Один сплошной сладкий грех, когда Влад склоняется надо мной, когда долго-долго смотрит в мои глаза, поглаживая нежную кожу запястья большим пальцем.
Он так близко ко мне.
— Расслабься. Это же я, — его низкий голос с хрипотцой запускает новую волну тягучего удовольствия по моему телу. Я чувствую, как она окутывает собой каждую клеточку, добирается до моих мыслей и шепчет «коснись его в ответ».
Он опускается на меня сильнее, прижимает к кровати, и я задыхаюсь, когда его широкая ладонь ложится на живот, а пальцы гладят чуть выше пояса моих пижамных штанов.
Его напор подчиняет.
Я плавлюсь под его руками, откидываю голову и кусаю губы, потому что у меня нет сил сдерживать то желание, которое Влад рождает внутри меня.
Выгибаюсь ему навстречу, цепляюсь пальцами за его плечи, очерчиваю ладонью скулы, ощущая кожей колючую щетину на его коже.
Я теряю счет нашим поцелуям, вздрагиваю от горячего дыхания на шее, когда Влад раз за разом терзает губами чувствительную впадинку чуть выше ключицы.
Моя выстроенная стена окончательно ломается. Крошится в пыль.
Границы стираются, черты, за которую нельзя было заходить, больше нет.
Это чистое безумие — сдаться его власти.
Отвечать с каким-то отчаянием на голодные требовательные поцелуи, жмурить глаза, когда Влад пальцами оставляет паутинку следов на моей коже, потому что тоже не может сдерживаться.
Так остро. Горячо. До ярких вспышек перед глазами.
Я утыкаюсь Владу в плечо, царапаю его спину, когда на короткий миг мою карамельную негу прерывает вспышка боли. Все-таки это было слишком неожиданно, и я оказалась не до конца готова к этому.
— Малышка… От тебя так пахнет, что мне крышу сносит… — Влад шепчет мне в волосы, водит кончиком носа по виску, а потом его губы стирают выступившие в уголках глаз слезинки.
Все это… Я даже представить себе не могла, что может быть так.
Каждое его движение отзывается во мне электрическими искрами. Сердце бьется так быстро, что мне начинает казаться — оно может выпрыгнуть из моей груди прямо в руки моего первого мужчины.
Мир взрывается. Разделяется на серое «до» и такое пока еще непривычно яркое, восхитительное «после».
Я дожидаюсь, пока Влад уснет, осторожно высказываю из его объятий — не хочу разбудить его, а уснуть сегодня я точно не смогу — и встречаю рассвет на улице, забравшись на качели для взрослых во дворе и закутавшись в одеяло с самой мечтательной улыбкой на губах.
27. Марта
— Детка, почему ты спишь на улице? — мамин голос пробивает сквозь сонный туман, я открываю глаза и сразу чувствую, как немного тянет внизу живота.
Мне не приснилось.
Только вот я переоценила свои силы и все-таки на пару часов уплыла из этой реальности.
— Это он тебя выгнал, да? Да что он вообще себе позволяет?! Я сейчас покажу ему, все выскажу паршивцу! Вставай немедленно, Марта, удумала тоже. Вы только подумайте, спать на улице… — мама вспыхивает за секунду.
Я путаюсь в пледе, спешно натягиваю кроссовки, игнорируя шнурки и едва не спотыкаясь из-за них на ровном месте.
— Мам! Подожди, мам, ты не так все поняла! — бегу за ней, чтобы объяснить все.
Еще не знаю, как мне это удастся, но она должна понять, что Влад не выгонял меня на улицу, иначе все может обернуться катастрофой.
— Ты у меня добрая, Марта, но не пытайся выгородить этого зарвавшегося мальчишку. Я сейчас разберусь с ним, сколько можно терпеть все это?! — мама отмахивается от моих попыток вразумить ее, когда я догоняю ее на лестнице.
Я запинаюсь о ступеньку, падаю на колени и не могу сдержать стона от боли из-за резких движений.
Черт, ну почему все превратилось в какую-то драму?
Так не должно быть.
Я вижу, как мама вламывается в комнату к Владу. Игнорирую болезненные спазмы и бегу на второй этаж, чтобы предотвратить эту бурю, которая может все уничтожить.
— Что ты возомнил о себе?! Я не собираюсь больше терпеть твое хамство, это стало последней каплей… — мама продолжает кричать на Влада, а я застываю в дверном проеме от картины, которая прочно врезается мне в память.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он лежит в объятиях своей невесты, они прикрыты одеялом, но я могу догадаться, что именно оно скрывает, потому что платье Златы валяется на полу рядом с кроватью.
За что он так со мной…
После нашей ночи…
Внутри что-то лопается, горло раздирают резко подкатившие хрипы, я изо всех сил впиваюсь ногтями в ладони, пытаясь сохранить себя, сохранить хоть какие-то крупицы оставшейся гордости.
— Влад, сделай что-то с этими!.. — Злата визжит, начинает прикрываться, метая взглядом молнии в нас с мамой.
Как же это все отвратительно.
Меня будто в грязи вываляли. Опрокинули на голову ведро с болотной жижей, и мне теперь как-то нужно отплеваться от нее.
— Могу я поинтересоваться, с чего это вдруг решили, что имеете право вламываться в мою комнату? — Влад не повышает голос, не рычит в ответ, но мне становится не по себе от его голоса.
— Ты еще смеешь дерзить мне, щенок сопливый!
— Мам… — тяну ее за руку к себе. — Я могу все объяснить тебе, ты просто не так поняла… — сбивчиво шепчу, не хочу, чтобы эти двое меня слышали.
— Хватит мямлить, Марта! Научись уже стоять за себя, вырастила на свою голову, не дочь, а не пойми что… Ты не видишь, что этот, этот… Да он же издевается над нами с самого первого дня!
— Мама…
Они сговорились и решили добить меня?
Я не понимаю, откуда такая жестокость…
— Вам помочь выйти или сами справитесь? — Влад хмурит брови, встает с кровати и быстрым шагом сокращает расстояние между нами.
Моя мать пугается, когда он едва не рычит в ее сторону, разворачивается, всплеснув руками, и быстро скрывается на первом этаже, пока я растерянно смотрю на своего сводного брата и пытаюсь понять, почему мое сердце даже после увиденного продолжает тянуться к нему.
— Ты с первого раза не поняла, сестренка? Проваливай, пока я добрый.
— Как ты можешь… После того, что было между нами?.. Зачем ты так? Я ведь ничего плохого тебе…
Влад выталкивает меня в коридор, хлопает дверью практически перед носом своей невесты и сжимает пальцы на моей шее, пригвоздив к стене своим весом.
— Что ты там придумала, мышка? Думаешь, после пары поцелуев я закрою глаза на твою натуру и позволю загнать себя под каблук? Ищи себе другого идиота, моя дорогая сестренка, — выдыхает мне в губы, ухмыляется, когда меня начинает трясти, и я прикусываю губу до боли, чтобы он не подумал, что наша ночь что-то значила для меня.
— Я тебя ненавижу, слышишь?! Никогда больше не хочу тебя видеть! Никогда, никогда, никогда…
Влад ничего не отвечает. Заходит обратно в комнату, щелкая замком, а я думаю о том, что не хочу больше ничего чувствовать.
Пусть мое предательское сердце покроется толстой ледяной коркой.
28. Влад
Доброе утро, что называется.
Голова и так раскалывается, а тут еще пришлось участвовать в концерте без заявок.
— Осталось с тобой разобраться, — хотел бы я проигнорировать Злату, да она без моей помощи не уберется из комнаты. — Что ты вообще делаешь здесь?
— А ты не помнишь? — она подключает свою эту улыбку, на которую мужики обычно ведутся.
— Если бы помнил — не спрашивал бы. Давай ты просто прямо мне обо всем расскажешь, я сейчас не в том состоянии, чтобы разбираться в бабских интригах.
— Ты же сам позвонил мне ночью, попросил приехать. Ну, и… — она разводит руками, намекая на свой потрепанный внешний вид. — Вот как-то так.
— Я? Позвонил тебе? С какой вообще стати?
— Не веришь что ли? Проверь телефон, если хочешь. Какой мне вообще смысл тебя обманывать?
Телефон я нахожу почему-то на полу. Сегодняшняя ночь просто как в тумане — я абсолютно ничего не помню. В голове белый лист.
Спина только ноет. Подхожу к зеркалу, рассматриваю царапины явно от женских ногтей и в отражении ловлю Златкин хитрый прищур глаз.
