1,3 миллиарда футов стволовой древесины – того, что в лесной промышленности красочно зовется «лесом на корню», – в резервации площадью двести тридцать пять тысяч акров. Через несколько лет они заготавливали 2,25 миллиарда футов, а сейчас 1,7 миллиарда – рост небольшой. Кто-то может сказать, что они поняли, что лес может им с большой пользой предложить, вместо того чтобы думать только о том, чего они хотят. (Важно отметить здесь, что эта конкретная форма ведения лесного хозяйства не универсальна в своих возможных применениях. В некоторых случаях – включая восстановительные работы, при которых нужно удалять монокультурный лес, чтобы посадить более разнообразный, – сплошная вырубка оказывается более успешным подходом. Как замечает Лесной попечительский совет, абсолютно верных методов не существует.)
Кай Ли, профессор экологии в Уильямс-колледже, рассказывает поучительную историю об отношении коренного населения к своему краю. В 1986 году Ли участвовал в планах по организации долгосрочного хранения радиоактивных отходов в Хэнфордской резервации – обширной территории в штате Вашингтон, где правительство Соединенных Штатов Америки производило плутоний для ядерного оружия. Он провел утро, обсуждая с учеными, как пометить место захоронения, чтобы даже в отдаленном будущем люди не могли случайно пробурить здесь скважину для воды либо каким-то еще образом вызвать вредные воздействия и выбросы. Во время перерыва он увидел нескольких индейцев племени якима, чьи земли традиционно включают в себя большую часть Хэнфордской резервации. Он пришли поговорить с федеральными чиновниками по другому поводу. Индейцев удивило – и даже позабавило – то, как Кай беспокоится о безопасности их потомков. «Не волнуйтесь, – уверили они его. – Мы скажем им, где это». Как рассказал нам Кай, «их понимание самих себя и своего местопребывания – не историческое, как мое, а вечное. Здесь всегда будет их земля. Они предупредят других, чтобы они не связывались с отходами, которые мы оставили».
Мы тоже не покидаем эту землю, и мы должны стать своими для нее, когда признаем этот факт.
Новое проектное задание
Старая шутка про эффективность: торговец оливковым маслом возвращается с базара и жалуется своему другу: «Никак не могу заработать, продавая оливковое масло! Когда я покормлю осла, который отвозит мое масло на рынок, от моего дохода почти ничего не остается». Друг советует ему кормить осла чуть меньше. Шесть недель спустя они снова встречаются на базаре. Продавец масла печален, он без денег и без осла. Когда друг спрашивает его, что случилось, тот отвечает: «Ну, я послушал твоего совета. Стал кормить осла чуть меньше, и дела пошли лучше. Тогда я стал кормить его еще меньше, и дела пошли еще лучше. Но как только дела пошли лучше и я начал действительно преуспевать, он сдох!»
Разве наша цель – умереть от голода? Лишиться нашей культуры, нашей промышленности, нашего присутствия на планете, стремиться к нулю? Насколько вдохновляет такая цель? Разве не было бы чудесно, если бы мы, вместо того чтобы горевать по поводу промышленности, имели бы основания восхвалять ее? Если бы защитники окружающей среды вместе с производителями автомобилей могли бы всякий раз рукоплескать каждому, заменившему старый автомобиль на новый, поскольку новые автомобили очищали бы воздух и производили питьевую воду? Если бы новые дома, подобно деревьям, давали бы тень, еду, энергию, чистую воду, служили бы убежищем для птиц? Если бы каждое новое увеличение человеческого сообщества увеличивало бы экологическое, культурное, а также экономическое богатство? Если бы современные общества воспринимались как увеличивающие богатства и удовольствия, а не ведущие планету к катастрофе?
Мы хотели бы предложить новое проектное задание. Вместо того чтобы строго регулировать существующую деструктивную систему взглядов, почему бы людям и промышленности не начать создавать следующее:
1. здания, которые, подобно деревьям, производят больше энергии, чем потребляют, и очищают собственные сточные воды;
2. заводы, которые производят потоки питьевой воды;
3. продукты, которые, когда срок их использования истек, не становятся бесполезными отходами, но, брошенные в землю, перегнивают и превращаются в пищу для растений и животных и питательные вещества для почвы или возвращаются в промышленные циклы, чтобы оказаться высококачественным сырьем для новых продуктов;
4. миллиарды, даже триллионы долларов, ежегодно накапливаемых ради человека и природы;
5. перевозки, которые улучшают качество жизни, доставляя товары и услуги;
6. мир изобилия, а не ограничений, загрязнений и отходов.
Глава четвертая
Отходы – это пища
Природа действует в соответствии с системой питательных веществ и метаболизмов, в ней не бывает отходов. Вишневое дерево дает множество цветов и плодов, чтобы (по возможности) прорастать новыми побегами. Поэтому дерево цветет. Но лишние цветки совсем не бесполезны. Они падают на землю, разлагаются, служат пищей для разнообразных организмов и микроорганизмов, обогащая почву. По всему миру животные и люди выдыхают углекислый газ, который потребляют растения для собственного роста. Азот из отходов преобразуется в протеин для микроорганизмов, животных и растений. Лошади едят траву и производят навоз, в котором живут и которым питаются личинки мух. Самые главные питательные вещества на земле – углерод, водород, кислород, азот – проходят кругооборот и возвращаются. Отходы – это пища.
Эта циклическая биологическая система «от колыбели до колыбели» миллионы лет питала планету, наполненную цветущим, разнообразным изобилием. До самого недавнего времени в истории Земли это была единственная система, и каждое живое существо на планете принадлежало ей. Прирост был большой. Это означало больше деревьев, больше видов, большее разнообразие и более сложные, гибкие экосистемы. Затем пришла промышленность, которая нарушила природное равновесие материалов на планете. Люди стали добывать вещества из земной коры, концентрировать их, видоизменять и синтезировать в огромных количествах, которые нельзя было безопасно вернуть в почву. Теперь материальные потоки можно разделить на две категории: биологическая масса и техническая – то есть промышленная – масса.
С нашей точки зрения, оба этих материальных потока на планете представляют собой просто биологические и технические питательные вещества. Биологические питательные вещества полезны для биосферы, в то время как технические питательные вещества полезны для того, что мы называем техносферой, системами промышленных процессов. Но каким-то образом мы развивались в промышленной инфраструктуре, которая пренебрегает существованием питательных веществ любого вида.
От «от колыбели до колыбели» до «от колыбели до могилы»: краткая история потоков питательных веществ
Задолго до возникновения земледелия кочевые народы перемещались с места на место в поисках пищи. Им нужно было путешествовать налегке, поэтому у них было мало имущества: немного драгоценностей и инструментов, мешки и одежда из звериных шкур, корзины для кореньев и семян. Сделанные из местных материалов, эти вещи, когда срок их использования подходил к концу, легко разлагались и «поглощались» природой. Более прочные предметы, вроде орудий из камня и кремня, можно было выбросить. Гигиена не была проблемой, потому что кочевники непрестанно двигались. Они могли оставлять после себя биологические отходы, которые удобряли землю. Для этих людей действительно существовало «вдали».
Ранние земледельческие сообщества продолжали возвращать биологические отходы в почву, замещая, таким образом, питательные вещества. Фермеры чередовали сельскохозяйственные культуры, по очереди оставляя поля под паром, пока природа не делала их вновь плодородными. С течением времени новые сельскохозяйственные орудия и технологии привели к увеличению скорости производства пищи. Население росло, и множество сообществ перешло к потреблению ресурсов и питательных веществ в темпах, опережающих возможности естественного восстановления. С ростом плотности населения гигиена сделалась проблемой. Общества начали искать способы избавляться от своих отходов. Они также стали потреблять всё больше питательных веществ из почвы и использовать ресурсы (например, деревья), не возобновляя их в должном масштабе.
Существует старинная римская поговорка: Pecunia non olet – «Деньги не пахнут». В имперском Риме специальные люди собирали отходы из общественных мест и туалетов состоятельных людей и сваливали их в кучу за пределами города. Сельское хозяйство и рубка леса истощали почву, лишая ее питательных веществ, приводя к эрозии; местность становилась суше, пахотные земли – менее плодородными. Империализм Рима – и империализм вообще – отчасти возник как реакция на потерю питательных веществ: центр расширяется, чтобы обеспечить свои
