ГЛАВНЫЙ ПАРАДОКС НАЧАЛА 80-х В ТОМ, ЧТО ПОНЯТИЯ «ДИССИДЕНТ» И «ПАТРИОТ» ПОМЕНЯЛИСЬ МЕСТАМИ.
Истинные патриоты стали вынужденными диссидентами, а реальные диссиденты под маской патриотизма заняли на политическом Олимпе прочные позиции. Воистину, «даже для последнего негодяя патриотизм является прибежищем», как справедливо заметил Л. Толстой еще в XIX столетии.
В 1968 году вышел роман Олеся Гончара «Собор», в котором действовали отрицательные персонажи из горкома КПСС. Роман «Собор» получил разнос со стороны «идеологов», но в литературе стала складываться уже целая серия подобных «Соборов». Прогремело на всю страну «ЧП районного масштаба» Юрия Полякова. Сергей Алексеев создает роман «Крамола». Сергей Дов-латов публикует за рубежом роман «Зона». Эмигрант Василий Аксенов печатает на Западе романы «Ожог» и «Остров Крым». Итак, в литературе наметилась уже целая тенденция!
Любая изолированная система, лишенная принципов здорового отбора, как известно, деградирует. При борьбе за место под солнцем слабому начальнику выгодно окружать себя не профессионалами, а лично преданными людьми. Как следствие — антиотбор и рост непрофессионализма в партийном аппарате. Именно так была создана почва для образования партийных кланов.
Стареющий Брежнев определил ключевую тенденцию времени. Начало эпохи ПАРТИЙНОЙ ОЛИГАРХИИ и клановых партийных элит.
В тихом омуте — черти водятся. На дворе «эпоха застоя» или «стагнации»... Но в партийной элите никакой стагнации нет. Там идет ожесточенная борьба за власть. Днепропетровский и Кишиневский клан прорываются в высшее руководство страны, Нахичеванский кланы действует в Азербайджане, Джазак-ский клан — в Узбекистане... Националисты, сторонники Степана Бандеры, преобладают среди партийных руководителей Западной Украины. Государственная политика переходит в ТЕНЕВУЮ СФЕРУ
Одновременно идеология КПСС выглядит все более комично, и молодое поколение, лишенное военного опыта, не испытывает ни уважения к собственному прошлому, ни веры в коммунистические идеалы; и советский образ жизни, и сама наша сверхдержава для молодых людей не являются больше ЦЕННОСТЬЮ.
Новые ценности молодого поколения резко смещены в сторону «общества потребления», красивой жизни, которая СУЩЕСТВУЕТ НА ЗАПАДЕ И АБСОЛЮТНО НЕВОЗМОЖНА В ТОТАЛИТАРНОМ СОЮЗЕ. И куда качнется маятник исторических часов, БУДЕТ ПОЛНОСТЬЮ ЗАВИСЕТЬ ОТ НОВОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО ЛИДЕРА СТРАНЫ.
Что же это будет за человек?
КАК СТАНОВЯТСЯ ДИССИДЕНТАМИ?
Их привлекала игра в нелегалов, наполняющая кровь живительным адреналином. Но судить их были намерены не играючи, а вполне серьезно — за антисоветскую деятельность.
В канун ноябрьских праздников 1982 г. — очередной годовщины Великой Октябрьской революции — они решили выйти
на площадь. Они не знали о том, что военный парад 7 ноября станет последним публичным выступлением Л. Брежнева — он умрет на заре 10 ноября во сне. Этого еще не знал никто.
Они не думали и том, что было общеизвестно — что схватка за высшую власть в стране достигла своего апогея. Их единственной самоцелью была демонстрация. Перед зданием МИД на Смоленской площади в Москве они решили развернуть плакаты против ввода советских войск в Афганистан, и самоотверженно выставить себя в качестве живых мишеней для КГБ. Вначале — на Старый Арбат, вдоль по улице — вплоть до здания МИД. Там — небольшой митинг. И затем, если их там не остановят, то двинутся на Кремль. Пройти с плакатами через Красную площадь и возложить букет красных гвоздик к памятнику Минину и Пожарскому, защитившим Россию от польско-литовской интервенции, Лжедмитриев и прочих самозванцев.
Впрочем, почти никто из них не верил, что букет гвоздик все же удастся возложить к памятнику. Они знали, что демонстрацию разгонят раньше. Чего же они добивались своим дерзким, но бессмысленным поступком? Рассчитывали на скандал в советских газетах? Смешно. На славу? Наивно. На то, что советские войска и в самом деле будут выведены из Афганистана? В это они верили меньше всего.
Им было всего по двадцать лет. Когда так хочется ощутить себя великим! Выступить против системы, против самого главы государства... как террорист Нечаев и молодые «народовольцы» времен Александра П. Облаять режим, чтоб потом много лет подряд похваляться перед друзьями своей смелостью.
Подготовка к акции была окружена классической конспирацией. Вспоминали даже легендарного диссидента Петра Яки-ра, который играл в диссидентского лидера вплоть до 1972 года (в том же году КГБ завело на него дело), написавшему диссертацию о разоблачении культа личности Сталина и не устававшему повторять, что он вышел из проклятых сталинских лагерей только благодаря личной заботе Никиты Сергеевича Хрущева.
Вспоминали, как Петр Якир готовил подобную акцию протеста на Красной площади в августе 1968 года, против ввода советских войск в Чехословакию. Гениальным показался его ход тогда — привезти плакаты в коляске грудного ребенка, Ярослава, с которым его мать, участница демонстрации, сама выходила на площадь. Петр Якир прослыл легендарной личностью.
В диссидентских кругах, где «тусовалась» первокурсница журфака МГУ Ирис Волгина, имя Петра Якира вспоминали с воодушевлением. У него-то и учились красиво замахиваться на самих... членов Политбюро!
Решено было провести акцию протеста в канун ноябрьских праздников, хотя такое решение выглядело глупым. Именно тогда милиция начинала работать в усиленном режиме. Плакаты рисовались черной тушью на рулонах дешевых кухонных обоев, заблаговременно купленных в мебельном магазине. На одной стороне беспечно пестрели ромашки и летали бабочки, а на другой грозно значилось: «Афган — погибель русских!», «Война — убийство в законе», «Нет — войне в Афганистане! Да — выводу ограниченного контингента!». И так дальше в том же духе.
— Опасность! Нас всюду подстерегает опасность... Тсс... Уши КГБ — повсюду, — тихо заметила девушка-хиппи с изумрудными ногтями (зеленка, смешанная с маникюрным лаком), перемывая акварельные кисточки для плакатов.
Изготовление плакатов оказалось процессом творческим и веселым. Баночки с разноцветной тушью были раскиданы по всей конспиративной квартире, и их непременно время от времени сваливали на пол. Тем временем амбициозный поэт Сергей Алмазов решил почитать вслух очередной шедевр диссидентской литературы. Встав в революционно-пафосную позу, пародируя Маяковского, он взял рукопись, отпечатанную на машинке:
«Пол в конюшне прогнил, иструхлявел и смешался с навозом. При случае, старый конюх жаловался своему новому хозяину из ГПУ, просил сделать ремонт, но тот лишь мимоходом бросал — мы в этом помещении временно, и ты потерпишь, и кони переждут. Вначале построим Коммунизм, а там дойдет очередь и до конюшен. Старик кое-как забучивал дыры кирпичным крошевом, забивал полусгнившими досками. Докармливать старика оказалось некому, и он отчаянно держался за свое место в колхозе, за свою затхлую каморку, с провонявшим конским навозом полом, проваленным линялым диваном да черно-белым телевизором, по которому вечно транслировали партийные съезды о триумфе развитого социализма».
— Гениально, Сергей! — отозвался лохматый парень-хиппи с «пивным» пузом. — Чувствуется перо гения! С таким текстом ты однозначно попадешь в Литинститут. Или за решетку.
— Ни то ни другое, — скромно заметил чтец. — Я до таких шедевров еще не дорос. Мне легко удаются одни пародии. На
писателя еще учиться надо! Уф! Я процитировал роман Сергея Алексеева «Крамола». Самиздатовская копия... Знаете, что мне теперь грозит? О-го-го! Рискую всей своей молодостью!
Послышались насмешки, вздохи разочарования.
Студентка журфака МГУ Ирис Волгина, по просьбе своего приятеля, резала на потрескавшейся деревянной доске вареную колбасу по 2 рубля 20 коп. и одновременно заваривала в белом фарфоровом чайнике с отбитым носиком индийский байховый чай «со слоном». Потом ей поручили варить клейстер из крахмала, чтоб «смонтировать» узкие полосы обоев-плакатов в единое полотно. И белоручка Ирис, понятия не имеющая о том, как варится крахмальный клейстер, сразу же вбухнула полпачки крахмального порошка в кипящую воду. В кастрюли немедленно закрутились гигантские «пельмени»... Антимилитаристские плакаты оказались под угрозой. Все «конспираторы» радостно бросились «спасать» клейстер для плакатов, по дороге сваливая на пол все что ни попадя. Клейстер вышел, однако, жидким — для ускоренной просушки «крамольных плакатов» пришлось использовать дамский фен. Итак, адреналина в крови взрослых детей-подпольщиков было уже предостаточно. На площадь можно было уже и не выходить.
Но они все-таки зачем-то решили выйти на площадь. Игра в «тайное общество» и секретную политику — продолжалась.
