редких прохожих неприятного силуэта не наблюдалось. Сковородка словно маятник закачалась в расслабленной руке. Воодушевленная победой, она вернулась домой, закрыла дверь и, присев у окна, подумала, что если бы граждане не прятались в квартирах, а били сковородой, то исчезло бы хулиганство.
Отпуск миновал, и тетя Люда вышла на работу и сразу – к подруге, с сыном которой она мечтала свести свою дочку, а эта подруга взволнованно говорит:
– Слушай Людка, пока тебя не было, такое произошло с Солнышком моим…
– Что случилось? – забеспокоилась тетя Люда, потому что солнышком ее подруга называла сына.
– Народ с ума сошел! – сердито заговорила подруга. – Я своего не выгораживаю: выпил лишнего, ну приспичило ему в туалет. А где они в городе? Смотрит – подъезд открытый. Он туда. Плохо, конечно, но не настолько, чтобы железом по голове.
– Да ты что! – ахнула тетя Люда, узнавая ситуацию и волнуясь, как бы это узнавание не выдало ее.
– Когда он производил свое мокрое дело, кто-то сзади подкрался и стукнул, – продолжила рассказ подруга. – Он и не понял кто. Прибежал домой с расстегнутой ширинкой, приговаривая: «Выполним, Семен Петрович».
– Вот козлы! – поддакнула тетя Люда и участливо спросила. – И как он сейчас?
– Теперь нужду не может нормально справить, – пожаловалась подруга, – выскакивает из туалета, бегает по квартире, приговаривая: «Выполним, Семен Петрович».
– А кто такой Семен Петрович? – спросила тетя Люда.
– Не знаю, – словно бы опустела подруга. – Но самое главное: Солнышко и сам не знает.
– К психиатру обращались? – спросила тетя Люда огорченно.
– А как же?! – удивилась подруга. – Таблетки даем…
Тетя Люда шла домой и раздумывала: «Жалко, конечно, парня, но надо воспитывать лучше, тогда бы и жил, не зная Семен Петровича. Сковорода – она как лотерея…», и как вернулась домой, опять присела возле окна, выходящего в сторону подъезда, а сковородку положила возле руки, чтобы не пришлось на кухню бежать.
***
Об истинной подоплеке этой истории Квашняков, конечно, никогда не узнал. Солнышком его давно не называли. Но тот таинственный удар по голове, после которого и стало возникать потрескивание между ушами, провоцировавшее тягу к сложению стихов, он теперь оценивал не иначе, как божественный.
Женился он все-таки на дочке тети Люды, но жизнь не сложилась, потому что иногда обострялось психическое расстройство, он выскакивал из туалета с криком «Выполним, Семен Петрович!» и выводил физиологические причины, где придется, но тетя Люда, пока была жива, возвращала дочку к мужу, из чувства вины перед Квашняковым. А сейчас Квашняков, сидя в одиночестве, уже давно зная, кто такой Семен Петрович, вновь и вновь возвращался к новорожденному четверостишию, но, отчаявшись написать продолжение, включил ночной канал спутникового телевидения, а потом уснул, и снилось ему…
ТАЙНОЕ СОВЕЩАНИЕ
«Мастерство тирана состоит в воспитании людей таким образом, чтобы они, ощущая себя свободными, исполняли его волю».
Каждый умный – дурак по-своему – это Хамовский знал, поэтому при выборе кандидатуры на столь важную должность, как главный редактор телерадиокомпании маленького нефтяного города, собирался выслушать советников и отдать предпочтение тому из их предложений, в котором прозвучит имя человека, уже выбранного им. Таким образом, Хамовский избегал ответственности: в случае ошибки он получал виноватого, в случае успеха, вся слава доставалась ему.
В его кабинет прошли Квашняков, Бредятин, начальник отдела информации и общественных связей или проще – пресс-секретарь, а еще проще – советник, и Лизадков, заместитель по кадровой и прочей политике.
Лицо-маска Квашнякова излучало готовность действовать несмотря на усталость и предпенсионный возраст.
Седые спутанные волосы Бредятина, нависавшие на глаза, сорная борода и усы, скрывавшие органы, ответственные за служебно-плутовскую речь, делали его схожим со злой бездомной болонкой, готовой облаять и укусить.
Упитанный, розовощекий Лизадков олицетворял чиновничье благоденствие.
Все трое уселись перед Хамовским.
– Итак, господа, кто будет вливать в головы горожан нашу политику? – интригующе вопросил Хамовский и оглядел собравшихся, замерших в ожидании понуждения указующим дулом его перста. – Прошу, ваши предложения и советы. Начнем с вас, Бредятин.
– Что-то с варягами не получается. Тут нужен свой, городской – Бредятин едко глянул на Квашнякова, который, будучи приглашенным из другого города, возглавлял газету, первенство в создании которой Бредятин приписывал себе. – Я бы поставил главным редактором Валер – заместителя Куплина. Человек она проверенный, в коллективе ее уважают.
– Хорошо, – одобрил Хамовский. – У нее есть плюсы. Лизадков, что у вас на Валер?
– Стерва она недурная, – усмехнулся Лизадков. – Работая в районном телевидении, замуж вышла за инвалида. Не понравился. Бросила его с ребенком и переехала в наш город. Здесь нашла молодого телеведущего Павшина. Женила на себе. Нервная, невыдержанная особа. Она вас подставит.
– Хорошее замечание, – согласился Хамовский. – Что ответите Бредятин?
– Валер – человек по-муниципальному талантливый, – ответил Бредятин. – А до семейных дел – не знаю.
– Ваше мнение, Квашняков, по данной кандидатуре? – спросил Хамовский.
– Через год ваши перевыборы. Вам нужен человек уважаемый в городе, который, став главным редактором, усилит ваше влияние, – аргументировано изложил Квашняков. – Валер среди жителей не популярна. Считаю, надо назначить главным редактором Алика. У него техническое образование. С телевизионным оборудованием разберется. Он прекрасный журналист. Протестная часть населения его поддерживает.
– Только не Алика, – отмахнулся Бредятин. – Не надежный. Работая под моим началом, не подменил меня на период отпуска. Деньги ему надо…
– С деньгами на должности главного редактора у Алика проблем не будет, – напомнил Хамовский.
– Семен Петрович, он же против вас выступал, – встревожился Бредятин, чувствуя, что побеждает предложение Квашнякова.
– Это было давно и видно, что парень образумился, – успокоил прошлое Хамовский. – А огоньку нашей телерадиокомпании не хватает. Ваше мнение Лизадков.
– Нормальный парень, – ответил Лизадков. – Но есть еще один человек, способный претендовать на место руководителя телерадиокомпании – Вера Пальчинкова – редактор радио. Она – грамотный специалист, работает давно.
– Вспомните, как она коллектив радио объединила и своего начальника Лучину сожрала. Зачем нам профсоюзный крикун на посту главного редактора? Вам, что подавшейся в депутаты Матушки мало? – взъелся Квашняков.
***
Чиновники и обеспеченные жители маленького нефтяного города относились к инакомыслящим, как стайные хищники – к жертвам. Матушка, возглавлявшая в городской больнице профсоюзный комитет, была человеком, к которому шли обиженные властью и находили слова утешения. Она снискала славу народной защитницы, создавала общность жертв, что не давало власти пожрать их порознь. И эта общность на любых выборах откликалась значительным числом голосов, таким, что Квашняков боялся, как бы Матушка не выступила против Хамовского. Тогда Хамовский потерял бы работу, а вместе с ним и все его приближенные, в том числе – Квашняков.
Алик когда- то знался с Матушкой, выпускал газету и листовки
