— Знаю! Каждую неделю в церковь хожу!
— Умница, прелесть! — я чуть не подпрыгнул в восторге и от избытка чувств расцеловал Аню в обе щеки. — Выбери одну из самых сильных да кричи во весь голос!
— Да воскреснет Бог и расточатся враги Его, — незамедлительно начала Аня, — и да бежит от лица Его ненавидящий Его. Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут бесы от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знамением…[24]
На этот раз чертопоклонники среагировали мгновенно. Дверь распахнулась, и в подвал ворвался прыщавый тип с моим собственным «узи» в руках.
— Заткнись, сука! — взвизгнул он. — Язык отрежу!
Эти слова оказались последними в жизни ублюдка. Захлестнув на горле цепь, я быстренько удушил его.
— Действует молитва! — улыбнулся я. — Один уже погиб! Правда, не бес, только слуга, но все же…
Девочка смотрела на труп широко распахнутыми от ужаса глазами.
— Вы… вы… убили его?!
— А ты думала, целоваться с ним стану, конфетками угощать? раздраженно огрызнулся я, но, видя, как ее глаза наполняются слезами, смягчил тон: — Пойми, малышка! Это не люди! Христианская заповедь «Не убий» к ним не относится! Кроме того, у нас не было другого выхода! Или ты хочешь быть принесенной в жертву дьяволу?
— Не-е-ет!
— Тогда вытри глазки и тихонько ступай за мной. Возможно, наверху еще кто-то есть! — Нагнувшись к трупу, я забрал автомат. Затем отстегнул с пояса кинжал в ножнах. На рукоятке оказалась знакомая эмблема: голова козла и три шестерки.
Затаив дыхание, я начал, крадучись, подниматься по ступенькам. Так же, как у колдуна, лестница из подземелья вела прямо в дом. В первой комнате никого не оказалось, но из соседней доносились голоса. Один принадлежал Авдотье Петровне, другой, мужской, был мне незнаком.
— Заткнулась паршивка, — удовлетворенно бубнила старая ведьма. Жаль, что нельзя ей прямо сейчас сердце вырезать!
— Ничего, скоро праздник, — утешал невидимый собеседник. — Тогда повеселимся!
— Точно, сынок, точно! Но уж больно не терпится!
— Зато над парнем сегодня покуражимся! От всей души! Лихо вы, Авдотья Петровна, его взяли!
Продавщица в ответ довольно хихикнула.
Сделав Ане знак оставаться на месте, я осторожно приоткрыл дверь. Хорошо смазанные петли не скрипнули, но тем не менее сатанисты резко обернулись в мою сторону. Приятелем ведьмы оказался бородатый мужчина лет тридцати с черными хитрыми глазами. Оба сидели за столом, посреди которого лежали мой выпотрошенный рюкзак, пистолет, гранаты. Похоже, в данный момент они наслаждались лицезрением трофеев. Мужик опомнился первым, попытался вскочить, но брошенный кинжал пробил ему горло. Дальше даже говорить не хочется! Я никогда не убивал женщин, но что оставалось делать, если проклятая ведьма направила на меня мой собственный «ТТ»?! Пришлось срезать ее короткой очередью! Странно забулькав, Авдотья Петровна уткнулась лицом в стол. Первым делом я собрал в рюкзак свое имущество, состоящее, главным образом, из оружия. Потом оттащил трупы в подвал, задвинул засов. Было бы неплохо запастись едой, но брать что-либо из этого дома не хотелось.
За окном стемнело. Никем не замеченные, мы закоулками выбрались из поселка и углубились в лес. Измученная малышка едва держалась на ногах, но я безжалостно поторапливал ее, норовя забраться подальше в глушь. В конце концов девочка свалилась на землю и заплакала. Пришлось нести ее на руках. Вскоре я тоже выдохся, бережно опустил Аню на землю и огляделся по сторонам. Мы находились на маленькой полянке, окруженной со всех сторон высокими деревьями и плотными зарослями кустарника. В небе ярко светила луна. Теперь я смог как следует рассмотреть мою спутницу. Она была маленького роста, худенькая, но очень пропорционально сложенная. Личико, даже измученное, оставалось весьма привлекательным: большие испуганные глаза, пухлые детские губы, слегка вздернутый носик. Густые, красивые, хотя и порядком запачканные, светлые волосы. Ни дать ни взять юная лесная фея! Девочка непрерывно дрожала, кутаясь в обрывки легкого ситцевого платья. Порывшись в рюкзаке, я отыскал там джинсовую куртку и накинул ей на плечи. По причине большой разницы в росте она вполне сошла за платье. Затем развел костер. По моим расчетам, мы удалились от поселка километров на десять, погони можно было не опасаться. Пока они найдут трупы, пока сообразят, куда делись пленники! Короче, времени достаточно.
Внезапно я ощутил жуткий голод, поскольку позавтракал «купчиком», а пообедал ведьминой отравой. Проклятие, хоть бы заяц какой забрел. Тут сам Бог пришел нам на помощь! При свете разгоревшегося костра я заметил в углу поляны целую роту сыроежек! Спустя несколько минут мы уже поджаривали на веточках грибы. Отродясь не едал ничего вкуснее! Согревшись и насытившись, Аня наконец перестала дрожать. Личико порозовело, глаза заблестели.
— Я знаю, кто вы, — неожиданно сказала она.
— Да ну! — скептически прищурился я. — Интересно, откуда? Досье мое, что ли, в РУОПе[25] прочитала?
— Вы — Бич Божий, — не обращая внимания на ехидную реплику, продолжала девочка. — Орудие в руках Господа!
— Бандит я, дурочка, бандит! — непонятно почему, возмутился я. Понимаешь? Рэкетир!
Аня долго смотрела на меня.
— Вы много убили людей? — наконец спросила она.
— Ну, — смутился я, — как тебе сказать? Когда служил в Афганистане…
— Там вы были солдатом, — девочка явно взяла на себя роль моего адвоката. — Об этом не будем говорить. Скольких потом, когда стали рэкетиром?
— Никого, — честно признался я. — Только сатанистов, но они, гады, первыми напали, моего друга до смерти замучили, а за мной начали охоту. Мне не нравится роль дичи, поэтому я приехал сюда, чтобы уничтожить змеиное гнездо!
— Ну вот, — с облегчением вздохнула Аня. — Я же говорила, вы — Бич Божий. И… и… вовсе не такой уж плохой, каким хотите казаться. — Тут девочка почему-то покраснела.
Я тоже смутился и уже второй раз, после случая на берегу реки, застеснялся своей профессии.
— Знаешь, Аня, — неожиданно выпалил я, — если выйду живым из этой заварухи, в банду больше не вернусь! Только вряд ли выйду… Ну-ну, перестань плакать, совсем как маленькая. Вытри глазки! Вот так, умница! Лучше расскажи о себе: где живешь, как попала к этим сволочам!
Анина история оказалась проста и печальна. Неделю назад в гости к соседям приехал из Москвы племянник, симпатичный широкоплечий парень по имени Рафик. Новый человек в деревне всегда привлекает всеобщее внимание, а тут еще такой красавчик! Все местные девицы сходили по нему с ума. В немалой степени этому способствовало то обстоятельство, что их собственные ухажеры интересовались главным образом выпивкой и передвигались по деревне, как сломанные роботы, под углом в сорок пять градусов.
Рафик сразу обратил на Аню внимание, пригласил на танцы, а потом, как водится, полез под юбку. Но девочка дала ему резкий отпор, заявив, что она девственница и вообще нельзя вот так сразу! Вопреки ожиданиям, Рафик не только не обиделся, но невероятно обрадовался и все время по дороге домой бормотал: «Девственница! Какая удача! Очень кстати!»
Несчастная малышка вообразила, будто встретила долгожданного, «благородного принца». Мечты развеялись на следующий день, когда Рафик зазвал Аню домой, угостил чаем, после чего тело сковала невероятная слабость, пропал на время дар речи, но способности осознавать окружающее она не потеряла.
Вскоре появились еще двое — парень с девицей. Они упаковали девочку в мешок, погрузили в машину и отвезли в Матвеевку, где бросили в подвал, в котором мы с ней сегодня встретились. Всю дорогу похитители периодически восклицали, что Благое Божество будет довольно, а иногда с ненавистью и страхом поминали какого-то «палача», говорили о трех без вести пропавших товарищах, о страшной опасности, нависшей над сектой. Однако девица успокаивала ребят, обещая, что Иван Гермогенович, великий колдун, находящийся в прямом контакте с высшими силами, раздавит палача, словно букашку.
Тут я невольно расхохотался. Аня удивленно и немного обиженно замолчала.
— Палачом сатанисты называют меня, — отсмеявшись, пояснил я. — А Иван Гермогенович больше никого не раздавит, при всем желании!
— Но это великий колдун! — возразила девочка.
— Он уже… ой, не могу! Он уже не колдун… А… ха… ха… труп!
— Вы очень жестокий, — девочка, нахмурившись, отвернулась.
— Ты сама сказала, что я — Бич Божий, а Бич бьет больно! Ложись спать! — раздраженно бросил я.
Аня съежилась у костра. Прошло несколько минут.
— Простите меня! — вдруг сказала она. — Я так и не поблагодарила вас за мое спасение! А что касается жестокости… Наверное, вам просто не хватало в жизни доброты и ласки! Простите, пожалуйста!
