Не вызывает никакого сомнения также и то, что бремя куриальных повинностей в IV в. становилось все более разорительным. В связи с этим куриалы были вынуждены усиливать эксплуатацию своих поместий. Иоанн Златоуст самыми мрачными красками рисует положение колонов: "На несчастных колонов, - сообщает он, - умирающих с голода, взваливают бесконечные, невыносимой трудности работы; от них требуют непосильных услуг, их третируют, как ослов или мулов, или как камни, не давая даже перевести дыхание. Независимо от того, приносит ли их участок доход или нет, с колонов требуют тех же повинностей, не имея никакого снисхождения" (MPG, 58, 531). Из рассказа Феодорита Киррского следует, что даже наиболее состоятельные члены курии эксплуатировали свои имения, не считаясь с реальным положением зависимых от них земледельцев. Этот рассказ рисует полную напряженного драматизма картину взыскания натуральных поборов с деревни, пострадавшей от неурожая, собственником земли, куриалом Летоем. Ни явно бедственное положение деревни, ни мольбы и слезы крестьян, ни просьбы местного священника не побудили Летоя хоть на иоту уменьшить побор с крестьян. Лишь взыскав все сполна, он выехал в Антиохию (MPG, 82, 1024).
Естественно, что все возраставший нажим куриалов на своих земледельцев вызвал растущее сопротивление с их стороны, и куриалам приходилось все чаще использовать власть курии, муниципальную полицию для подавления недовольства колонов. По словам Либания, если колоны (???? ??? ??? ?????????) не согласятся с вымогательствами своих господ, то "разговор короткий - стражник с веревками - в имение (?????) и камера принимает заключенных" (XIV, 5). "Жестокость господ, - пишет он, - ежедневно без меры прибегает к этому средству, так как легко заключить в оковы человека, которого закон вынуждает молчать и тогда, когда с ним поступают неправо" (XIV, 5).
С помощью муниципальной организации, осуществлявшей административно-фискальную власть над антиохийской округой, куриалы могли выколачивать из своих земледельцев необходимые им средства, но все более явственно вырисовывающимся результатом такой хищнической эксплуатации поместий было быстрое экономическое истощение принадлежащих им хозяйств, разорение земледельцев. Этим в значительной мере и был вызван прогрессирующий упадок средних поместий, неуклонно нараставшее общее обеднение сословия куриалов.
Поэтому недовольство земледельцев, сидевших на их землях, было особенно сильным, Отсюда их настойчивое стремление укрыться от невыносимого гнета под сенью патроната. Как показал Цулюэта, развитие патроната наносило наиболее серьезный ущерб куриалам.139
Речь Либания "О патронатах" подтверждает правильность, этого вывода. Причем она показывает, что особая трудность для куриалов в связи с развитием патроната в Сирии, как, вероятно, и во многих других провинциях восточной части империи, заключалась в том, что значительная часть их земледельцев была свободными колонами, обрабатывавшими землю на определенных условиях, юридически свободных лиц, имевших право протестовать против притеснений со стороны собственника земли - куриала.
Вероятно куриалы, заинтересованные в усилении эксплуатации своих колонов, особенно активно использовали стремление государства к прикреплению колонов. Раньше, когда муниципальная организация была сильна, они имели достаточно возможностей как для эксплуатации своих колонов, так и для поддержания власти над ними. Формальная свобода этих колонов весьма сильно ограничивалась реальным соотношением сил между ними и господином. В эксплуатации своих колонов куриал мог в полной мере опираться на находившуюся в руках сословия куриалов муниципальную организацию, которая располагала широкими административными и полицейскими правами на городской территории. Теперь же были достаточно сильны и те силы, которые, используя в своих интересах сложившееся положение, могли со все большим успехом противостоять слабеющей куриальной муниципальной организации - крупные землевладельцы, сенаторы, чиновники, военное сословие. Эдикт 399 г. (СТ, XI, 24, 4) перечисляет категории лиц, выступающих в качестве патронов. Это, прежде всего, magistri utriusque militiae, comites, proconsules, vicarii, Augustales, tribuni, т. е. крупные землевладельцы, сенаторы, представители военно-чиновной верхушки империи.
Разными путями происходил переход колонов, сидевших на землях куриалов, под патронат более сильных и влиятельных лиц. Здесь мы видим и прямое бегство отдельных земледельцев. По словам Либания, "немало людей... отправляются к этим сильным людям, ...чтобы воспользоваться их беззаконным могуществом" (XLVII, 17). Иногда это целые деревни, которые, противодействуя "лихоимству" господина земли, прибегают к помощи соседних крупных собственников (XLVII, 11). Либаний, сам оказавшийся жертвой патроната, подробно рассказывает свою историю, которая проливает яркий свет на конкретные пути развития этого института. Мы не знаем, возросло ли в IV в. бремя, ложившееся на колонов Либания. Естественно предполагать, что, стремясь представить себя несправедливо обиженным, он скромно умалчивает об этой немаловажной стороне дела.140 Но даже вполне допустимо, что их повинности и не увеличились в значительных размерах, так как Либаний был свободен от повинностей декурионата и, следовательно, находился в более выгодном положении, чем куриалы. Тем не менее и его земледельцы, свободные колоны, на протяжении четырех поколений обрабатывавшие его землю, отказались выполнять требования господина. Тогда он прибег к старому испытанному средству - подал в суд жалобу на своих колонов. Немедленно часть из них была схвачена и брошена в тюрьму и началось расследование. Сначала дело шло в пользу Либания (XLVII, 13). Тогда оставшиеся на свободе колоны нашли влиятельного покровителя в лице одного из военных командиров (?????????). За обильные приношения продуктами и деньгами он оказал им поддержку в суде и Либаний проиграл свою тяжбу с колонами.141 Неизвестно, как развивались дальше отношения Либания с ними. Однако другие данные той же речи рисуют по существу дальнейшее развитие сложившейся ситуации. Мы видим, что в лице такого влиятельного и сильного покровителя деревня постепенно приобретала постоянного патрона, который поддерживал ее в борьбе как против собственника земли, так и против притеснений "извне".
Как видно из речи, колоны куриалов искали покровительства влиятельных собственников против своих не только потому, что они притесняли их, но и потому, что многие господа оказывались не в состоянии оградить их интересы от посягательств других (XLVII, 22-25). За этот патронат деревня расплачивалась с патроном частью причитавшихся собственнику земли взносов, т. е. фактически за счет господина. Как говорит Либаний, на деле у деревни оказывался не один, "законный" (XLVII, 22- 25), а два господина. Дальнейшее развитие этой ситуации приводило к тому, что более сильный, т. е. патрон, постепенно выживал более слабого - господина земли и завладевал его имением. Чаще всего борьба заканчивалась тем, что лишившийся значительной части своих прежних доходов, притесняемый патроном, куриал беднел, разорялся (XLVII, 32) и оказывался вынужденным за бесценок продать свое имение патрону, который, таким образом, становился его полным собственником.
Вынужденная продажа средними собственниками-куриалами своих земельных имуществ во второй половине IV в. становится широко распространенным явлением. Либаний часто рассказывает о том, что влиятельные собственники, чиновники и военные "за небольшую цену приобретают имущество своих соседей, которые не в состоянии вынести непрерывных злоключений" (L, 12).
Этим вопросам вынуждено было уделять все большее внимание и правительство. Эдикт 387 г. специально посвящен рассмотрению случаев, когда куриал продает свое имущество "будучи вынужден влиянием покупателя" (СТ, X, 34, 1). Огромная роль патроната в упадке среднего землевладения не вызывает сомнения. Именно possesores средней руки больше всего страдали от развития патронатных отношений.
В связи с этим нельзя признать убедительными попытки некоторых исследователей, в частности Арман, на основании антиохийского материала, противопоставить военный патронат гражданскому, показать, что военный патронат в равной мере подрывал благополучие как средних, так и крупных собственников.142 Безусловно, крупные влиятельные собственники лишь случайно могли потерпеть ущерб от развития патронатных отношений, и как гражданский, так и военный патронат укреплял их позиции. Выдвинутые в подкрепление этой теории доводы по существу основываются лишь на доказательстве того, что Либаний, который был собственником двух-трех небольших имений, являлся крупным землевладельцем. Но попытка представить Либания крупным собственником встретила в последнее время серьезные возражения в зарубежной литературе. П. Пети, специально исследовавший вопрос об имущественном положении Либания, "весьма убедительно показал, что у нас нет достаточных оснований причислять его к крупным землевладельцам.143 Но опровергнув утверждения Армана, Пети тем самым доказал, что даже наиболее состоятельные из средних землевладельцев нередко становились жертвой развития патронатных отношений. Тем более от него должны были страдать менее состоятельные куриалы. В свете этих данных становится все более очевидным, что развитие как гражданского, так и военного патроната шло в одном направлении - оно подрывало материальное благополучие средних землевладельцев.
