Спустя несколько минут Ульф проснулся, откашливая жидкость из лёгких. Ванна была пуста, крышка открыта, а за обзорными экранами корабля плыло море звезд. Их свет неестественно пульсировал, то и дело меняя расцветку, сквозь невидимые вихри гиперпространства. По команде Ульфа бортовой компьютер начал прокладывать путь к Хакара, и через пару минут пространство за экранами поплыло. Перелёт начался.
- До прибытия к месту назначения – девять часов двадцать одна минута, сообщил компьютер.
Ульф расположился в пилотском кресле, направив взгляд на звёзды. Хотелось вернуться в ванну и провести оставшееся до цели время в забытьи. Но Ульфу было необходимо подумать.
Прежде всего – о том, какещё поймать ликвита.
Перед отлётом было ясно: Мболи лёг на дно, и непонятно, когда соберётся всплывать. Берг говорил, что готов неотступно наблюдать за его перемещениями, но перемещений до сих пор не последовало. Его босс запирался в личных апартаментах внутри своего дома, куда воспрещался вход без особого приглашения, и… да кто знает, чем он там занимался? Лишь иногда он звал к себе подчиненных – то личных помощников, то простых слуг, – но всякий раз они выходили, а он оставался.
Заодно Берг слил кое-какую документацию, которая пролила свет на тёмные делишки Мболи. Их перечень впечатлил и Ульфа, и Таню, хоть они и ждали, что он будет длинным. Помимо наркоторговли и – с недавних пор – сбыта вирусов-убийц, Мболи брался за всё, что приносило сверхприбыль. Отмывание денег, перепродажа краденого, контрабанды, а заодно и конфиската у отдела по борьбе с коррупцией, мошенничество с ценными бумагами, сутенёрство, посредничество при взяточничестве и уклонении от налогов… Мболи участвовал почти во всем, что происходило в Пуларе в обход закона.
Осталось выяснить, зачем всё это ликвиту.
И всё же Ульфу не давали покоя сны о прошлом. Откуда они взялись, да сразу столько? Что хотело сказать ему подсознание? Ответ не приходил, и это бесило Ульфа до зубовного скрежета. Сходить к врачу он, разумеется, тоже не мог – ни один агент не имел права работать на его уровне с такими странностями. К перечню забот и без того добавлялась еще одна: в любой момент он может оказаться непригодным. И тогда – прощайте, агент Шефер, добро пожаловать на пенсию.
Томительное ожидание закончилось, когда бортовой компьютер объявил о приближении к пункту назначения и мягко порекомендовал единственному члену экипажа занять место в ванне. Вынырнув из неё пять минут спустя, Ульф обнаружил, что звезды больше не пульсируют, а горят ровным светом на абсолютно чёрном полотне этого отдалённого сектора человеческой ойкумены.
Среди них особенно выделялись две крупные желтоватые точки – здешняя звезда по имени Амон и обращавшаяся вокруг неё Хакара. Засушливый, но местами очень живописный мир, как гласил путеводитель по Поясу. Туристические корабли периодически залетали и сюда – один из них радар «Цвета бесконечности» засёк в тот же момент, как корвет вынырнул из гиперпространства.
Вместе с ним в гравитационном колодце Хакара обнаружились пара линкоров класса «Святой дух», построенных добрых полвека назад в Теотехнате Экклесия, и множество мелких, но, несомненно, вооруженных до зубов судёнышек разнообразных конструкций. Форпост Пояса Чистоты надёжно охранялся.
Но не настолько надёжно, чтобы сдержать Ульфа.
Защитные системы корабль активировал ещё до выхода из гиперпространства. Наблюдатели местного флота не засекли пространственных искажений – «Цвет бесконечности» умело замаскировал и этот след своего присутствия. Облёт планеты даже на малом ходу занял не больше пяти минут, и за это время Ульф и компьютер единогласно определили точку, где их прибытие останется незамеченным для несущих вахту кораблей.
Лишь теперь Ульф активировал режим ручного управления. Для скрытной посадки требовался тонкий расчёт. Никаких лишний движений, никаких манёвров. Короткое ускорение – и корабль устремился к планете.
Только пройдя плотные слои атмосферы, Ульф дал команду тормозить. Маневровые двигатели, будто очнувшись от глубокого сна, недовольно заревели, переворачивая конический корпус дюзами книзу. Затем раздался гул основного двигателя, падение резко замедлилось, и спустя несколько секунд опоры «Цвета бесконечности» с грохотом коснулись поверхности планеты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Таскать с собой сквозь световые годы целый глайдер – слишком большая роскошь даже для такой ответственной миссии. Зато на борту корабля имелся глайд-байк. Развернув антигравитационное крыло под его днищем, Ульф вывел компактную машину за собой на простор незнакомой планеты.
Ландшафт, окружавший его, можно было бы назвать пустыней, если бы не обилие красноватых сухолистых растений всех форм и размеров. В остальном – песок и хрупкий камень, не знавший прикосновения воды десятками лет, невысокие холмы – а может, дюны?.. А ещё, там и сям – одинокие скалы, превращенные эрозией в изящные и могучие статуи, длинные тени которых превращали вечернюю пустыню в полосатое полотно.
Население – сто девяносто миллионов человек, вспомнил Ульф. И что они здесь забыли?
Ульф вдохнул воздух Хакара. Жаркий, сухой, с легким пряным ароматом красных растений, он пах отчаянием. И свободой.
Забавно, подумал Ульф, седлая летучего коня. Сто девяносто миллионов искали здесь свободу – и, вероятно нашли. А между тем, этого слова, наверное, даже в местной конституции нет. Пояс Чистоты – пояс добровольных ограничений.
Байк петлял между холмов и скал, оставляя за собой тучи песка и пыли. Километры проносились мимо с предельной скоростью, какую могла развить машина. Иногда вдали, на горизонте, возникали силуэты станций жизнеобеспечения или маленьких поселений, кучившихся подобно муравейникам. Ульф всякий раз брал в сторону – не стоило привлекать внимание раньше времени. Путь его лежал в город Шанех – многие тысячи миль пути.
До места назначения он добрался на рассвете, порядком вымотанным, хотя импланты-регуляторы постоянно подливали ему в кровь тонизирующие вещества. Первое, что Ульф хотел сделать в Шанехе – остановиться в гостинице и поспать. Но делать этого было нельзя. Не дай бог кто заметит в нём аугмента – быть беде. Поэтому Ульф решил первым делом замаскироваться.
Найти в Шанехе рынок оказалось проще простого. Не в пример крошечным посёлкам, что встречались Ульфу по пути, этот город рос вширь, распуская побеги современной армопластовой архитектуры. Чем дальше от центра, тем выше и причудливее становились здания, где жили и работали управленцы и аналитики, кибернетики и логисты – нейроны планетарного мозга. Центр же больше смахивал на гиппокамп – крохотное и таинственное хранилище памяти.
Здесь горожане, по видимости, вели такую же жизнь, как в первые годы колонизации – тысячу с чем-то лет назад. Одетые в свободные длинные одежды мягких расцветок, хаотично наряженные и накрашенные – и женщины, и мужчины, - они деловито и степенно прохаживались между жилых блоков, сооруженных, видимо, ещё в первые годы жизни на Хакара. Лишь перед одним из них, обращённым в храм неизвестной Ульфу богини, они низко склонялись, прежде чем войти. В других блоках на перестроенных первых этажах расположились их мастерские, лавки и кофейни, и каждая источала дыхание тысячелетий. Закрытость закрытостью, а туристы приезжали и сюда.
Апофеозом этого ретро-пейзажа была рыночная площадь в самом центре старого города. Ульф слабо представлял, что творилось в похожих на термитники посёлках – но здесь и впрямь стоял гул, точно в улье. Торговцы различными деликатесами и напитками наперебой расхваливали свой товар, в воздухе мешались запахи пищи и благовоний, звенели украшения – и монеты. Среди балахонов местных жителей то и дело мелькали причудливые головные уборы и высокие кучерявые причёски, цветастые кимоно и строгие костюмы – атрибуты туристов с других планет. Большинство, несомненно, тоже проживало в Поясе Чистоты. Колорит притягивал колорит.
Походное облачение Ульфа ничуть не удивило подслеповатого старичка, продававшего ткани и одежду. Ни тени удивления не показал он и тогда, когда Ульф купил пару туник – так он мысленно назвал местные одеяния – с трудом объяснившись на эсперанто и даже не удосужившись примерить товар.
