Сходство с шумерским Зодиаком есть — в том, что Геракл наряду с дубинкой нередко пользуется луком, также и в последней схватке с кентавром Нессом. Вдобавок аттическое предание стремится сблизить его с Тесеем или Тесея с ним, да еще и заставляет Геракла принять искупление на поле Малых мистерий. Сообщение о Критском быке, одном из "двенадцати подвигов", опять-таки недвусмысленно указывает на кносского царя Миноса. Тем не менее подвиги и Зодиак остаются разными рядами образов. Уже постоянно повторяющийся мотив коня относит подвиги к много более позднему периоду, чем эпоха шумерского Зодиака, которому подчиняются по крайней мере Великие элевсинские мистерии;' и все же на фоне судьбы едва ли не исторического Тесея Геракл выглядит значительно древнее, мы вполне можем поместить его еще в XIV столетие до Р.Х. Тогда Ясона с его аргонавтами и героев Гомера Ахиллеса и Одиссея нужно отнести к XIII, а Тесея — только к XII веку.
Владычица Гера
Сугубо эллинскими и не сопоставимыми с шумерским зодиакальным кругом являются в Геракловых подвигах многочисленные географические указания — сначала на его родине, в Аргосе, затем в Элладе и, наконец, по всей земле. Куда только не заносили Геракла его подвиги: на фракийском севере он побеждает Диомеда, в Африке сражается с великаном Антеем, на востоке бьется с амазонками, на Кавказе помогает луком и стрелой Прометею, а на дальнем западе встречает титана Атланта (Атласа), который держит на своих плечах небесный купол.
Аполлоний Родосский (240 г. до Р.Х.) в своей эпической поэме "Аргонавтика" вслед за Ономакритом (VI век до Р.Х.), на которого ссылается Павсаний (8,31), говорит, что Геракл следовал иным мистериям, нежели Тесей, аргонавты и элев-синский Триптолем. Но Ономакрит называет Геракла еще и "Идейским Дактилем", а этот юноша — танцор Афродиты, властвовавшей таинствами в Кноссе.
Хронологически Геракл из-за часто упоминаемого в его мифе коня относится самое раннее к XV или, вероятно, XIV веку, хотя аттическое предание связывает его с Тесеем, то есть с XII веком.
Скорее всего, двенадцать подвигов Геракла — это этапы мистерии, но, поскольку мы ставим перед собой иные задачи, да и объем книги весьма ограничен, мы не можем позволить себе выстраивать гипотезы по этому поводу. Как бы там ни было, его мистерия, подобно почти всем здесь упомянутым, следовала годичному пути солнца. Причем если большинство таинств, подчиняясь шумерскому Зодиаку, движутся от Близнецов к завершению в Кентавре-Стрельце, Геракл начинал свой путь в знаке Льва (в ту эпоху — в июне-июле), переходил в мае к Раку и достигал цели либо в октябре, победив кентавра Несса, либо, возможно, опять в знаке Льва, приведя Эврисфею адского пса.
Павсаний пишет о присутствии Геракла в до-дорических Амиклах неподалеку от Спарты, микенском поселении, которое новые хозяева — дорийцы — в конце XI века разрушили, не тронув, однако, святилищ. Там спартанцы ежегодно (в июле) на протяжении трех дней справляли свой главный праздник — Гиакинфии. Во II тысячелетии с этим праздником, видимо, сочетались таинства, которые проходили десятью днями позже и, скорей всего, были связаны с двенадцатью "подвигами" Геракла.
Амиклейские таинства, пришедшие в упадок после вторжения дорийцев незадолго до начала I тысячелетия, восполняют ожидаемое согласно трем Горам, или временам года, триединство возможных годичных праздников в рамках микено-эллинских мистерий под знаком Льва.
Эврисфей: плоть спасает труса от духовности Афина и Посейдон
Тесей
С Тесея, основателя послемикенского города Афины, началась в XI веке великая история Аттики. Но только Плутарх (t 120 г. от Р.Х.), а незадолго до него Аполлодор рассказывают о жизни героя, и на эти рассказы — наряду с вазовой живописью — мы опираемся в описании его знаменательных для нас культовых подвигов.
Духовным отцом царя был Посейдон; впрочем, это мог бы утверждать о себе любой из его предшественников. Родным отцом Тесея был Эгей, "козий царь", правивший деревней без стен, что лежала у подножия разрушенного акрополя. Трезенская девушка Этра после недолгой связи с Эгеем стала матерью Тесея, а происходила она из древнего рода Пелопса. Какое личное имя она дала сыну, мы не знаем. Было все это около 1170 года до Р.Х. в Трезене, на восточном побережье Пелопоннеса.
В шестнадцать лет Тесей был настолько силен, что сумел поднять каменную глыбу, под которой Эгей с ведома матери спрятал для него меч и сандалии, чтобы в свое время опознать по ним сына. Мы истолковываем меч как знак самостоятельности поступков, сандалии — как знак особою пути судьбы. Тесей странствовал с запада на восток вдоль побережья Саронического залива, намереваясь потребовать для себя у отца прав царского сына, что в дальнейшем и осуществил с помощью меча.
По дороге, возле Эпидавра, на него напал сын Гефеста Перифет, "пылающий", вооруженный громадной палицей. Тесей отнял у нею оружие. Побежденная здесь стихия — огонь. В наши дни сказали бы: юноша берет инициативу в свои руки, действуя, становится хозяином обстоятельств.
За Эпидавром юношу — своего укротителя — поджидал Синид, "разбойник"; эта ситуация разыгрывалась в стихии ветра, то есть в воздушном пространстве. Пригнув к земле две пинии, Синид привязывал встречных путников к вершинам, с тем чтобы деревья, распрямившись, разорвали его жертву. Тесей подверг этой процедуре самого разбойника — значит, умер старик, а не молодой. Ныне здесь, пожалуй, уместно говорить о воздушных замках, с которыми юноша не пожелал иметь дела. В культе Диониса этому соответствовало разрывание жертвенного животного (лучше всего — быка), то бишь самого бога. Так постигается "твердость в образе жизни".
Опустив далее укрощение Кромлионской свиньи, то есть чувственности, — мистически оно стоит в ряду стихий между ветром и водой, что совершенно правильно, — мы видим юношу у моря в окрестностях Мегары на "белых" известковых скалах Скира. Там разбойник Скирон, сидя над бездной, заставлял прохожих мыть ему ноги и неожиданным пинком сталкивал их в море, на съедение огромной водяной черепахе. Тесей отправил туда самого Скирона. Истолковать это можно так: простота (рабская служба) и обращенность к внешней действительности, иначе сознание сосредоточится лишь на жизненных процессах внутри плоти, будет поглощено круговоротом соков — в созерцании этот круговорот и есть водяная черепаха.
Не доходя до Элевсина, Тесей встретился с борцом Керкионом и победил его. Керкион — тот же Антей ("жуткий"), с которым двумя сотнями лет раньше сражался в Ливии Геракл. Земля давала Антею неиссякаемую силу — пока он ее касался. Ныне Антея можно истолковать как веру людей в "данные факты". Кто поднмет их до уровня ума, способен придать им новый порядок, открывающий новые подходы.
К югу от Элевсина обитал Прокруст ("растягатель"), который и стал следующим противником Тесея. Прокруст подгонял всех своих гостей под размеры собственного ложа — обрубал "лишнее" топором или растягивал, пока человек не умирал. Эта метода по сей день частенько ис-пользуегся в суждениях о людях. Перебороть ее возможно в таинствах, посредством углубленного образа человека, который наряду с состоянием на некий момент демонстрирует и возможности развития.
Прокруст нарушал предпоследнюю часть полного посвящения, поскольку, калеча людей, пренебрегал целостностью человеческого образа, который опирается на скелет. Мучительные страдания души и раны тела — вот содержания таинств, но никак не увечья. Тантал — вероятно, в XVIII или XVII веке до Р.Х. — испытывал всеведенье Великой Богини, явившейся к нему в облике Дионы, и ради этого потчевал ее и других богов мясом своего сына Пелопса. Диона отвергла угощение; только богиня пропитания Деметра съела плечо. Однако Гермес тотчас возместил этот ущерб.
В XIII веке до Р.Х. Моисей повелел Израилю вновь блюсти древний закон — хранить в целости скелет пасхального агнца, причем предпринятая в XX или в XIX веке до Р.Х. попытка Авраама принести в жертву Исаака показывает, что первоначально и иудеи тоже подменяли жертвенным животным самого человека. Устами Моисея Божество приказывает: "И костей ее [Пасхи, то есть пасхального агнца. — Д-Л.] не сокрушайте" (Исход 12:46). Евангелие от Иоанна (19:36) соотносит эту заповедь с мертвым телом распятого Иисуса, которому перед снятием с креста не перебили кости, ибо он странным образом скончался уже через три часа после распятия.
Пока мы говорили об испытаниях юноши, который еще только ищет себя. Если бы Тесей пожелал затем преодолеть себя, то его мистический путь не просто начинался бы, но и завершался тоже в огне. Он проделал путь через стихии ветра, воды, земли и огня, соответствующий как Кносским, так и Элсвсинским таинствам. Странствие шестнадцатилетнего Тесея к тайне образа при встрече с Прокрустом сопоставимо лишь с юношеской инициацией, но не с полным посвящением (оно было доступно начиная с девятнадцати лет).
