Перед ними стоял пожилой человек; его огромные, тусклые глаза излучали лунно-серебристое сияние, рассеивавшее полумрак в помещении.
— Здравствуйте, — неловко поздоровался Гарри.
— А-а, ну, конечно же, — произнёс старик. — Разумеется. Я так и думал, что вскоре увижу вас. Гарри Поттер, — это был не вопрос, а утверждение. — У вас глаза вашей матери. А ведь, кажется, только вчера она сама была здесь, — покупала свою первую волшебную палочку. Десять дюймов с четвертью, хлёсткая, сделанная из ивы. Неплоха для наведения чар.
Мистер Олливандер подошёл поближе к Гарри. Тому вдруг захотелось, чтобы продавец моргнул, — от взгляда его серебристых глаз становилось не по себе.
— А ваш отец предпочёл палочку из красного дерева. Одиннадцать дюймов. Пластичная, чуть более мощная. Идеально подходит для трансфигурации. Да, я сказал, что ваш отец предпочёл эту палочку, — но на самом деле, разумеется, палочка сама выбирает колдуна.
Мистер Олливандер приблизился к Гарри почти вплотную, так что их носы едва не соприкасались. Гарри видел собственное отражение в затуманенных глазах старика.
— А-а, так, значит, сюда…
Мистер Олливандер коснулся длинным пальцем шрама-молнии на лбу Гарри.
— Мне жаль, но именно я продал палочку, которая это сделала, — тихо промолвил он. — Тринадцать с половиной дюймов. Тис. Мощная, очень мощная, и в плохих руках… Знай я, что натворит эта палочка…
Он покачал головой, и тут, к облегчению Гарри, заметил Хагрида.
— Рубеус! Рубеус Хагрид! Как приятно снова вас видеть… Дуб, шестнадцать дюймов, довольно гибкая, не так ли?
— Да, сэр, так и было, — ответил Хагрид.
— Хорошая была палочка. Но, как я понимаю, её переломили надвое, когда вас отчислили? — уточнил мистер Олливандер, внезапно посуровев.
— Э-э… да, сэр, — признал Хагрид, ковыряя пол носком ботинка. — Но зато у меня остались обломки, — вдруг просиял он.
— Надеюсь, вы ими не пользуетесь? — осведомился мистер Олливандер.
— О, конечно нет, сэр, — поспешно заверил его Хагрид.
Гарри заметил, что при этих словах великан крепко сжал свой зонтик.
— Хммм… — протянул мистер Олливандер, буравя Хагрида подозрительным взглядом. — Ну что ж, а теперь — мистер Поттер. Дайте взглянуть.
Он извлёк из кармана длинный швейный сантиметр с серебряными насечками.
— Какой рукой предпочитаете колдовать?
— Ну… я правша, — растерялся Гарри.
— Будьте добры, вытяните руку. Отлично, — мистер Олливандер принялся измерять руку Гарри: от плеча до пальцев, от запястья до локтя, от плеча до пола, от подмышки до колена, — а также измерил окружность головы. В это время он рассказывал:
— Каждая палочка, сделанная Олливандерами, содержит мощную магическую субстанцию, мистер Поттер. Мы используем единорожьи волосы, перья феникса либо сердечные жилы дракона. Каждая олливандерская палочка уникальна, так как не существует двух одинаковых единорогов, фениксов или драконов. И конечно, вы не добьётесь тех же результатов, пользуясь чужой палочкой.
Гарри вдруг осознал, что сантиметр измеряет его сам, — сейчас он определял расстояние между ноздрями. Мистер Олливандер крутился возле полок, снимая с них коробки.
— Достаточно, — произнёс он, и сантиметр упал на пол, свернувшись в клубок. — Итак, мистер Поттер. Попробуйте эту палочку. Бук и сердечная жила дракона. Девять дюймов. Хорошая, пластичная. Просто взмахните ею.
Гарри взял палочку и, чувствуя себя довольно глупо, потряс ею перед носом, но мистер Олливандер почти сразу же буквально вырвал её у него из рук.
— Клён и перо феникса. Семь дюймов, довольно хлёсткая. Попробуйте…
Но не успел Гарри взмахнуть ею, как мистер Олливандер выхватил у него и эту палочку.
— Нет, не та… Вот, эбеновое дерево и единорожий волос, восемь с половиной дюймов, упругая. Ну же, пробуйте.
Гарри пробовал. И пробовал. Он никак не мог взять в толк, чего добивается мистер Олливандер. Гора уже испробованных палочек на тонконогом стуле всё росла и росла, но, чем меньше коробок оставалось на полках, тем счастливее становился продавец.
— А вы необычный покупатель, не так ли? Не волнуйтесь, где-то здесь у меня лежит то, что вам нужно… а действительно, почему бы и нет? Довольно необычное сочетание: остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, прекрасная, гибкая палочка.
Гарри взял палочку и внезапно ощутил, как по кончикам пальцев побежало тепло. Он поднял палочку над головой и со свистом рассёк ею пыльный воздух; из палочки фейерверком посыпались красные и золотые искры, и их отсветы заплясали на стенах. Хагрид издал радостный возглас и зааплодировал, а мистер Олливандер воскликнул:
— О, браво! Да, это то, что нужно, — отлично, отлично. Так-так-так… Любопытно… очень любопытно…
Он уложил палочку Гарри обратно в коробку и принялся заворачивать её в коричневую бумагу, все ещё бормоча: «Любопытно… любопытно…».
— Извините, — прервал его Гарри, — но что именно любопытно?
Мистер Олливандер задержал на Гарри свой тусклый взгляд.
— Я помню каждую свою проданную палочку, мистер Поттер. Каждую. Так уж сложилось, что феникс, перо из чьего хвоста содержит ваша палочка, дал ещё одно перо, — всего одно. И удивительно, что именно вам была предназначена эта палочка, в то время как её родная сестра наградила вас этим шрамом.
Гарри сглотнул.
— Да, тринадцать с половиной дюймов. Тис. В самом деле, удивительно, как иногда складывается судьба. Я ведь говорил вам, что это палочка выбирает колдуна? Думаю, мы вправе ожидать от вас серьёзных свершений, мистер Поттер… В конце концов, Тот-Кого-Нельзя-Называть творил великие вещи — ужасные… но всё же великие.
Гарри вздрогнул. Он не был уверен, что ему нравится мистер Олливандер. Он заплатил за палочку семь галеонов, и продавец с поклонами проводил их с Хагридом до двери.
* * *
День близился к вечеру, и солнце опускалось всё ниже; они с Хагридом шли обратно, по Диагон-Аллее, через арку, в «Дырявый котёл», где к тому времени не осталось ни одного посетителя. Гарри брёл молча; он даже не обратил внимания на то, как люди в метро таращились на них, нагруженных причудливой формы свёртками и вдобавок со спящей полярной совой в клетке. Они поднялись по эскалатору и оказались на вокзале Паддингтон; Гарри осознал, где находится, лишь когда Хагрид потрепал его по плечу.
— Надо бы перекусить, как раз до твоего поезда успеем, — предложил он.
Хагрид купил себе и Гарри по гамбургеру, и они уселись на пластиковые стулья. Гарри огляделся по сторонам. Теперь всё вокруг почему-то казалось ему странным.
— Всё в порядке, Гарри? — встревожился Хагрид. — Ты какой-то слишком тихий.
Гарри не был уверен, что сможет объяснить своё состояние. Сегодня у него был лучший день рождения в жизни — и всё же… он жевал гамбургер, пытаясь подобрать нужные слова.
— Все думают, что я какой-то особенный, — наконец начал он. — Те люди в «Дырявом котле», профессор Квиррелл, мистер Олливандер… но я же ничего не знаю о магии. Как можно ждать от меня чего-то великого? Я знаменит, но не помню, из-за чего таким стал. Я не знаю, что произошло в ту ночь, когда Вол… то есть, когда погибли мои родители.
Хагрид перегнулся через стол. За косматой бородой и кустистыми бровями скрывалась добродушная улыбка.
— Да ты не боись, Гарри. Ты быстро всему обучишься. В Хогвартсе все начинают с самого начала, и все у тя буит в порядке. Просто будь собой. Я понимаю, тя выделили, а эт всегда тяжело. Но поверь, в Хогвартсе те буит здорово — как и мне было когда-то — да и до сих пор, вообще-то.
Хагрид проводил Гарри на поезд, который должен был доставить его назад, к Дёрсли, и затем протянул ему конверт.
— Твой билет в Хогвартс, — пояснил он. — Первое сентября, вокзал Кингс-Кросс, — ну, там на билете всё написано. Ежели будут проблемы с Дёрсли, пришли мне сову, — она знает, где меня найти… Ну, скоро свидимся, Гарри.
Поезд тронулся. Гарри пытался до последнего не выпускать Хагрида из виду; он привстал и прижался носом к стеклу, но стоило ему моргнуть — и Хагрид исчез.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ПУТЕШЕСТВИЕ С ПЛАТФОРМЫ ДЕВЯТЬ И ТРИ ЧЕТВЕРТИ
Последний месяц, проведённый с Дёрсли, оказался не таким уж весёлым. Правда, теперь Дадли до того боялся Гарри, что избегал находиться с ним в одной комнате; а дядя Вернон с тётей Петунией и вовсе перестали запирать его в чулане, ни к чему не принуждали, даже не вопили на него, — да и, по правде говоря, вообще не разговаривали с ним. До смерти напуганные и разозлённые одновременно, они делали вид, что Гарри попросту не существует. Он, конечно, был рад таким переменам, — однако вскоре всё это начало угнетать.
