— Куда же ты хочешь двинуться сейчас? — спросил Сэм.
— Мы расположимся здесь, — сказал Кровавый Топор, показывая на берег. — Это место подходит для лагеря и так же годится для начала поисков, как любое другое. Кроме того, нам не мешало бы позавтракать.
Через три дня команда «Дрейрага» выяснила, что в этой области не было кремня. Все, что находилось тут раньше, превратилось в пыль при падении метеорита. Затем на бесплодную землю легла новая почва, которая не содержала ни крупицы камня.
Обломки скал, пригодные для изготовления оружия и других орудий, иногда находили у подножия холмов и горной гряды. Если у основания скал имелись расщелины или трещины, то из них также удавалось выломать нужные куски камня. Здесь, однако, не было ничего подходящего.
— Удача покинула нас, — грустно сказал Сэм фон Ритгофену в одну из ночей, которую они коротали за беседой у костра на берегу.
— Мы не в состоянии найти этот проклятый метеорит. И если даже это удастся, то как мы докопаемся до него? Как мы будем разрабатывать месторождение? Метеориты обычно содержат никелевое железо; это очень прочный и твердый материал.
Вы были величайшим юмористом на Земле, — сказал немец, глядя на приунывшего Клеменса. — Неужели вы столь сильно изменились с тех пор, как воскресли?
— Думаю, что это не так, — ответил Сэм. — Юморист — человек, душа которого черна как африканская ночь; он, однако, способен освещать ее взрывом разума. Но когда свет исчезает, мрак возвращается опять.
Сэм уставился на рыжие языки огня, плясавшие на обломках бамбука и сосновых ветках. Бесконечные лица чередой проходили перед ним в пламени костра. Вначале плотные, четкие, они постепенно удлинялись, расплывались и, вместе с искрами, улетали вверх, поглощаемые светом звезд. Печальное лицо Ливи по спирали всплывало наверх в клубах дыма. Он видел свою младшую дочь Джин, ее холодные, застывшие черты, когда она лежала в гробу. Ее лицо, струившееся и дрожащее в обжигающем пламени костра, казалось покрытым льдом. Вот его отец в своем гробу, брат Генри, погибший при взрыве парового котла... Вот чье-то юное, веселое ухмыляющееся лицо... Том Бланкешип, мальчик, который послужил прототипом Гекльберри Финна.
В детстве у Сэма была мальчишеская мечта — плыть на плоту по Миссисипи, плыть вперед в поисках приключений, плыть весело и беззаботно. Теперь эта мечта, казалось, была близка к исполнению. Он мог плыть бесконечно долго, мог испытать неисчислимое множество волнующих переживаний, мог встретить в пути герцогов, графов, королей всех времен и народов. Он мог сибаритствовать, удить рыбу, болтать дни и ночи напролет, мог не заботиться о средствах к существованию, мог плыть тысячи лет, делая все, что ему заблагорассудится.
Сложность, однако, заключалась в том, что на самом деле он не смог бы осуществить такое путешествие. В долине Реки было много мест, где процветала своеобразная форма рабства. Наиболее жестокие и сильные представители рода человеческого захватывали пленников, у которых они отнимали те дары чаш, которые особенно ценились в этом мире — сигары, напитки, Жвачку Сновидений. Они держали своих рабов на грани голодной смерти, но все же живыми, так как только в этом случае можно было использовать их чаши. Чтобы не дать рабам покончить с собой, они связывали им руки и ноги, так что человек становился похож на курицу, которую несут на рынок. И если все же какому-нибудь несчастному удавалось достичь успеха в попытке самоубийства и оказаться за тысячи миль от своего мучителя, он мог снова попасть в не менее безжалостные руки.
Кроме того, Сэм был теперь взрослым человеком, и вряд ли он, подобно мальчишке, испытывал бы большое удовольствие от путешествия на плоту. Нет, для путешествия по Реке ему требуется безопасность, комфорт и, безусловно, власть. Имелась еще одна причина, в силу которой он стремился стать Навигатором Реки. В свое время он уже достиг аналогичного положения на Земле, на родной Миссисипи. Теперь он желал стать капитаном Корабля, самого огромного и мощного из всех, когда-либо существовавших, на самой гигантской Реке во вселенной — Реке, по сравнению с которой Миссисипи со всеми притоками, Нил, Амазонка, Конго, Обь, Хуанхэ, взятые вместе, выглядели жалким ручьем. Его Корабль будет иметь шесть палуб выше ватерлинии, два огромных колеса, удобные каюты для экипажа и пассажиров, которые будут известнейшими людьми своего времени. И он, Сэмюэль Клеменс, Марк Твен, станет капитаном. Корабль не остановится, пока не достигнет верховьев Реки, пока они не найдут чудовищ, которые сотворили этот мир и пробудили миллиарды мыслящих существ к жизни, снова сулящей им боль, отчаяние, мучение и горе.
Путешествие может занять сотню лет или даже два-три столетия, но это не так важно. Многого не хватало в этом мире, но времени было вполне достаточно.
В мечтах Сэм видел себя на капитанском мостике огромного сказочного Корабля. Его первым помощником, будет, вероятно, Христофор Колумб или сэр Френсис Дрейк, командиром десантного отряда — Александр Великий, Юлий Цезарь или генерал Грант.
Булавочный укол трезвой мысли заставил лопнуть величественный воздушный шар, наполненный ветром его мечты. Эти два античных ублюдка, Александр и Цезарь, никогда не согласились бы занимать подчиненное положение; скорее, они составили бы заговор, чтобы захватить его Корабль. И мог ли другой великий человек, генерал Грант, согласиться выполнять его, Сэмюэля Клеменса, приказы? Приказы писателя-юмориста, книжного человека — в мире, где не существует ни письма, ни книг?
Сверкающий газ его грез покинул обвисший воздушный шар; Сэм грустно вздохнул. Он снова погрузился в думы о Ливи, такой близкой и внезапно потерянной из-за этого метеорита, благодаря которому его мечта о Корабле могла превратиться в реальность. Ливи появилась на миг, как будто некое мстительное божество показало ее Клеменсу и тотчас забрало обратно. И могла ли стать реальностью его надежда построить Корабль? Пока что он не знал, как найти огромную массу железа, скрытую в земле где-то под его ногами.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Вы выглядите усталым, Сэм, — сказал Лотар.
— Пожалуй, я пойду спать, — произнес Клеменс, вставая.
— Как!? Красавица из Венеции семнадцатого века, которая весь вечер строила вам глазки, будет очень разочарована.
— Вы утешите ее, барон, — сказал Сэм. Он отошел от костра, у которого сидели и лежали несколько десятков мужчин и женщин, и направился в сторону холмов.
В течение вечера он несколько раз испытывал соблазн увести венецианку в свою хижину, особенно, когда виски согрело его кровь. Но теперь полное безразличие овладело им. Кроме того, он знал, что будет мучиться чувством вины, если уложит Анджелу Сангеотти в свою постель. Такие повторяющиеся угрызения совести он испытывал здесь раз десять за последние двадцать лет — со всеми женщинами, которые становились его подружками. И теперь он понимал (хотя это и было странно), что будет чувствовать себя виноватым не только перед Ливи, но и перед Темах, исчезнувшей в водах Реки. Индонезийка была его верной спутницей на протяжении пяти лет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
