Он просто надеялся, что это нечто его не уничтожит.
* * * *
Ив вошла в кухню и учуяла восхитительный аромат бекона.
— О, боже, скажите мне, что он настоящий!
Макс обернулся через плечо и одарил Ив улыбкой, от которой по телу разлилось сладостное тепло.
— У нас все настоящее.
— Я сделал немного кофе, — сказал Шэйн. Он налил напиток в большую синюю кружку. — Какой ты предпочитаешь?
— Черный.
Он принес его и подождал, пока Ив сделает глоток. Она замурлыкала от удовольствия.
— Божественный вкус.
Шэйн улыбнулся, как будто ему вручили подарок.
— Может, присядешь?
Ив кивнула и заняла место у кухонной стойки. Ей всегда нравилась их кухня. Ив не была великим поваром, но любила функциональность кухни Дилланов. В художественном оформлении доминировали синие и серые цвета. Вдоль стойки стояли семь мест, а сам стол был огромен. Шести конфорочная печь; конечно, не новая, но работала отменно. Ив могла представить, как часто ее включали, ведь в доме живет шесть мужчин.
— А яйца? — поинтересовался Макс.
— Болтунью.
— Сыр?
Ив покачала головой.
Шэйн вернулся к готовке, и Ив стала наблюдать, как оба парня двигаются по кухне. Она могла сказать, что братья чувствуют себя здесь также комфортно, как в пешем походе или грузовике. Ее отец никогда не готовил. Как и мать. Они не беспокоили себя столь приземленными задачами. Но эти мужчины были другими. Как странно видеть таких мачо, да за готовкой. Но, по мнению Ив, возможно именно это и делало их настоящими мужчинами. Дело не в занятии, а в том, как мужчина к нему подходит.
— Я могу выжать апельсины, если хочешь сока, — предложил Шэйн.
И тут Ив поняла, что они ждут ее как какой-то приз. В душе́ она понимала, что не купится на подобное. Она была независимой женщиной и ей не нужен мужчина, который смотрит ей в рот. Однако никто никогда так терпеливо не ждал ее ответа, и было приятно.
Ив покачала головой.
— Нет, не хочу. Я люблю хорошую чашку кофе.
Шэйн кивнул, налил себе чашку и сел рядом.
— Как волк?
Она вздохнула.
— Хорошо. Он потерял много крови, но могло быть и хуже. Ему чуть не разрезали несколько органов.
Шэйн кивнул, и к ним подошел Макс. Только слепой мог бы не заметить, что они братья. У обоих темно-каштановые волосы, и Ив знала по наблюдениям, что в конце лета кончики станут золотыми под воздействием солнца. Оба обладали самыми удивительными глазами на свете. У Шэйна темно-синие, как у кузенов. Но зеленые глаза Макса завораживали.
Макс поставил тарелку с едой перед Ив, и она засмеялась. Он наложил ей столько, что и в жизни не съесть.
— Я думал, ты проголодалась, — подмигнул он.
О боже, ее лицо снова залил румянец. Она почти забыла о словах Ноа и, что Макс с Шэйном тоже хотят уложить ее в кровать.
— Не смущайся, — сказал Макс.
— Поэтому вы так со мной любезны?
Макс наклонил голову набок.
— Я думал, мы всегда с тобой любезны.
Ив вздохнула.
— Да. Но такое чувство, что вы от меня чего-то ждете.
— Ты даже не представляешь как долго, — ответил Шэйн.
Ив уставилась в тарелку с едой и, схватив кофе, сделала большой глоток.
— Я не это имела в виду. Я хотела сказать, ну, в общем, как вы… ой, я сама не знаю, что несу.
— Она имеет в виду обожание. Разве никто так к тебе не относился? — спросил Макс с серьезным взглядом.
Ив пожала плечами. Со своим единственным романом она не испытала ни романтики, ни безумной любви. Она всегда завидовала женщинам, которые получали подобное внимание от мужчин. Ей никто не звонил на следующее утро, не говоря уже о завтраке.
Шэйн улыбнулся.
— Ну, привыкай. Всем нам нравится показывать любовь своим способом. Я имею в виду, что Этан пустил тебя в свою лабораторию.
Она рассмеялась и откусила яичницу. Она оказалась воздушной, мягкой и удивительно прекрасной.
— Чудесная яичница.
Макс улыбнулся ей. Какие же все-таки одинаковые у них с братом улыбки.
— Спасибо.
— А что такого особенного в том, что Этан пустил меня в свою лабораторию?
Братья переглянулись.
— Он обычно никого кроме родственников туда не пускает, — сказал Макс.
Ив перестала сгребать яичницу на вилку и перевела взгляд с Макса на Шэйна. Тот подтвердил слова брата кивком.
— Только меня? — Она опустила вилку. — Вы должно быть шутите.
— Нет, — сказал Шэйн. — Он довольно скрытен.
— Это была чрезвычайная ситуация.
— Он мог позаботиться о волке сам. Было бы тяжело, но, да, ты особенная. Он хотел, чтобы ты была рядом, поэтому позволил войти.
Доедая завтрак, она попыталась постигнуть смысл того, что они пытались сказать ей. К ее удивлению, завтрак был сметен за считанные минуты.
— Я так много давно уже не ела.
Макс ничего не сказал, просто улыбнулся и забрал тарелку.
— Ты наелась? — спросил Шэйн.
Ив повернулась к нему и обнаружила, что он стоит ближе, чем в прошлый раз. Ее кровь забурлила в жилах, тело охватил жар. Она видела, что он хотел ее — это читалось в его глазах. И вне своего понимания, всей своей сутью она потянулась к нему. Словно превратилась в нимфоманку. Шэйн улыбнулся.
— Ты думаешь о нас, о своей реакции на нас?
Она кивнула.
— Я… — Ив замолкла от смущения.
— Что? — спросил Макс. Его нежная речь успокоила ее.
Она вздохнула.
— Об этом тяжело говорить, потому, что я никогда не обсуждала подобное дома, а в колледж попала в очень юном возрасте. Я редко ходила на свидания. Я просто, ну, в общем, я никогда не была такой сексуальной прежде. — Макс кинул, и Ив почувствовала, что он что-то да понял. Очевидно, они чувствовали то же самое.
— Ноа сказал, что вы уже делили женщин.
Макс покачал головой.
— Не совсем. То есть мы с Шэйном делили. Мы все так делали, но никогда все вместе.
Она перевела взгляд с одного брата на другого.
— Но теперь вы хотите?
Шэйн провел губами по ее шее. Ив задрожала в ответ. Неконтролируемый голод все рос и рос.
— Трудно объяснить, но все мы хотим тебя. Нуждаемся в тебе. — Его обычно легкая речь звучала темнее, глубже.
Она повернулась и столкнулась с ним лицом к лицу. И по его лицу было видно, что он сейчас собирается делать. И в этот момент внутренний голос подсказывал Ив плюнуть на все, отдаться страсти и не волноваться о последствиях. Она почувствовала зубы Макса на мочке уха и закрыла глаза. Шэйн поцеловал ее, а Макс двинулся вдоль шеи, его руки сжали ее грудь через рубашку. От этого прикосновения Ив охватил жар, и трусики стали мокрыми. Желание текло в ее крови, точно расплавленная лава по жилам.
