько сумел забыть.
Она рассмеялась:
— Я еще раз вынуждена просить вас погрузиться в глубины моей психики. Множество мужчин говорят мне о том, как их восхищает моя игра, но среди них редко встречаются абсолютно искренние, открытые, цельные люди, каким был этот пастор. Естественно, будучи женщиной, я обратила внимание на его одежду.
— И вы не давали ему денег?
— Ну конечно нет. Если бы вы прочитали его сценарий…
— Я прочитал, — сказал прокурор. Мисс Арден рассмеялась опять:
— Там содержится ответ на ваш вопрос. Селби задумчиво произнес:
— Возможно, позже мне будет необходимо задать вам дополнительные вопросы. Мне не хочется вас вызывать сюда, лучше приехать к вам. Где вас можно найти?
— Найдете на съемочной площадке. Просто спросите мистера Траска.
— И нарвусь опять на игру в кошки-мышки?
Она засмеялась:
— Бен не станет затевать игр. Он знает, что уже проиграл.
— А когда я могу вас найти?
— В любое время. Я попрошу телефонистку соединять вас с Траском, и Бенни сумеет организовать нашу встречу… Нет, правда, вы мне очень понравились. Знаете, в наш век общего притворства так редко можно встретить человека, который не прикидывается кем-нибудь.
Его взгляд выражал некоторое недоумение.
— Понимаете, — заговорила она быстро, — быть актером вовсе не означает все время играть. Конечно, нам легко симулировать разнообразные эмоции. Поэтому иногда проще изобразить удивление, сожаление, интерес или гнев, чем попытаться глубже вникнуть в проблему и найти пути ее решения. Каждый инстинктивно использует данное ему от природы оружие, — точно так же как олень, убегая от опасности, или дикобраз, взъерошивая свои иглы.
Рассмеявшись, Селби спросил:
— Итак, мисс философ, вы относите меня к оленям или дикобразам?
— К очень колючим дикобразам, — ответила девушка. — Когда вы растопыриваете иглы, мистер Селби, с вами чрезвычайно трудно иметь дело.
— Хорошо, — улыбнулся прокурор, — в будущем постараюсь быть более приглаженным.
— Вы мне позвоните, если окажетесь в Голливуде?
— В том случае, если возникнут новые обстоятельства и мне потребуется вас допросить.
— Разве это обязательно должен быть официальный визит?
— Конечно, — удивленно ответил Селби. — Едва ли вы захотите увидеть меня в качестве простого гостя.
— Почему же? Ведь я сказала, что в моем окружении мало мужчин, которые не притворяются кем-нибудь, для меня так ново встретить человека, бьющего с размаху и никогда не отступающего.
— Нет ли среди ваших слабостей привычки с ходу судить о характерах ближних своих? — спросил он.
Она опять не смогла сдержать смех:
— Если бы вы только могли увидеть себя с расставленными ногами и выпяченной челюстью! Вы выглядите как человек, который собирается пройти сквозь лавину и остаться победителем.
— А вы не считаете, что это просто поза? — спросил Селби.
— Ну уж нет. Что касается позы, здесь мне известно все. Но вы, однако, не ответили на мой вопрос. Обязательно ли, чтобы это был официальный визит?
— Маловероятно, чтобы я оказался в Голливуде, — ушел он от прямого ответа. — Прокурорские обязанности весьма прочно приковывают меня к одному месту.
— Отлично, — заметила актриса с непередаваемым выражением темных, глубоко посаженных глаз. — Я не стану настаивать. Хотя у меня и нет юридического образования, я могу определить, когда свидетель ускользает от ответа.
Теперь она стояла рядом, подняв на него глаза. И прокурору показалось, что его потянуло к ней мощным магнитом. Как будто он смотрел в темный манящий омут.
Рассмеявшись слегка смущенно, Селби произнес:
— Получается, что вы дважды пригласили меня.
— Значит ли это, что вы наконец это приглашение принимаете?
Селби низко склонился над ее рукой и сказал:
— Да. Доброй ночи, мисс Арден.
— Доброй ночи, мистер Селби.
Он вышел из номера, аккуратно закрыл за собой дверь и глубоко вздохнул два-три раза, прежде чем вернуться в привычную, обыденную обстановку гостиничного коридора и к своим земным делам. Подойдя к лифту и уже протянув руку, чтобы нажать кнопку вызова, он уловил позади себя какое-то движение. Выскочив опять в коридор, Селби увидел, как по лестнице поднимается Карл Биттнер. Держа в правой руке фотоаппарат и фотовспышку, он медленно, на цыпочках крался вдоль коридора.
Селби выждал, пока репортер скроется за поворотом, и лишь после этого вызвал лифт.
В фойе он набрал номер 515.
— Будьте внимательнее, — предупредил прокурор, услышав в трубке голос Ширли Арден, — на вашем этаже ошивается газетный фоторепортер.
— Спасибо, — ответила она. — Я уже заперла дверь.
— Никто не стучал? — поинтересовался Селби.
— Ни звука. Спасибо за звонок.
Несколько удивленный, Селби вышел из отеля, и его охватил холод ветреной зимней ночи.
Глава 9
Сильвия Мартин ждала у закрытых дверей прокурорского офиса.
— Думала, что ты, как опоссум, прикидываешься мертвым там, у себя, — сказала она. — Я барабанила в дверь и даже со злости пару раз пнула ее ногой. — Девушка с сожалением посмотрела вниз на поцарапанный мысок туфли.
— Мне пришлось уйти, если так можно выразиться, по срочному вызову.
— Что-нибудь новенькое? — последовал вопрос. Селби утвердительно кивнул.
— Как же так получается, что дружественная газета сидит на голодном пайке по части информации, а оппозиционная все набирает и набирает очки?
— Что ты имеешь в виду?
— Что-то интересное происходит в отеле «Мэдисон».
— Почему ты так думаешь?
— Пичужка нащебетала.
— Хотелось бы побольше узнать об этой пичужке.
— Если тебе так хочется знать, слушай. Некто проинформировал меня, что Карлу Биттнеру — звезде репортажа, выписанному «Блейд» для слежки за тем, как ведется дело, был таинственный телефонный звонок, после которого он помчался в отель с фотоаппаратом.
— Что из того?
— Ладно, пойдем сядем и потолкуем в спокойной обстановке.
Селби повернул ключ в замке и распахнул дверь. Сильвия вошла вслед за ним в кабинет и пристроилась на краю стола, покачивая ногой.
— Ну, а теперь скажи, за что такая немилость?
— Думаю, что ничего не смогу сказать.
— Значит, чтобы что-то узнать, я должна дожидаться завтрашнего вечернего выпуска «Блейд»?
— «Блейд» ничего не опубликует об этом.
— Даже и не думай, они это сделают. Ты ведешь себя как страус, Дуг. Сунул голову в песок и думаешь, что спрятался от всех.
— Извини, Сильвия, — настаивал он. — Но мне просто нечего тебе сказать.
— Почему?
— Во-первых, откуда ты знаешь, что вообще есть нечто, стоящее внимания?
— Не смеши меня, Дуг. Я точно знаю, что есть. Можно отправиться в отель и покопать самостоятельно, если потребуется, однако мне кажется, что…
Она остановилась на половине фразы, но нога раскачивалась все сильнее, амплитуда увеличивалась, и казалось, что девушка изо всех сил пинает воздух.
— Я очень хотел бы поделиться с тобой всем, Сильвия, но у тебя своя работа, а у меня своя. Ты представляешь интересы газеты и обязана информировать публику. Все, что ты узнаешь, появится на первой полосе. Мне неизбежно приходится это учитывать.
— Мы так поддерживали тебя на выборах. Разве мы не заслужили что-то взамен?
— Конечно, заслужили. Вы получите всю информацию, которую я имею право дать.
— Этим словам грош цена, — горько сказала она. — Редактор поручил мне дело об убийстве. Мы с тобой знакомы много лет. Я встала на твою сторону с того момента, как ты впервые посмотрел на меня своими проклятыми насмешливыми голубыми глазами и улыбнулся. Газета, которую я представляю, помогла тебе стать окружным прокурором. Ну и что мы получаем взамен?
Девушка часто-часто заморгала.
— Сильвия, ну, пожалуйста, не начинай плакать! — умолял прокурор. — Ты не понимаешь моего положения.
Она соскочила со стола.
— Ты так разозлил меня, что я и в самом деле могу зареветь. Не понимаю твоего положения, да? А ты видишь, в какое положение попадает моя газета?
— Полагаю, что понимаю.
— Неправда! Я получаю редакционное задание давать информацию из прокуратуры по делу об убийстве и полностью проваливаю его. Между тем оппозиционная газета привлекает звезду репортажа, и я оказываюсь один на один с опытным волком из ежедневной газеты большого города. Для меня открылась возможность действительно что-то сделать, а я превращаюсь в посмешище для всей пишущей братии. Мне необходимо использовать преимущество, которое у меня имеется. А мое единственное преимущество, как я надеялась, — наша дружба.
— Сильвия, я для тебя сделаю все, что могу, но…
— Меня тошнит от твоих слов, — объявила она. — Ты прекрасно знаешь, так же как и я, впрочем, что скрываешь нечто важное. Тебе удается все скрыть от меня, потому что я настолько глупа, что доверяю тебе. Но у тебя кишка тонка припрятать сведения от «Блейд», так как они борются против тебя и выступают сами по себе, пользуясь независимыми источниками информации.
