Песнь десятая
Круг шестой (продолжение) 1
И вот идет, тропинкою, по краю,Между стеной кремля и местом мук,Учитель мой, и я вослед ступаю.
4
«О высший ум, из круга в горший круг, —Так начал я, — послушного стремящий,Ответь и к просьбе снизойди как друг.
7
Тех, кто положен здесь в земле горящей,Нельзя ль увидеть? Плиты у могилОткинуты, и стражи нет хранящей».
10
«Все будут замкнуты, — ответ мне был, —Когда вернутся из Иосафата[106]В той плоти вновь, какую кто носил.
13
Здесь кладбище для веривших когда-то,Как Эпикур[107] и все, кто вместе с ним,Что души с плотью гибнут без возврата
16
Здесь ты найдешь ответ речам твоимИ утоленье помысла другого,[108]Который в сердце у тебя таим».
19
И я: «Мой добрый вождь, иное словоЯ берегу, в душе его храня,Чтоб заповедь твою[109] блюсти сурово».
22
«Тосканец, ты, что городом огняИдешь, живой, и скромен столь примерно,Прошу тебя, побудь вблизи меня.
25
Ты, судя по наречию, наверноСын благородной родины моей,Быть может, мной измученной чрезмерно,
28
Нежданно грянул звук таких речейИз некоей могилы; оробелоЯ к моему вождю прильнул тесней.
31
И он мне: «Что ты смотришь так несмело?Взгляни, ты видишь: Фарината встал.Вот: все от чресл и выше видно тело».
34
Уже я взгляд в лицо ему вперял;А он, чело и грудь вздымая властно,Казалось, Ад с презреньем озирал.
37
Меня мой вождь продвинул безопасноСреди огней, лизавших нам пяты,И так промолвил: «Говори с ним ясно».
40
Когда я стал у поднятой плиты,В ногах могилы, мертвый, глянув строго,Спросил надменно: «Чей потомок ты?»
43
Я, повинуясь, не укрыл ни слога,Но в точности поведал обо всем;Тогда он брови изогнул немного,
46
Потом сказал: «То был враждебный домМне, всем моим сокровным и клевретам;Он от меня два раза нес разгром».
49
«Хоть изгнаны, — не медлил я ответом, —Они вернулись вновь со всех сторон;А вашим счастья нет в искусстве этом».[110]
52
Тут новый призрак, в яме, где и он,Приподнял подбородок выше края;Казалось, он коленопреклонен.
55
Он посмотрел окрест, как бы желаяУвидеть, нет ли спутника со мной;Но умерла надежда, и, рыдая,
58
Он молвил: «Если в этот склеп слепойТебя привел твой величавый гений,Где сын мой? Почему он не с тобой?»
61
«Я не своею волей в царстве теней, —Ответил я, — и здесь мой вождь стоит;А Гвидо ваш не чтил его творений».
64
Его слова и казни самый видМне явственно прочли, кого я встретил;И отзыв мой был ясен и открыт.
67
Вдруг он вскочил, крича: «Как ты ответил?Он их не чтил? Его уж нет средь вас?Отрадный свет его очам не светел?»
70
И так как мой ответ на этот разНедолгое молчанье предваряло,Он рухнул навзничь и исчез из глаз.[111]
73
А тот гордец, чья речь меня призвалаСтать около, недвижен был и тихИ облик свой не изменил нимало.
76
«То, — продолжал он снова, — что для нихИскусство это трудным остается,Больнее мне, чем ложе мук моих.
79
Но раньше, чем в полсотый раз зажжетсяЛик госпожи, чью волю здесь творят,[112]Ты сам поймешь, легко ль оно дается.
82
Но в милый мир да обретешь возврат! —Поведай мне: зачем без снисхожденьяЗаконы ваши всех моих клеймят?»
85
И я на это: «В память истребленья,Окрасившего Арбию[113] в багрец,У нас во храме так творят моленья».
88
Вздохнув в сердцах, он молвил наконец:«Там был не только я, и в бой едва лиШел беспричинно хоть один боец.
91
Зато я был один,[114] когда решалиФлоренцию стереть с лица земли;Я спас ее, при поднятом забрале».
94
«О, если б ваши внуки мир нашли! —Ответил я. — Но разрешите путы,Которые мой ум обволокли.
97
Как я сужу, пред вами разомкнутыСокрытые в грядущем времена,А в настоящем взор ваш полон смуты».[115]
100
«Нам только даль отчетливо видна, —Он отвечал, — как дальнозорким людям;Лишь эта ясность нам Вождем дана.
103
Что близится, что есть, мы этим трудимНаш ум напрасно; по чужим вестямО вашем смертном бытии мы судим.
106
Поэтому, — как ты поймешь и сам, —Едва замкнется дверь времен грядущих,[116]Умрет все знанье, свойственное нам».
109
И я, в скорбях, меня укором жгущих:«Поведайте упавшему тому,Что сын его еще среди живущих;
112
Я лишь затем не отвечал ему,Что размышлял, сомнением объятый,Над тем, что ныне явственно уму».
115
Уже меня окликнул мой вожатый;Я молвил духу, что я речь прерву,Но знать хочу, кто с ним в земле проклятой.
118
И он: «Здесь больше тысячи во рву;И Федерик Второй[117] лег в яму эту,И кардинал[118]; лишь этих назову».
121
Тут он исчез; и к древнему поэтуЯ двинул шаг, в тревоге от угроз,[119]Ища разгадку темному ответу.
124
Мы вдаль пошли; учитель произнес:«Чем ты смущен? Я это сердцем чую».И я ему ответил на вопрос.
127
«Храни, как слышал, правду роковуюТвоей судьбы», — мне повелел поэт.Потом он поднял перст: «Но знай другую:
130
Когда ты вступишь в благодатный светПрекрасных глаз, все видящих правдиво,Постигнешь путь твоих грядущих лет».[120]
133
Затем левей он взял неторопливо,И нас от стен повел пологий скатК средине круга, в сторону обрыва,
136
Откуда тяжкий доносился смрад.
Песнь одиннадцатая
Круг шестой (окончание) 1
Мы подошли к окраине обвала,Где груда скал под нашею пятойЕще страшней пучину открывала.
4
И тут от вони едкой и густой,Навстречу нам из пропасти валившей,Мой вождь и я укрылись за плитой
7
Большой гробницы, с надписью, гласившей:«Здесь папа Анастасий заточен,Вослед Фотину правый путь забывший».[121]
10
«Не торопись ступать на этот склон,Чтоб к запаху привыкло обонянье;Потом мешать уже не будет он».
13
Так спутник мой. «Заполни ожиданье,Чтоб не пропало время», — я сказал.И он в ответ: «То и мое желанье».
16
«Мой сын, посередине этих скал, —Так начал он, — лежат, как три ступени,Три круга, меньше тех, что ты видал.
19
Во всех толпятся проклятые тени;Чтобы потом лишь посмотреть на них,Узнай их грех и образ их мучений.
22
В неправде, вредоносной для других,Цель всякой злобы, небу неугодной;Обман и сила — вот орудья злых.
25
Обман, порок, лишь человеку сродный,Гнусней Творцу; он заполняет дноИ пыткою казнится безысходной.
28
Насилье в первый круг заключено,Который на три пояса дробится,Затем что видом тройственно оно,
31
Творцу, себе и ближнему чинитсяНасилье, им самим и их вещам,Как ты, внимая, можешь убедиться.
34
Насилье ближний терпит или сам,Чрез смерть и раны, или подвергаясьПожарам, притесненьям, грабежам.
37
Убийцы, те, кто ранит, озлобляясь,Громилы и разбойники идутВо внешний пояс, в нем распределяясь.
40
Иные сами смерть себе несутИ своему добру; зато так больноСебя же в среднем поясе клянут
43
Те, кто ваш мир отринул своевольно,Кто возлюбил игру и мотовствоИ плакал там, где мог бы жить привольно.
46
Насильем оскорбляют божество,Хуля его и сердцем отрицая,Презрев любовь Творца и естество.
49
За это пояс, вьющийся вдоль края,Клеймит огнем Каорсу и Содом[122]И тех, кто ропщет, бога отвергая.
52
Обман, который всем сердцам знаком,Приносит вред и тем, кто доверяет,И тем, кто не доверился ни в чем.
55
Последний способ связь любви ломает,Но только лишь естественную связь;И казнь второго круга тех терзает,
58
Кто лицемерит, льстит, берет таясь,Волшбу, подлог, торг должностью церковной,Мздоимцев, своден и другую грязь.
61
А первый способ, разрушая кровныйСоюз любви, вдобавок не щадитСоюз доверья, высший и духовный.
64
И самый малый круг, в котором Дит[123]Воздвиг престол и где ядро вселенной,Предавшего навеки поглотит».[124]
67
И я: «Учитель, в речи совершеннойТы образ бездны предо мной явилИ рассказал, кто в ней томится пленный.
70
Но молви: те, кого объемлет ил,И хлещет дождь, и мечет вихрь ненастный,И те, что спорят из последних сил,
73
Зачем они не в этот город красныйЗаключены, когда их проклял бог?А если нет, зачем они несчастны?»
76
И он сказал на это: «Как ты могТак отступить от здравого сужденья?И где твой ум блуждает без дорог?
79
Ужели ты не помнишь изреченьяИз Этики, что пагубней всегоТри ненавистных небесам влеченья:
82
Несдержность, злоба, буйное скотство?И что несдержность — меньший грех пред богомИ он не так карает за него?
85
Обдумав это в размышленьи строгомИ вспомнив тех, чье место вне стеныИ кто наказан за ее порогом,
88
Поймешь, зачем они отделеныОт этих злых и почему их мукиБожественным судом облегчены».[125]
91
«О свет, которым зорок близорукий,Ты учишь так, что я готов любитьНеведенье не менее науки.
94
Вернись, — сказал я, — чтобы разъяснить,В чем ростовщик чернит своим порокомЛюбовь Творца; распутай эту нить».
97
И он: «Для тех, кто дорожит уроком,Не раз философ[126] повторил слова,Что естеству являются истоком
100
Премудрость и искусство божества.И в Физике прочтешь,[127] и не в исходе,А только лишь перелистав едва:
103
Искусство смертных следует природе,Как ученик ее, за пядью пядь;Оно есть божий внук, в известном роде.
106
Им и природой, как ты должен знатьИз книги Бытия, господне словоВелело людям жить и процветать.
109
А ростовщик, сойдя с пути благого,И самою природой пренебрег,И спутником ее,[128] ища другого.
112
Но нам пора; прошел немалый срок;Блеснули Рыбы над чертой востока,И Воз уже совсем над Кавром лег,[129]
115
А к спуску нам идти еще далеко».
Песнь двенадцатая
