9
Есть такие женщины, которым идут даже домашние платья. Вот и Стелла, открывшая мне дверь, в любой одежде выглядела бы самым соблазнительным образом. И дело не в фигуре, а в лице, в тех незаметных и гениальных его пропорциях, делающих его привлекательным, запоминающимся. Породистая натуральная блондинка с нежной кожей, носиком уточкой, раскосыми глазами и полными губками.
Несколько минут она рассматривала меня, пытаясь, вероятно, вспомнить, где видела меня раньше. Но не вспомнила.
– Вас зовут Стелла? – спросила я, хотя и так знала, что это она, соперница убитой Нади Агренич.
– Да… – Она захлопала длинными ресницами.
– Я приехала из Москвы, из прокуратуры, расследую дело, связанное с исчезновением или, возможно, убийством Надежды Агренич. Думаю, что я пришла по верному адресу.
Я говорила очень уверенно, так, словно на самом деле много лет проработала в прокуратуре и для меня все двери были открыты.
Вот теперь красивая Стелла изменилась в лице и сделала несколько шагов назад, попятилась внутрь квартиры, словно от меня повеяло холодом.
– Проходите, – произнесла она самым обреченным тоном.
Я прошла, Стелла предложила мне сесть в столовой за стол. В квартире пахло ребенком – смесь запахов подгоревшего молока, свежевыглаженного белья и еще чего-то неуловимо нежного, солоновато-сладкого, детского.
– Ее нашли? – Стелла села напротив меня, и я несколько секунд не могла уловить, какой у нее тон – дерзкий ли он или отчаянно-испуганный? Но потом поняла: она спрашивала о трупе своей бывшей подруги. Мне показалось неправильным, что вопросы с самого начала стала задавать Стелла, поэтому я довольно резко ответила:
– Давайте с самого начала! Что вы знаете об этой истории? Что случилось между вами перед исчезновением Надежды Агренич? Ведь вы же были близкими подругами, это не секрет…
– Хорошо, – Стелла покорно кивнула головой. – Я расскажу, как все начиналось… В двух словах. Да, мы были с ней подругами – не разлей вода. Потом она встретила парня, его звали Егор. У них вспыхнул роман. Настоящий, красивый роман! И Наде было так хорошо, и у нее так сильно закружилась голова оттого, что она встречается с парнем, которому она и в подметки не годится, что ей непременно захотелось нас с ним познакомить, и уже потом мы почти все время проводили втроем. Плохо так говорить, но она сразу же повела себя… неправильно. Ей бы держаться за Егора, как за драгоценность, из рук его не выпускать, а она так явно демонстрировала передо мной свое счастье, ну просто до неприличия… Словом, Егор неожиданно влюбился в меня, я и сама этого не ожидала, хотя с самого первого дня сама полюбила его. Понимаете, сейчас это все просто слова, а тогда, три года тому назад, здесь кипели такие страсти… Ну просто смертельные! Мы все втроем оказались втянуты в эту самую страсть. Я была страстно влюблена в Егора, он страстно любил Надю, а она страстно любила Егора. Я же, если честно, просто сходила с ума от ревности, от зависти… Это правда!
– И что потом?
– У них дело шло к свадьбе. И вдруг Егор приходит ко мне с букетом, падает на колени и просит прощения за то, что мучил меня все то время, что они встречались с Надей. Что он, оказывается, давно уже разлюбил ее и жить не может без меня! И что с Надей в последнее время он встречается лишь для того, чтобы я была рядом…
– И вы поверили ему?
– Поверила! Я хотела поверить – и поверила. И, к счастью, не прогадала. И хотя я понимала, что поступаю подло по отношению к Наде, но все равно стала встречаться с Егором. Кстати говоря, он не обманывал Надю и почти сразу же объявил ей о том, что уходит от нее ко мне.
– Вы понимали, что уже тогда убили ее?
Я не знаю, зачем я сказала это, тем более что эта фраза ну никак не тянула на холодный рассудочный вывод следователя прокуратуры. Это было мнение эмоциональной женщины, представившей на месте Нади Агренич себя.
– Да, понимала. Но мне надо было принять решение – убить себя или ее?! И я выбрала второе. Я не могла отказаться от своего счастья ради Нади! Мы же молоды, рассуждала я, и у нас впереди еще целая жизнь. К тому же я была уверена, что Егору Надя все равно очень скоро наскучит. Она были слишком проста для него. Да и внешне она была не очень-то привлекательной. Хотя он первое время просто восхищался ею, считал, что она словно сошла с полотна Ренуара… Между прочим, с тех пор я не могу даже слышать имя этого художника.
– Что было потом, когда Егор объявил Наде, что уходит от нее?
– То, что бывает со всеми девушками, которых бросил жених накануне свадьбы. Она чуть не помешалась. Хорошо, что руки на себя не наложила. Провалилась по самое горло в жесточайшую депрессию. Ее мать и сама стала таять рядом с ней… Думаете, я не испытывала чувство вины? Конечно, испытывала. Я же живой человек! Но, кроме этого чувства, я испытывала и еще одно – страх. Мне, если честно, было страшно, что Надя, когда она придет немного в себя и наберется сил, убьет меня.
– Вот даже как? Если можно, расскажите мне, какой тогда была Надя? Тем более если вы допускали мысль о том, что она может вам отомстить… Согласитесь, что не о каждом человеке можно сказать такое.
– Какой была Надя? Вот почему-то напрашивается такое определение: добропорядочной. Даже если она просто хотела такой выглядеть. Ей было важно для самой себя оставаться чистой, понимаете? Она и с мужчинами вела себя весьма осторожно, была очень предусмотрительной, не подпускала к себе близко человека, с которым у нее, как она чувствовала, не могло бы получиться ничего серьезного. Это были ее козыри, мне так кажется. Хотя натура-то она была страстная, увлекающаяся… Образно выражаясь, до встречи с Егором она была словно бутоном, а потом распустилась, расцвела и даже похорошела. Счастье, сами знаете, всех украшает. Она вся светилась изнутри, на нее было приятно смотреть…
Всем, кроме тебя, подумалось мне.
– Что случилось потом?
– Думаю, что она сломалась. Что, еще не выкарабкавшись из депрессии, но чисто физически почувствовав себя получше, она решила разом покончить со своей прежней жизнью и начать новую. Но об этом я знаю со слов ее мамы. И еще, конечно, сужу по ее поступкам! И вот тут-то даже я удивилась… Представляете, мало того, что она решила навсегда покинуть Уренгой и отправиться в Москву или Питер, так она еще ограбила фирму, в которой работала кассиром. Украла около ста тысяч долларов! Вечером пришла, набила сумку деньгами, а утром – ту-ту! – на поезд!
– Но почему на поезд? А не на самолет?
– Мы тоже все гадали – почему? Думаю, она побоялась, что в самолете будут осматривать багаж, просвечивать его и найдут деньги. А в поезде все проще. К тому же если бы, например, я совершила подобный поступок, то есть решилась бы на такое преступление, как воровство, то тоже села бы сначала в один поезд, а потом на какой-нибудь станции пересела в другой, который, может быть, следовал бы вовсе и не в Москву… Чтобы запутать вероятных преследователей.
– Все это похоже на Надю?
– Что именно? То, что она украла деньги? Хороший вопрос! Мне всегда казалось, что я достаточно глубоко ее знаю. Но, как оказалось, не знаю совсем. Нет, это не похоже на Надю. Она не способна на воровство. Она ни разу в жизни не взяла чужой вещи. Говорю же, она – кристально чистый человек! И, если она это все же совершила, то либо ее кто-то заставил…
– Что?! – Эта мысль мне даже не приходила в голову! – Ее могли заставить? Но кто?
– Я сначала закончу мысль… – Стелла увлеклась своими рассуждениями и боялась потерять нить разговора. – Так вот. Или ее кто-то заставил, возможно даже кто-то из руководства этой же фирмы, или же те люди, бежавшие из тюрьмы, – они могли случайно пересечься с Надей. Или же, что тоже возможно, она просто повредилась рассудком. И все нравственные барьеры, составлявшие основу ее характера, рухнули…
– Вы знаете что-то о людях, сбежавших из заключения?
– Да у нас весь Уренгой тогда говорил только об этом! Что Надя Агренич связалась с преступниками! Посудите сами. Ее видели в том самом поезде, где ехали сбежавшие зэки, кажется, их сначала было трое, одного подстрелили, а двое других сели в этот состав… Убили проводницу. Труп одного позже обнаружили на насыпи, а другого так и не нашли. Как не нашли и тела Нади… Но что самое удивительное – пропали ее личные вещи и документы. Если бы, к примеру, она оказалась их жертвой и это на нее напали бы в поезде и украли те деньги, в свою очередь, украденные ею, то разве стали бы эти матерые преступники церемониться с ней? Во-первых, они не забирали бы ее документы! Они им были ни к чему. Во-вторых, они убили бы ее, и ее труп нашли бы неподалеку от тела другого преступника… Да, вот: я вспомнила главное! У проводницы в купе находилась ну очень крупная сумма денег! Знаете же, что проводницам иногда поручают передать пакеты с документами, вещами, посылки разные им доверяют…
