Из них пятеро в общей сложности выдали ему следующую информацию: это помещение заняли недавно, чуть больше месяца назад; кто такие – неизвестно. Люди неприветливые, неразговорчивые, посетители к ним не ходят, звонка у них нет, а на стук они не открывают: как-то хотели у них сахару занять, так за дверью даже не отозвались. Утром приходят, вечером уходят. Даже в туалете их никто никогда не видел. Уж как они там устраиваются?..
Кис вернулся к двери, обитой простым черным дерматином, под которым наверняка скрывался металл. Его интересовал «глазок». Света в нем – за ним – не было. Что еще ничего не значит: за дверью могла находиться прихожая, в которую выходят другие двери. Женщины у туалета сказали, что помещение перестраивали перед въездом новых хозяев, но никто не смог описать его внутреннее устройство. И теперь Кис, привалившись к противоположной стенке коридора, терпеливо ждал: если одна из внутренних дверей откроется, то в «глазке» появится свет.
Полчаса бесплодного ожидания он счел достаточным сроком, чтобы сделать вывод: если это и был «глазок», то объектива видеокамеры наблюдения. Он сам себе установил такую же недавно дома, с объективом, имитированным под дверной «глазок»…
И Алексей Кисанов, который совсем недавно был преисполнен решимости ворваться в фирму и учинить допрос всем, кого встретит на пути, вдруг отказался от этой идеи. Раз народ так засекретился, значит, есть к тому основания. И нахрапом их не возьмешь. Кис и так уже засветился перед дверью, привлек к себе лишний интерес, напряг народ попусту…
Так что будет разумнее ему зайти с другой стороны.
…Влад вошел в квартиру и удивился, что в большой комнате горит свет. Но когда увидел этого наглого детектива в кресле, то сразу же перестал удивляться. Этот детектив, как наваждение, был с ним повсюду в последние дни. И вот теперь он сидел в кресле его гостиной. И как он сюда попал?
Впрочем, ему было совершенно все равно, как он сюда попал. Влад сделал вид, что нисколько не удивлен. Он даже попытался сделать вид, что вовсе не видит этого человека в кресле, может, он тогда и впрямь рассеется, как наваждение?
Но человек в кресле никак не хотел рассеиваться. Когда Влад, не повернув головы в его сторону, налил себе пятьдесят грамм водки, чертово привидение произнесло:
– Могли бы предложить и гостю!
Влад скосил на него глаза и ушел на кухню, оставив бутылку водки на столе.
Но не тут-то было. Наваждение явилось и туда – с бутылкой водки, прихваченной из гостиной.
– Если помните, я частный детектив, – сказало оно, бесцеремонно усаживаясь за кухонный стол. – И у меня к вам вопросы.
– Убирайтесь к черту. У меня никакой памяти не осталось. Ваши вопросы бессмысленны.
– Я в курсе. И все-таки… Как знать, вдруг вы помните Люду? Люлю?
– Я ее помню, – буркнул хозяин. – Я у них на свадьбе был.
Кис обрадовался и не замедлил вытащить фотографии:
– Не подскажете, кто на них?
Хозяин скосил глаза на фотографии.
– Не знаю.
Он не узнал фотографии, которые Кис взял у него прошлой ночью из коробок? Во всяком случае, никак не отреагировал, не воскликнул: откуда у вас мои фотографии?!
– Но как же, смотрите, Люля – вот она!
– Не помню, – буркнул Влад.
– Погодите, вы же только сказали, что помните!
– А теперь не помню, – отрезал хозяин. – Все? Тогда убирайтесь отсюда. Вы мне надоели.
Алексею вдруг подумалось, что Влад-старший валяет ваньку перед ним. Но зачем? Зачем ему прикидываться беспамятным?!
– Скоро уберусь, так и быть. Только еще один вопрос: где вы работаете?
– В одной конторе.
Кис вздохнул. И терпеливо продолжал:
– Чем она занимается?
– Компьютерные разработки. Секретные.
– На оборону?
– Я сам не знаю. Этого никто не знает. Нам заказывают – мы выполняем. Отвяжитесь от меня, убирайтесь. Вы сказали: один вопрос. А уже задали три!
– Так это я пошутил насчет одного… Можно я себе водки налью?
– Черт с вами, наливайте. Мне тоже…
Кис именно на это и рассчитывал. Влад достал рюмку для Алексея, и он плеснул водки в обе.
– До чего вы наглый, – Влад вдруг улыбнулся. – Ключи в коридоре взяли?
– Угу, – не стал спорить Кис.
– Ну, будем! – Влад чокнулся с ним. – Жрать хочешь?
Кис удивился внезапной перемене настроения Влада-старшего, но виду не подал. За его неожиданную фамильярность следовало ухватиться, и он был намерен ухватиться намертво, как питбуль.
– Хочу, – честно признался он.
– Сосиски пойдут?
– Да все равно… Особенно если есть горчица. С ней я могу съесть даже подошву, – Кис тоже улыбнулся. – Помочь?
– Чего, сосиски готовить? Да я уж как-нибудь сам… Тебе надо было недельку назад прийти, я тогда мясо запек, три дня ел один… Что, удивил я тебя, детектив?
– Есть немножко, – не стал врать Кис.
– Это ведь ты меня с крючка снял?
– Он самый.
– Ну… Не сказать чтоб я был рад… Но долг, как это, чем-то там красен. А, платежом!
– В виде стопки водки и сосисок?
– А ты чего, денег пришел просить? – удивился Влад.
– Не. Я вопросы пришел задавать.
– Вот поедим, и будешь задавать. А знаешь почему?
Кис не понял, что имел в виду Влад, но на всякий случай мотнул головой: не знаю, мол.
– Я, с тех пор как к жизни вернулся, ни разу ни с кем не ел. Все один. Тебе не понять, но это паршиво.
– Чего ж не понять… У меня такое тоже бывало. Паршиво, это верно. Лучше, когда есть друзья, жена… У меня вот, к примеру, ассистент есть, Ваня. Он у меня живет, мы с ним часто ужинаем вместе.
Кис решил не упоминать о том, что, помимо Вани, у него есть любимая женщина Александра, с которой он ужинает еще чаще. Перед человеком, который оказался напрочь лишен не только близких людей, но даже и памяти о них, ему совсем не хотелось хвастаться полноценностью своей жизни, включая прелесть совместных ужинов.
– Я вот думаю, когда раньше писали: «разделить трапезу», то люди знали, о чем говорили, а? Вроде и пустяк, а не пустяк… Ты наглый, но хорошо, что ты сюда приперся. Так будешь ужинать со мной?
– Ну да… Сосиски. С горчицей. Слышь, Влад, – Кис шел напролом, подхватив нежданное «ты», – а ты их зачем надрезаешь?
– А вот смотри… – Влад кинул сосиски на сковородку, и их надрезанные накрест концы разошлись в шипящем масле толстыми розовыми лепестками. – Усек?
– Здорово.
– И вкуснее, – заметил Влад, вываливая на сковородку отваренную лапшу, которая не замедлила громко зашипеть в масле.
– А в чем твои обязанности на работе?
– Контроль. Просто контроль за прохождением заказа. Смотрю в одну таблицу данных и сверяю с другой. И ставлю подпись. Все.
– Ты по специальности компьютерщик?
– Нет. Я и раньше работал контролером.
– А друг твой работал с тобой?
– Да.
– Ваша прежняя фирма называлась «Росомаха»?
Влад покачал головой.
– У нашей фирмы нет названия. Она не более чем абонентский ящик… Раньше мы сидели в другом месте, но недавно они сняли новое помещение…
– Кто – они?
– Не знаю. Дирекция.
Кис помолчал. Ему казалось, что сидящий напротив человек сейчас говорит правду.
– Ты, Влад, нелюбопытен, – бросил он, удивленно усмехнувшись. – Мне казалось, что человек, потерявший память, должен стараться разузнать максимум о себе и о людях, которые его окружают. Что-то вроде сироты из детдома, который пытается разузнать правду о своих родителях, найти свои корни, так сказать… Нет?
– Ты не понимаешь, – хмуро отозвался Влад. – Не понимаешь и не поймешь никогда!
Он повернулся к Алексею спиной, выключил газ, прихватил ухваткой сковородку с обжаренной лапшой и золотистыми сосисками с лепестками. Поставил ее на стол, сел, забрал щипцами изрядную порцию лапши и бухнул ее на тарелку детективу.
– Тебе сколько сосисок? – В голосе его звучало раздражение.
– Четыре.
На сковородке было восемь. Влад выложил ему в тарелку запрошенное количество, подвинул детективу горчицу.
– Я устал! – вдруг закричал он. – Вы знаете, что такое, когда человек устал?! Когда ваши мозги похожи на неисправный телевизор, где на экране только бегущие полоски цвета, перерубленные черным кривым зигзагом?! И шум, гадкий шум в ушах? И когда вдруг посреди этого бардака на экране появляется на мгновение нормальный кадр и нормальный звук – на мгновение! – чтобы снова утонуть в шуме и в полосках?!
Он поднялся и подался вперед, словно детектив был виновен в его неисправном «телевизоре».
Алексей немного помолчал. Он, признаться, терялся. Человек этот был явно неуравновешен… И потом, только что был на «ты» – теперь снова на «вы»… Кис решил сохранить панибратский тон.
– Не буду врать, это трудно представить… Не хотел бы я оказаться на твоем месте, – добавил Кис сочувственно.
Влад неловко сел обратно на табуретку, словно в крике оставил все свои силы. Положил руки на стол перед собой, сцепил пальцы.
