— Не было ли у него накануне неожиданных телефонных звонков?
— Что ты подразумеваешь под «неожиданными»?
— Любые звонки, которые могли его испугать или рассердить.
— Вэнс — актер, и, подобно многим актерам, он постоянно играет. Он умеет держаться и не выдавать истинных чувств.
— Даже тебе?
— Иногда, но не часто.
— Ему не звонил несколько раз один и тот же человек?
Она уже думала об этом.
— Помню, накануне отъезда Аррингтон, ему несколько раз звонил во второй половине дня Луи Ригенштейн, но это в порядке вещей. У них — общий бизнес и, вообще, они друг другу не чужие.
— Были ли какие-либо звонки от Дэвида Стармака?
— Насколько помню, нет, но это тоже в порядке вещей.
— А от Онофрио Ипполито?
— Это имя я никогда и не слышала, пока Вэнс не дал мне список приглашенных, где было и его имя. И, хотя я видела его на вечеринке, но не сопоставляла с личностью, пока не увидела его у Гримальди.
— Стало быть, Вэнс и Ипполито не друзья, и у них нет общего бизнеса?
— Мне ничего об этом не известно, хотя в жизни Вэнса не так уж много такого, о чем бы я не знала.
— Позволь спросить тебя вот еще о чем: с моей точки зрения, у Вэнса, несомненно, жизнь сложилась успешно — он красив, богат, на вершине карьеры, женат на замечательной женщине, уважаем каждым, кто его знает, и миллионами тех, кого не знает лично.
— По-моему, это верное умозаключение.
— Какие у него слабости?
— Личные? Деловые?
— И те и другие.
— Ну, в интимном плане он не такой хороший любовник, как ты.
Стоун рассмеялся.
— Я польщен. Стало быть, у тебя с Вэнсом был роман?
— Я бы не стала называть это романом. Вэнс, несомненно, спал почти что с каждой знакомой женщиной, по меньшей мере, хотя бы раз.
— Так сколько раз ты с ним спала?
— Теперь ты пытаешься проникнуть в мою интимную жизнь.
— Ты права. Прошу прощения.
— Ровно двенадцать раз, — сказала она. — Я считала.
— Что тебя остановило?
— Он сам. Это была его инициатива.
— Почему его?
— Потому что он — кинозвезда.
— И это больше, чем просто мужчина?
— В этом городе — да. Ты ничего не знаешь о кинозвездах, не так ли?
— Нет. Вэнс единственный из звезд, с кем я общался.
— Давай, расскажу тебе о кинозвездах.
— Валяй.
— В нашем городе имеется несколько разновидностей могущества: самое большое — это власть делать фильмы. Второе по значимости — личное влияние, богатство, красота, сексуальный магнетизм, и, наконец, власть послать на… любого, и при этом, этот любой без звука пойдет туда, куда его послали. Вэнс — один из нескольких людей в городе, обладающий каждым из этих разновидностей могущества, если называть вещи своими именами. Даже такие люди, как Луи Ригенштейн и Дэвид Стармак в совокупности не обладают ими. Кинозвезды зациклены на себе так, как ни один простой смертный. Друзья, жены, дети — все отходят на второй план после КАРЬЕРЫ, которую делает звезда экрана. Звезда может ощущать себя таковой без тени вины или сомнений, поскольку он твердо знает, что все зависит от его КАРЬЕРЫ. Таким образом, любое решение принимается на основе вопроса, а выгодно ли это мне? Я не говорю о сиюминутных решениях, я говорю о любых решениях. Например, где я буду сегодня обедать, что в переводе означает: «Где меня увидят, чтобы я мог получить от этого максимум пользы?»
Стоун спросил.
— Ты это серьезно?
— Совершенно. И, если простые решения принимаются именно так — степень теплоты приветствия, где запарковать машину, когда пойти в туалет — тогда можешь себе представить, сколько же усилий тратится на важное решение, например, в каком сниматься фильме. Первый вопрос, который задает себе звезда экрана, когда ей дают в руки сценарий — может ли он продвинуть мою карьеру?
— Полагаю, это вполне резонно.
— Несомненно. Приветствуется все, что способствует карьере. Вот почему, когда кинозвезда получает сценарий, происходят странные вещи: сцены, написанные под других актеров, неожиданно переписываются под звезду. Единственное слово, которое понравилось звезде, берется у другого актера и передается ей. Продюсеры и директора нанимаются, или увольняются; некоторые актеры вторых ролей приближаются, другие удаляются. Весь гардероб, пошитый для фильма, исчезает в шкафах звезды. Кстати, ты тоже получил одежду и обувь в подарок.
Стоун засмеялся.
— Ты начинаешь понимать, что я тебе говорю?
— Думаю, что да. Если жена звезды киноэкрана исчезает, его первая реакция, это беспокойство, как бы таблоиды про это не узнали.
— Ты быстро схватываешь, дружище.
— И каждое последующее действие, которое он предпринимает в отношении ее исчезновения, диктуется тем, как ему лучше защитить себя.
— Ну, малый, ты только что заработал степень доктора психологии по Голливуду.
15
Стоун очнулся с ощущением, что лишился левой руки. Постель была залита солнцем, его грудь покрывали длинные рыжие волосы, и у него сильно затекла левая рука. Он почти моментально понял, что ее отлежала Бетти. Он осторожно высвободил руку, стал сжимать и разжимать пальцы, чтобы разогнать кровь.
— Который час? — не раскрывая глаз, спросила она.
Стоун поднял голову и взглянул на стоящие на тумбочке часы.
— Десять минут седьмого.
— Господи, у меня нет времени, чтобы растлить тебя, — застонала она.
— Ты в этом уверена?
Она неохотно поднялась с кровати, убирая с лица волосы.
— Мне надо выехать на студию не позже, чем через двадцать минут!
Бетти исчезла в ванной, и Стоун услышал шум льющейся в душе воды. Он повернулся на спину, уставясь на тени в потолке. Он, определенно, чувствовал себя прекрасно. Девушка была чертовски хороша, и ему нравилось, что к сексу она относилась без комплексов. Встав с постели, он натянул шорты, пошел на кухню, и начал варить кофе. Когда она, одетая, спустилась по лестнице вниз, он протянул ей чашку.
— Приготовить тебе завтрак?
— Ооооо! — выдохнула она, — это мечта любой женщины, а я должна спешить на работу! — Она перелила кофе в термос. — Слушай, не звони мне ни по какому телефону, кроме этого. — Она нацарапала номер телефона на обратной стороне визитки.
— По нему не дозвониться никуда, кроме моего рабочего места, и, если кто-нибудь, кроме меня возьмет трубку, сразу разъединяйся. Кстати, куда ты сегодня собираешься?
— Я еще не решил. — Он взял у нее ручку и другую карточку. — Вот номер моего мобильного телефона, и, хотя он приписан к Нью-Йорку, можешь звонить на него. Может, я сумею получить лос-анджелесский номер, чтобы было проще пользоваться моим мобильником.
— Не ставь машину возле моего дома, я не хочу, чтобы ее заметили. Найди место на улице, это совсем нетрудно.
— О'кей.
— Что мне нужно сделать сегодня?
— На данный момент считай, что что-то неладно с исчезновением Аррингтон, поэтому будь внимательной ко всему, что может иметь к этому отношение и впитывай любую полезную информацию.
— Номер моего пэйджера в визитке. Если не найдешь меня в офисе, воспользуйся им, и я тебе сразу же перезвоню.
— Неплохая идея.
Она крепко поцеловала его, выбежала за дверь, потом остановилась у выхода, чтобы вынуть почту и оставить ему две газеты, и, наконец, исчезла.
Стоун положил булочку в тостер, приготовил себе апельсиновый сок и кофе и прочитал обе газеты New York Times и L.A. Times. Закончив это занятие, поднялся наверх, принял душ, побрился, оделся и пошел в кабинет Бетти, уселся за ее письменный стол и стал думать. Наконец, он позвонил Дино.
— Лейтенант Бачетти.
— Привет, это Стоун.
— Привет, дружище. Ты вернулся?
— Нет, собираюсь пробыть здесь какое-то время.
— В чем дело?
— Это слишком длинная история и кое-чему ты просто не поверишь.
— Давай, попробуем.
Баррингтон вкратце поведал свои приключения с тех пор, как оказался в Лос-Анджелесе.
— Весьма странно, — заметил Дино. — Повтори мне это итальянское имя?
— Ипполито?
— Да, оно, кажется, мне знакомо. Когда-то был парень с таким именем, связанный, как я полагаю с Лучиано.
— Нет, не может быть тот самый парень. Может быть, его родственник?
— Дай посмотрю, что я могу о нем узнать.
— Хорошо, но прежде, чем ты сделаешь это, мне потребуется помощь здесь, на месте. Помнишь, когда мы забирали того толстяка мафиози из Лос-Анджелеса несколько лет назад?
— Никогда не забуду, как мы летели назад.
— Как звали того полицейского, который передал его нам? Он занимался борьбой с организованной преступностью или что-то в этом роде.
— Точно, ты прав. Это был… подожди минутку… как же его звали… Грант?
— Ричард Грант, так точно.
— Верно. Он вроде был ничего.
— Я ему позвоню.
