— Ага, насколько я помню, там даже толика амарилла присутствует! — согласилась я с эльфом.
— Хелл, а кто тебе там пишет? — неожиданно влез в разговор Химо. Вот хрдыр, он что, не мог подольше со своим ужином повозиться?
— Догадайся с восьми раз, — буркнула я, сотворив подушку из уплотненного воздуха. Дроу, покосившись на меня, сделал то же самое.
Всего писем было семь. Долго не думая, я отложила два письма. Те, на котором чувствовалась магия. Маячки, не иначе. А открыла довольно потрепанное, в небольшом конверте. Четкий почерк с острыми углами у букв легко позволил мне узнать писанину дедушки:
«Хеллиана Валанди, волкодлак тебя задери! Я ни на грош не верю, что ты погибла! Ведь я самолично тебя обучал, вбивал в твою непутевую голову знания, мучился с тобой, а ты? Что произошло в этом упыревом королевстве, почему ты не вернулась в академию? Все руководство академии на ушах стоит, Итрон в глаза мне смотреть не может, чувствуя себя виноватым за твою пропажу. Эти демоновы эльфы и слова связать не могут, чтобы толком рассказать, что случилось!
Хелли, девочка, прошу, ответь как можно скорее. Насколько я знаю, от тебя никто из твоих друзей и знакомых уже больше двух недель не получал от тебя никаких вестей. Я и Ветар с ума с ходим от беспокойства, Тамине еще не говорили о твоей пропаже. Демоненок, прошу тебя, возвращайся домой. Чтобы не случилось, чтобы ты не сделала, мы всегда будем тебе рады.
И если, не приведи Хранители, ты покинула этот мир, учти, я самолично оживлю твое немощное тельце и ты у меня в виде зомби будешь вечность свои любимые грядки пропалывать!
Прошу, дай о себе знать при первой возможности.
С любовью, твоя семья»
Честно, я не знала, смеяться мне или плакать. Это же надо было такое сочинить! Дедушка… Как я тебя люблю. Но я не могу пока вернуться. Я не хочу подвергать тебя и всю мою семью опасности. Прости.
Второе письмо было от Аилинии. Судя по словам, подруга была в искренней печали и недоумении, почему я не вернулась. Она и Холл очень за меня волновались и просили написать при первой же возможности.
И вот на этом месте меня обуяла злоба. Неужели, близнецы и Латриэль ничего не рассказали? По письму выходит, что да. Ну, ладно руководство академии, ладно моя семья, но Лин-то они могли рассказать все начистоту! Мы же все-таки квадриум, единство магов… были, когда-то.
С трудом подавив в себе вспышку ярости, я разорвала третий конверт и немного успокоилась, когда в глаза бросились неровные закорючки моего любимого учителя — Таш никогда особо не следил за почерком. Такое ощущение, что это Рикс, в которого влили бутыль Эльфийской Слезы, карябал письмо пером, зажатым в костлявых лапах. Это, конечно, невозможно в принципе, но сравнение подходящее.
«Хелли, где ты? Никто не знает, где ты, бусины близнецов не действуют, тебя нет ни у родни, ни у меня в городе! Я толком не знаю, так же как и все, что произошло в Эвритамеле, и почему ты не вернулась. Близнецы и Латриэль не могут ничего толком объяснить, только говорят, что вы поругались из-за какой-то мелочи. Я ни на грош в это не верю! Вы были так близки, а потом ты вдруг исчезаешь в неизвестном направлении по непонятной причине, это все звучит как полный бред! Что-то случилось, и я это чувствую, но не могу с тобой связаться, а татуировку, к сожалению, смогу восстановить только я. Тебя ищут по всем близлежащим к королевству городам, учти это. Я понимаю, что ты от кого-то скрываешься и не сможешь мне ответить. Да и не только мне. Я знаю, что все отослали тебе письма, и поэтому предупреждаю: на письмах эльфов маячок. Они узнают, где ты, как только ты его откроешь. Я предупреждаю тебя потому, что я не доверяю теперь братьям де Рен, так же, как и Латриэлю. Ох, темнят эти эльфы… Из их уст имя принцессы Селениэль звучит чаще, чем твое, что мне абсолютно не нравится. Не с ней ли связан твой побег?
В любом случае, я тебя прошу, пока не возвращайся в академию, пережди где-нибудь зиму. А лучше, подстрой все так, чтобы у эльфов была уверенность, что ты погибла. Я знаю, твоим близким будет больно, но я думаю, что Лин и твоя семья все поймет, когда узнает правду.
Приезжай в Эллидар с наступлением весны, когда проснется Рик. Я буду ждать тебя там каждый день ровно в полночь, на протяжении двух часов. И пожалуйста, будь осторожна!»
Мдя уж… Сразу видно — я училась у этого полуэльфа. Мысли совпадают полностью. Да и знает он меня как облупленную, он сразу все почувствовал и все понял. Умница Таш, как он мне дорог.
А вот кое-кого я просто ненавижу…
Они не сказали! Демоны и упыри, они просто никому и ничего не сказали! Поругались из-за мелочей… Звучит так же бредово, как то, что Друсилия — чистая и невинная дева с ангельским характером.
Сердце защемило от непереносимой тяжести. Значит, пустяки… Может, и я для них пустяк? Выходит, что так. Демоны, как же больно…
Чтобы как-то отвлечься, я схватилась за следующее письмо. Кипенно-белый конверт, сургучная печать с когтистой лапой, небольшой листок внутри и всего несколько строк:
«Три дня назад я получил письмо. При его прочтении, я в третий раз эти полгода испугался за твою жизнь. Чтобы не случилось, приезжай. Со мной ты будешь в безопасности. Обещаю.»
Вот этому обещанию можно верить. Написавший это письмо никогда не нарушит свое слово, он много прожил и много видел. Потерпи еще немного Киртан, через несколько месяцев мы увидимся.
Я машинально прикоснулась к шее, где еще совсем недавно висела капелька черного хрусталя. Я всегда знала, что на нем заклинание слежения, да и как могло быть иначе? Кирт всегда за меня волновался, я помню его глаза тогда, на крыше одного из домов Нижнего города в Айтраске. Когда я по доброй воле нырнула в воду, кишащую тираньями, а потом вытащила их всех на берег, чтобы уничтожить. Я видела лицо Киртана, когда я вернулась лишь спустя два часа. Такие эмоции невозможно подделать.
— Мне всегда он нравился, — одобрительно проворчал Химо с моего плеча. Я невольно хмыкнула. Еще бы, некромант нашел оригинальный способ, как подлизаться к пауку — он по тихой грусти пичкал его карамелью, зная, что тарантул жить без них не может. А украдкой потому, что я дико материлась на них обоих, когда в очередной раз отмывала полностью перемазанного и липкого Химо.
Пятое письмо было от магистра Пилата. Хех, давненько меня так не ругали! Декан не поскупился на крепкие выражения в мой адрес, даже точки вместо особо впечатляющих слов не поставил! У меня создалось впечатление, что письмо мне писали на исконно орочьем языке, а не на всеобщем.
Я невесело усмехнулась и отправила и это письмо в костер. Не хранить же их, в самом деле! У моих ног осталось два письма. От Латриэля и близнецов соответственно. Вот же…
Я не ругаюсь, я не ругаюсь, я не ругаюсь…
Да ни хрдыра я не могу не ругаться!!!
— Ты что, не будешь читать последние два письма? — каким-то отстраненным голосом спросил Ри. Я тут же повернула голову и увидела, как дроу с каменным выражением лица сминает своё письмо и конверт впридачу. Мгновенье — и оно вспыхнула прямо у него в руке.
— Ри, что случилось? — осторожно спросила я, глядя, как эльф небрежно стряхивает с ладони пепел.
— Мне написали из дома, — глухо произнес Танорион, — И выдвинули условие. Либо я в течение трех дней возвращаюсь домой…
— Либо? — не удержалась я.
— Либо меня исключают из Дома.
— Что?!?! — подскочила я с воплем, мне вторил Химо. Даже Рикс, сидящий над ветке чуть выше паутины, встрепенулся и громко каркнул.
— От меня отказываются. Выгоняют с позором, лишают титула и наследства, — чересчур спокойно произнес дроу, глядя на костер.
Здарасьте бабушка, я ваша молодость! Приплыли…
Не зная, что сказать, я присела на колени около ученика и взяла его за руку. Ладонь Ри чуть подрагивала, хотя он и пытался это скрыть. Да уж, по всей видимости, Танориону не исполнилось еще и пятидесяти. Будь он старше, или же хотя бы совершеннолетним, то легко бы скрыл свои чувства. О таких вещах, а в частности об образе жизни Старших и Младших Домов дроу при императорском дворе я наслышана немало.
— И что ты будешь делать? — мягко спросила я, чувствуя, что сердце замирает. От того, что я прекрасно понимала чувства этого дроу, и от того, что понимала: Ри вот-вот уедет.
— Не знаю, — на красивом лице эльфа заходили желваки, — Я не ожидал такого.
— Езжай домой, Ри, — тихо сказала я то, что мне хотелось произносить меньше всего. Как гласит народная мудрость: не всегда говори, что думаешь, но всегда думай, что говоришь!
И почему я никогда не поступают так, как поступили бы все остальные?
Ответ нашелся сразу: потому что я не могу лгать и притворяться. Даже если от этого страдаю я. Если сказать сейчас: «Ри, да зачем это тебе нужно? Бросай всех, поехали со мной!», то это будет чистой воды эгоизмом с моей стороны. А я так не могу!
