Иллинтири были в гневе, им посмели выдвигать условия! И они отказались. Кровавые стычки разгорались регулярно. Народы не желали жить дружно. Сменялись поколения, пограничные стычки то затихали, то вспыхивали с новой силой. Пока не запылало соседнее королевство, пробудившее огненного дракона.
Война затронула королевство Итен, затянула в огненно-кровавый водоворот. Численность Итенов была снижена более чем вполовину.
Тогда же в замке появился Змеиный охотник, с рыжим котёнком на плече. Постоял глядя на заплаканную королеву и тихо сказал.
— Я не дипломат. Не воин. Я охотник. Но эта земля и наша тоже.
Охотник давно ушёл. Королева плакала над своим котёнком, который никак не мог решить, на каком свете ему оставаться. А Змеиные охотники методично вырезали тех, кто нарушил границы их территории. Люди приходили из болот и уходили в них. Следуя за ними, иллинтири-пришельцы уже не возвращались, бесславно погибали в топи. В конце концов, они не выдержали и бежали прочь.
Королевство Итен выстояло. Их королева приняла то, что ей предлагали Змеиные охотники. Два рода слились воедино. С тех пор, рядом с Змеиными охотниками были иллинтири. А рядом с иллинтири всегда были Змеиные охотники.
Мир надолго воцарился в землях Итен. Мир и спокойствие. До второй стихийной войны. До пробуждения второго дракона.
Королевство Итен до последнего не собиралось участвовать в войне. Но оно многим успело стать поперёк горла. И тогда, объединившись, другие королевства обрушились на Итен. Среди них командовал парадом король ТенНуара.
Озеро слез, пустошь айонов — все это было неиссякаемым запасом полезных ископаемых. А бедное королевство ТенНуар запасами обладало скудными и завидовало соседям.
Змеиные охотники защищали свою землю до последней капли крови. Всплыл и секрет, долго ими охраняемый. В сердце королевства Итен был город АиррЭсс — и там жили наги. Немногие, оставшиеся в живых исконные жители Эссентес.
И они тоже пришли защищать королевство Итен.
У них получилось, но они заплатили слишком высокую цену. Больше не осталось наг. От Змеиных охотников осталась только четверть: дети, больные и старики. Само королевство Итен потеряло половину своего народа.
Третья стихийная война усугубила ситуацию. Королевство Итен держалось лишь на своей гордости.
Сорок лет назад начался новый виток. Королевство ТенНуар нарушило границы. А семнадцать лет назад была убита почти вся королевская семья. И последняя семья Змеиных охотников. Твоя семья. Ты уцелел чудом. Впрочем, у чуда нет ни имени, ни рода. Безымянная служанка вынесла тебя из замка, подложив в фургон бродячим менестрелям. Вместе с тобой отправилась и я.
Шира поджала колени, подула на холодные ладони, желая их согреть и продолжила.
— Ты рос. По мере сил, но что может кошка?! я присматривала за тобой. И следовала… пока ты не стал мастером поиска и не остановился на Ории. С самого начала, я надеялась, что однажды ты вернёшься на Эссентес и отомстишь.
— Кому? — спросил мужчина.
Шира молча опустила голову. Это была её мечта, это была её надежда. Вернуть потерянный дом… Но она разбивалась на куски в глазах мастера. Она всматривалась в них и не находила ничего.
Всхлипнув, иллинтири уткнулась носом в собственные коленки. И следом на её плечо легла сильная рука.
— Глупый котёнок. Неужели ты действительно считала, что я захочу начинать войну, попав на Эссентес? Нарушу собственный кодекс и стану причиной смертей тысяч живых созданий?
Ответить кошка не смогла, расплакалась. Тимур, равнодушный к женским слезам и знающий им цену, покачал головой.
— Иди спать. В палатку к Хани.
— А как же ты? — сквозь слёзы взглянула на мужчину иллинтири.
— Я останусь около костра. Ты уже замёрзла, присмотришь за крохой, и отогреешься. Иди.
— Но мы…
Глаза Тимура потеплели, губы сложились в тёплую улыбку.
— По-прежнему одна команда.
Просиявшая Шира отправилась в палатку, мужчина остался со своими мыслями наедине.
Он не собирался начинать войну, но отомстить. Да. Для начала, он собирался проверить, действительно ли он один из Змеиных охотников. И если это окажется так, то он действительно отомстит. Ему для этого надо было просто в точности соблюсти букву контракта. Одним этим он мог подложить огромную пакость всему народу иллинтири.
Требовалось найти кольцо Повелителя драконов. Затем пробудить водного дракона и вместе с ним покинуть Эссентес. После этого проснувшаяся богиня сама разберётся с теми, кто истребил тех, кого она любила.
Тимур хмыкнул, запрокинул руки за голову и откинулся на спину.
Над головой царило бескрайнее небо, в которое хотелось окунуться и забыться. Но не было звёзд. Лишь влажный тёмный блеск огромной змеи разгонял беспроглядный мрак. И никуда не делось пристальное внимание кого-то огромного, величественного, но не опасного.
Очень скоро Тимур уснул, но сон его был беспокоен и тревожен.
* * *
…Страшно. Темно. Где-то плещется вода, но она не может её разглядеть. Только этот плеск. Только эта темнота.
Она точно знает, что спит, но также точно знает, что проснуться не сможет. Этот сон редкий гость в её жизни. Но он пугает, заставляет кричать во сне от боли, от страха. И раз за разом заставляет умолять кого-то прекратить эту пытку, но она не прекращается.
— Сыграй со мной? — соблазняет чужой голос.
И после этого её пронзает ощущение, словно в тело вонзаются иголки. Это не пытка, это в теле, долгое время находящемуся без движения, восстанавливается кровообращение. Но это больно. А ещё больнее то, что против её воли голос выводит:
— На что?
— На жизни! Это самая интересная игра. Ты ставишь жизнь, проигрываешь её и смотришь на чужую смерть. А я смотрю на то, как тебе больно! Жизнь и смерть — две стороны одной медали. Ты этого не понимаешь, и поэтому так интересно с тобой играть!
Она понимает, что горечь и соль на губах — от слез. Но не может понять, что это за слезы. Отчего они катятся? Потому что больно ей? Или…
— О чем ты говоришь? — спрашивает она, устало опустив руки.
И её мучитель медленно нараспев произносит:
— О жизни и смерти. Но не думай. Тебе пока рано. Ты пока не знаешь. А многие знания — многие печали. Потерпи, когда-нибудь ты поймёшь. Но вряд ли скажешь «спасибо». Ты неблагодарна, но так прекрасна в своей печали.
— Ты всегда это говоришь! — Кричит она отчаянно и падает. Под коленки больно ударяет земля. И она понимает, что крик снова умер на её губах, так и не родившись.
Голос смеётся.
— Ты так наивна и так забавна. Неужели ты не поняла? Я это ты. А ты — это я. Я сплю в глубине твоей души, но просыпаюсь, как только ты привязываешься к кому-то. Думаешь, тебе поможет, если ты в очередной раз забудешь обо мне? Думаешь, это поможет тебе сохранить жизнь? Какой наивный ребёнок!
— Сколько можно! Пожалуйста, хватит! — умоляет она. — Я больше так не могу! Я не хочу! Я люблю его! Он нужен мне…
— Так давай сыграем, — предлагает очаровывающий голос. — Ты же знаешь, одна игра — и я исчезну ненадолго. На полгода, год. Пока не появится очередной добродетель, приютивший сиротку. А потом сдохнувший от её руки!
Закричав, девочка зажимает уши, рвётся изо всех сил, но кошмар не отступает. Кружит вокруг, предлагая:
— Ну же, Хании-и-и, соглашайся! Только подумать, у тебя… у нас! в этот раз такое милое имя. Хани — дорогая, милая, милашка. Этот Тимур понимает толк в хороших именах. Хани. Сыграем, малышка? На его жизнь! Это будет даже интересно!
Нет! Нет! Нет!
Крик отражается, разбивает кошмар на осколки, но оставляет кровь на ладонях, лице, на щёках. И с отчаянным криком Хани просыпается.
* * *
Крик ещё скользил над маленькой стоянкой, когда Тимур, откинув полог палатки, наклонился к Хани. Положив руку на лоб девочки, мужчина повернулся к бледной перепуганной Шире.
— Набери воды в ведёрко. Затем принеси мне вместе с тряпкой.
Девочка металась во сне, не в силах вырваться из пытки кошмаров. Тимур, уже знакомый с этим явлением, сначала осторожно обтёр маленькое тело. На коже в такие моменты появлялись и сами собой затягивались кровавые царапины. Затем мужчина переложил девочку к себе на колени и начал гладить её по голове. Он уже по опыту знал, что простые ласковые касания разжимают плети кошмаров.
Ещё когда они встретились, повторяющиеся кошмары были настоящим бичом ребёнка. Она не улыбалась, просто не умела. Смотрела сквозь мир, сквозь самого Тимура. И только чёрная кошка, с которой девочка появилась в агентстве, неотлучно была рядом. Но даже и на неё Хани почти не обращала внимания. Чаще она забивалась в угол комнаты и молчала.
Потребовался год, чтобы научить её говорить. Ещё год, чтобы она в первый раз слабо и неуверенно улыбнулась. А потом Тимур просто отогревал девочку тем теплом, что у него было.
