Заключенный же в концепции правовой жизни методологический прием позволяет объединить и формальную, и содержательную стороны права, показать процессы возникновения, развития и исчезновения правовых форм в параллели с самой правовой «жизнью – источником формообразования» (Г. Зиммель). Это даст возможность увидеть не только эффект мононаправленности права на достижение закрепленного в норме результата (правовой цели), но и процесс реагирования правовой формы на перманентно меняющиеся условия социальной среды. Правовая жизнь – это и часть духовной практики народа, наиболее ярко показывающая особенности той или иной нации, ее специфику, менталитет. В развитии правовых форм «мы познаем параллель жизни и права. Право в любом смысле этого слова есть не что иное, как совместная воля … оно есть форма или попросту сам дух тех отношений, материей которых выступает совместная жизнь или в наиболее универсальном выражении переплетение волевых сфер…»[145].
Именно правовая жизнь, на наш взгляд, как феномен социальной реальности, самодостаточный в силу своей автономности от субъективных факторов, саморазвивающийся в силу внутренних причин, преобразующих позитивное право в эффективный инструмент правового воздействия, устанавливает необходимые коммуникационные связи между самими социальными субъектами, а также между социальными субъектами и правовой нормой. Правовая жизнь, заключая в себе объективные предпосылки комплексного взаимодействия «субъект – объект – субъектного» характера, обеспечивает диалог естественного права и права как элемента ноосферы (искусственно моделируемого права), которые, взаимопроникая друг в друга, и представляют собой условия существования социальной жизни на основах права.
Таким образом, «правовая жизнь» может быть рассмотрена как своеобразная «метасистема» или система более высокого уровня, в структурных связях с которой действующая структура права как элемента ноосферы в единстве его конкретных (правоотношение) и абстрактных (нормы права и правосознание) форм находит источник своего развития, модернизации, приспособления к меняющимся условиям социальной жизни. Этот процесс имеет непрерывный характер, идущий в соответствии с постоянным процессом воспроизводства права и перманентным процессом правового взаимодействия между субъектами правовой жизни, как имеющими правовой статус, так и приобретающими его в результате социально активных правовых действий.
Комплексный характер процесса познания права присущ именно категории «правовая жизнь», предполагающей наряду с правом официальным, право автономное и даже эвентуально соперничающее с официальными правовыми установками и соответствующим правовым воздействием. «Правовая жизнь» – это категория, координирующая свободу и принуждение. Эта категория учитывает сложность всей социальной структуры в целом, тот объективный правовой критерий, который не является случайным порождением усмотрения, воли людей, если даже не произвола, меняющегося в зависимости от обстоятельств: «три градуса выше к полюсу опрокидывают всю юриспруденцию. Забавная справедливость, которую ограничивает река! Истина по эту сторону Пиренеев, ложь по ту» (Паскаль)[146].
Именно в потоке правовой жизни может реально проявиться аксиологическая сторона правовой материи: положительный и отрицательный типы правосознания есть не что иное, как проекции адаптационных возможностей позитивного права, уровней его проникновения в социальную жизнь[147]. Правовая жизнь может быть рассмотрена и как объективная форма верификации права. На фоне правовой жизни можно будет реально сопоставить цели правовой политики (в области правотворчества, правообучения, правоприменения) с потребностями и интересами индивида, социальной группы, общества; выявить действующие и недействующие правовые акты и соответственно определить причины существующего положения, наметить пути решения правовых проблем. Если правовая политика – это деятельность государства по созданию эффективного механизма правового регулирования, по цивилизованному использованию юридических средств, то правовая жизнь – это одновременно истоки и сфера проявления такой политики. Безусловно, это может также существенным образом сказаться на понимании государства – системного субъекта правовой жизни. Учитывая «сложную организацию правовой жизни (опыта ее предопределяющего), … амплитуду и колебания субъектов политико-юридической жизни», «мы получим оценку государства в его правовом понимании, а также метод выработки адекватной правовой политики»[148].
Юридическая жизнь (включающая и негативные явления – правонарушения, влекущие юридическую ответственность) отличается динамизмом, несмотря на то что в общем и целом юридическая форма приспособлена к стабилизации общественного порядка. Дело в том, что правовая жизнь, способная к саморазвертыванию, всегда сама ограничивает себя в самостоятельных, созданных ею формах и в этом ограничении себя существует. Жизнь, по Г. Зиммелю, сама по себе дуалистична: «одновременно неизменна и изменчива, навсегда запечатлена и развивается, оформлена и развивает форму, связана и свободна»[149].
Один из главных представителей так называемой школы «свободного права» Е. Эрлих высказывал относительно мира права аналогичные соображения. Право, по его мнению, обнаруживается в двойном порядке. Один порядок содержит нормы, которые вырабатываются при решении споров, другой – нормы, по которым осуществляется повседневная человеческая деятельность. Первые он называет нормами решений, вторые – нормами организационными, а также общественным правом. «Только лишь нормы, которые содержат в себе оба эти порядка, – отмечает Е. Эрлих, – составляют фактически целое право общества»[150]. Только познавая оба эти порядка, можно восстановить и получить полную картину правовой жизни.
Л. И. Петражицкий в свою очередь различал позитивное и интуитивное право. То право, в котором содержатся сообщения о нормативных фактах (предписаниях, органах власти, авторитетах и т. д.), – это позитивное право, а то, которое обязывает без ссылки на какой-нибудь внешний авторитет, – это интуитивное право. Первое, как правило, совпадает с официальным правом, второе – с правом неофициальным. Разумная политика права не может обходить проблему интуитивного права, если имеет намерение издавать эффективные предписания. Если обходить стороной проблемы, которые выдвигает интуитивное право, тогда может произойти столкновение законодателя с убеждениями, правовыми мнениями, которые, если ими не руководить умело, могут обратить самые наилучшие намерения в плохие и непредвиденные результаты[151]. Двойственность правового мира находит также свое отражение в концепции «социального права» Г. Д. Гурвича. «Социальное право» регламентирует все формы общественной жизни. Оно представляет собой «право общества», отличное от «права государства»[152].
Научно-теоретических примеров из истории правовой мысли, подтверждающих сложность, многоплановость и многоаспектность мира правовых явлений, можно, без сомнения, привести еще немало. Эти суждения, как представляется, имеют под собой соответствующую эмпирическую основу. Поэтому правопознавательная стратегия изначально должна быть нацелена не только на абстрактные и конкретные правовые формы или их позитивную систему, а также на «жизненный мир» (Ю. Хабермас) права, на всю сумму правовых явлений, которые «несут на себе те или иные черты и свойства права, оказываются его формами выражения, осуществления, действия»[153].
В качестве элемента «правовой системы» право приобретает относительную самостоятельность по отношению к своему «жизненному миру», а также испытывает влияние со стороны иных ее элементов и всей системы в целом, получает новое качество. Это, однако, не исключает того, что любые юридические явления, каждое в отдельности и все вместе, существуют потому, что есть право, и они всегда так или иначе воплощают его сущность. В правовой системе право юридизируется, приобретает юридические, формальные признаки посредством официальной легитимации и тем самым как бы отодвигает на задний план неофициальное, неюридическое право и в некотором смысле отчуждается от человека и «жизненного мира», являющегося его генетическим началом.
В одной из работ философа, экономиста, социолога Ф. А. Хайека выделяются два специфических типа социального и культурного порядка: «таксис» (рационально построенный порядок) и «космос» (спонтанно возникший порядок). Соответственно этому в современном обществе действуют два вида нормативных правил. Первый вид (этические, правовые и др.) включает рационально организованные, целенаправленные указания, дополняющие и корректирующие акты властного и административного характера. Другой вид составляют нецеленаправленные, спонтанные правила (прежде всего торговые). Именно из этих норм спонтанно выросло современное право – «космос» или частное право. Большинство же публично-правовых правил генетически связано с рациональными организационными правилами, являющимися не более чем «искусственной надстройкой» над действительным «живым» правом. Публичное право есть рациональный корректив спонтанно выросшей правовой системы[154].
