«Скорее всего, в руку, да и то, наверняка, вскользь царапнуло», – с досадой решила я, так как ответного выстрела не последовало, но и падать злоумышленник не спешил, а вместо этого раздались быстрые звуки шагов: человек бежал по покрытой заиндевелой коркой земле.
Я прицелилась повторно, чтобы не дать преступнику добраться до ворот, через которые он мог легко уйти, так как Антон был в доме, но выстрелить не успела. Сонечка принялась с новой силой плакать. В этот момент из дома вылетела с перекошенным от ужаса лицом Лика, она кинулась к нам, совершенно не замечая, что бежит параллельно с преступником и закрывает мне обзор для точного выстрела.
– В сторону, – крикнула я, но, Лика была, как безумная, и кинулась на меня, чуть ли не грудью навалившись на пистолет. Этого замешательства хватило, чтобы преступник смог уйти. Скинув с себя заходящуюся в истерике Лику и освободив ей доступ к ребенку, я бросилась к воротам, услышав выкрик Антона, что в доме никого, он все проверил. Я опередила его, поражаясь медленной реакции в данной критической ситуации, что было непростительно, если вспомнить, что он гордо именовал себя охранником и нанят был исключительно для того, чтобы оберегать от угрозы дом со всеми его домодчадцами. Я в бессильной злобе кинулась за ворота, но вместо похитителя застала лишь повисшее в воздухе легкое напоминание запаха дыма из выхлопной трубы машины да успела заметить бампер и измазанное грязью то ли коричневое, то ли бордовое крыло, скорее всего, нашей «Лады», на которой, по всей видимости, преступник и скрылся за углом дома.
На раздумья времени не оставалось, взор мой быстро засек желтую машину такси, из которой выгружалась внушительного вида дама, объема силуэту коей, несомненно, добавляла пушистая лисья шуба, причем этот теплый наряд явно давно пора было уже сменить на что-то более весеннее. В доли секунды я оказалась около автомобиля, и, непочтительно оттеснив женщину от дверцы, чтобы ускорить освобождение транспорта, забралась на только что покинутое ею место.
– Быстро на шоссе! – скомандовала я опешившему водителю. Он, надо отметить, немедленно внял моему приказу и рванул с места так, что несчастную любительницу шуб на тротуаре заволокло серым облаком выхлопных газов, вырвавшихся их трубы машины.
– Только не убивайте меня! – отрывисто выдавил таксист и опасливо покосился на пистолет в моей руке.
«Ах, вот оно что!» – догадалась я, что явилось причиной его услужливости и необычайной скорости реакции.
– Я не убью, этот пистолет стреляет исключительно в преступников, – спокойно ответила я, вглядываясь в сумерки вечера, силясь разглядеть подозрительную машину, на которой, по моему мнению, умчался злоумышленник.
– А, так вы не бандит…ка? – обрадовался таксист и даже сбавил скорость.
– Быстрее! – крикнула я, обернувшись на него. От испуга он вдавил педаль газа в пол, и машина с ревом прыгнула вперед. – Сцепление! – проорала я сквозь шум мотора.
– Что? – Он перевел на меня полный безумия взгляд.
– Да выжми же ты сцепление, а я переключу скорость!
– А… – Он покорно выполнил все, как я и просила, но попутно отпустил педаль газа, так что мы сразу же стали замедляться.
– Да гони же ты, идиот! – взмолилась я. – Преступник уйдет!
Водитель попытался сконцентрироваться на дороге, в молчании, точнее, под его воинственное сопение, преодолели мы несколько километров, но я так и не высмотрела ничего подозрительного, а удаляться от дома Платова было нельзя. От разочарования я хлопнула рукояткой «вальтера» по колену. Бедный таксист воспринял мой жест на свой счет:
– Я стараюсь, я правда стараюсь! – со слезами в голосе воскликнул он. – Но вы поймите, я же всю жизнь таксист, а не гонщик!.. – Его тон выдавал все признаки приближающейся истерики. Смысл его последней фразы был достаточно прост и понятен. Конечно, чем медленнее едет машина с шашечками, как я ее называла в детстве, тем больше заработает тот, кто ею управляет. Все логично, тем более, что сидящему рядом со мной мужчине было как минимум за сорок, а значит, у него огромный стаж езды на минимальных скоростях. Я внимательно посмотрела на горе-водителя. Заметила и подрагивающую от нервного тика щеку, и закушенную нижнюю губу вместе с широкими усами, и крупные капли пота, стекающие ему за воротник. Похоже, с минуты на минуту мой незадачливый помощник хлопнется в обморок. С коротким вздохом, свидетельствующим о моем смирении с ситуацией, я миролюбиво проговорила:
– Возвращаемся обратно, дальше кататься смысла нет, мы его упустили… Можете больше не гнать.
– Хорошо, – таксист заметно возрадовался, и его щека перестала дергаться.
У меня возникло еще одно неприятное подозрение, что преступник мог оказаться хитрее и вернуться в дом, выманив меня за пределы поселка. Тревога немедленно завладела всем моим существом, я выхватила телефон и быстро связалась с Антоном:
– Что у вас? Сонечка? – Мой голос сбился на крик, едва я услышала раздающийся фоном плачь в трубке.
– Сонечка нормально, Лика в истерике, – отрывисто, по-деловому, отрапортовал Антон.
– Обстановка, преступник?
– Все тихо, дом я проверил, – не меняя тона, уверил меня Антон.
Водитель, не задавая вопросов, через несколько минут остановился у ворот усадьбы Платова.
– Простите за все, – искренне извинилась я, протянув ему тысячерублевую бумажку.
– Да что уж, – в первый раз позволил он себе криво усмехнуться, и лицо его немного порозовело. Я успокоилась, похоже, он был крепким орешком, и эта встряска не нанесла существенного урона его здоровью. – Жаль, что не догнали, – сконфуженно пробормотал он, забирая купюру.
– Все равно спасибо и извините, – я благодарно коснулась его плеча и выбралась из машины.
– И вам спасибо, встряхнули старика, – крикнул он мне в спину, удивив меня своей, пусть и запоздалой, храбростью. Не оборачиваясь, я махнула ему рукой и позвонила в калитку. Антон через несколько секунд возник передо мной.
– Вы целы? – с неподдельным волнением спросил он, ощупывая меня внимательным взглядом.
– Конечно, – пожала я плечами.
– А этот?
– Ушел, – мрачным голосом констатировала я и быстро прошла на участок, задев Антона плечом. – Где Лика с ребенком?
– В доме, – Антон запер калитку и поспешил за мной.
– Оставайся у ворот до моих распоряжений. Гляди в оба, этот гад слишком опасен! – Я торопливо взбежала по ступенькам. Лика была в гостиной. Она была одета так же, как и на прогулке, Сонечка в теплом комбинезоне ходила, держась за диван, а Лика ревела, шумно сморкаясь в свой длинный рыжий шарф.
– Вы поймали его? – Голос ее дрожал, она подняла на меня залитые слезами, темные от расплывшейся туши и теней глаза и смотрела при этом так испуганно, что я сама испугалась, как бы информация о том, что преступнику удалось скрыться, не добила ее.
– Догнать его не удалось, – мягко произнесла я.
– Что же теперь будет?! – Лика закрыла ладонями лицо, однако очень быстро отняла руки и даже перестала плакать. Просто выпрямилась на диване и с тревогой уставилась мне в лицо, ожидая ответа.
– Вы не переживайте, я сделаю все, чтобы с вами и девочкой ничего не случилось, – убедительно ответила. – А сейчас вам лучше раздеться, да и Сонечка, наверное, упарилась в комбинезоне.
– А вы что будет делать? – Лика явно ждала от меня полного отчета.
– Проверю запись на камерах, – не посчитала я нужным устраивать очередную стычку на предмет ее любопытства.
– Я с тобой! – вскочила она с дивана.
– А Сонечка? – попыталась урезонить ее я.
– С нами, – решительно ответила Лика и, подхватив дочь, первой выскочила на улицу, не давая мне возможности отказать ей.
Я покорно поплелась за ними, все вместе ворвались мы в домик Антона с требованием немедленно показать нам свежую запись, на которой я, по крайней мере, надеялась разглядеть номера, марку и цвет машины, чтобы немедленно передать ее описание сотрудникам милиции для задержания. А вот какие побуждения двигали Ликой, так и оставалось загадкой. Я не спешила устраивать ей допрос, так как этим вечером она пережила сильный стресс, и все ее действия могли быть просто следствием крайнего нервного перевозбуждения.
Антон на этот раз не подвел, и уже через две минуты мы все вместе с напряжением вгляделись в мерцающий экран монитора.
– Но почему с обеих камер одинаковая картинка? – опешила я, с недобрым предчувствием рассматривая пустую белоснежную, хорошо освещенную фонарями дорогу у самого забора.
– Так у нас с той стороны только въезд и записывается… – охотно пояснил Антон.
– А по периметру участка, там же тоже камеры? – недобро спросила я.
– Так они того, для солидности больше, а сами не работают, иначе здесь целую систему надо было прокладывать, кабели тащить, площадь-то огромная. Да и одному не уследить, тут мною не обошлись бы, штат охранников нанимать тогда б пришлось. – Антон приосанился, когда говорил о собственной значимости. – Главное ж знать, кто к нам едет, а этих – мимо проезжающих, – их не запомнить, дорога ведь, почитай, главная в здешних местах, – подтверждая мои худшие опасения, невозмутимо произнес он.
