— Для леди, которая у нас впервые, — говорит мне официант, слегка улыбаясь.
Я смотрю, как Малкольм длинными загорелыми пальцами забирает повязку. Подняв ее, он смотрит на меня, очевидный вопрос в зеленых глазах.
— Позволишь?
О боже.
— Я... ээ, конечно.
Он опускает повязку мне на глаза. Я перестаю дышать, когда бархат касается лица. Темнота поглощает меня. Я слышу звон бокалов, звуки шагов, скрип стульев. Меня бросает в жар, когда теплые, длинные, мучительно знакомые пальцы направляют мою руку к ножке винного бокала.
Все мое тело откликается на прикосновение Сента, внутри меня все бушует.
— Ноэль продолжает на тебя давить, не так ли, Кайл? — тихо, явно не желая быть подслушанным, спрашивает бизнесмен, сидящий рядом с нами.
Сент молчит.
«Кайл».
Тот мужчина обращается к Сенту?
Пальцы Сента замирают на моей руке, пока он не убеждается, что я самостоятельно держу бокал. Его близость отвлекает и волнует, так что мне требуется мгновение, чтобы взять себя (и бокал) в руки.
— Вы двое планируете когда-нибудь решить свои разногласия? — снова слышу тот голос.
— Нет, — вот и все, что отвечает Малкольм. Затем шепчет уже мне, — Вдохни аромат вина.
Мои чувства усиливаются. Ну, все, кроме зрения. Голос Сента словно перышко, которым проводят вниз по спине. Я делаю вдох над бокалом, который Сент так и не отпустил. Я чувствую запах мыла на его руке. Слышу свое сердцебиение. От аромата вина кожу пощипывает, я почти чувствую вкус на языке.
— Попробуй его, — говорит он мне на ухо, а затем, более холодным тоном, — Все, что я хотел сказать своему отцу, я сказал много лет назад.
— Но он винит тебя, — мужчина все еще шепчет, а вот Сент — нет.
— Пускай винит себя самого.
И снова мужчина:
— Так ты поэтому не вступаешь в серьезные отношения с женщинами? Думаешь, пошел в отца?
Я слышу продолжительный раскатистый смех Сента.
— У нас с ним ничего общего, — произносит он презрительно.
Притихнув, стараясь понять смысл услышанного, я продолжаю пить вино, когда чувствую, как Сент забирает у меня бокал.
— Что скажешь?
Блин. А что я скажу? Что любопытство меня погубит.
— Кажется, вкус фруктовый. Сухое вино.
Я облизываю губы, в ответ слышу лишь тишину. Очень странно, что я чувствую тепло внутри, когда ощущаю его взгляд на своих губах, и снова их облизываю?
И снова нежное прикосновение к руке, когда он вручает мне новый бокал.
— Снова понюхай, — говорит он, не отпуская мою руку. В его тоне слышны как теплота и забота, так и властность, вкупе с любопытством.
Я делаю вдох, от аромата в груди теплеет.
— Теперь попробуй.
Боже, какой у него сексуальный голос. Такой чувственный. Чистый грех. Его приказы звучат как предложение, от которого ты не в силах отказаться.
— Созданные им фиктивные предприятия, — мужчина продолжает, его слова кажутся важными, но мой одурманенный ум не в силах их разобрать, — все офшорные счета, сокрытие доходов, слухи о корпоративном шпионаже? Ты не боишься, что его ищейки проберутся в «М4»?
— Никто не попадет в «М4» без тщательного досмотра. Регламент слишком сложный, чтобы обсуждать его здесь, — отвечает Сент.
А потом обращается уже ко мне:
— Тебе понравилось?
— Я в восторге, — отвечаю, едва дыша.
И снова голос Сента:
— Кэтрин, пока что мы закажем по три ящика каждого...
Вслушиваясь во все происходящее, я стараюсь сфокусироваться на втором вине. Мне нравится послевкусие, остающееся во рту, тепло и аромат. Сухое, но сладкое.
— Еще одно, — мягко говорит Сент, вручая мне третий бокал. Его шепот щекочет мне ухо, когда он забирает бокал. — Каков вердикт леди?
Я улыбаюсь, испытывая жар внутри от игривости в его голосе.
Боже, то, как он дразнит меня.
— Сухое и насыщенное. Это правда, усиливает ощущения, — я касаюсь пальцами повязки на глазах.
— В этом и смысл использования повязки, — объясняет он.
Он так осторожно снимает с меня повязку, что я едва чувствую его пальца на затылке. Когда он опускает ее, между нами повисает молчание. Словно разделенный секрет. Словно взглядом можно сказать больше, чем словами. Почему-то мне кажется, что ему нравится то, что он смог меня подпустить ближе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Довериться.
Боже, был ли это тест? Мне срывает крышу от его красоты, близости, от воспоминаний о том, как его тянуло ко мне.
Мы так и улыбаемся друг другу, пока его не отвлекают очередной беседой. Я откидываюсь на спинку стула, немного осоловевшая и расслабленная (хотя в определенных частях тела я все еще напряжена, что уж).
— Месть - это блюдо, которое подают холодным, — говорит один из мужчин.
Я наблюдаю за Сентом, он так и остается для меня загадкой. Наблюдаю за его ртом, пока он говорит, тихо и вкрадчиво рассказывая им о чем-то, наблюдаю за его губами, когда он делает глоток вина. Губами, которые я так долго не целовала. Пока он говорит, я мечтательно думаю, как хотела бы быть этим вином, этим бокалом. Делая очередной глоток, он, улыбаясь, бросает в мою сторону вопросительный взгляд.
Его загорелое лицо освещают верхние лампы, тихая мелодия создает фон. Но сколь бы красивой не была музыка, она не способна отвлечь внимание от пульсирующей энергии мужчины, сидящего рядом.
Такого сложного, многогранного, изумительного мужчины.
Он никогда не говорит о работе или о самом себе. Он не эгоист. Часто встречаются мужчины, любящие похвалиться собой и своими достижениями, но он не такой. Он дразнит, завлекает, бросает тебе вызов. И я уже знаю, что когда он затихает и выглядит спокойным, тогда-то и нужно опасаться сильнее всего.
И прямо сейчас он очень спокоен и молчалив.
Заряжается до боевой готовности, как ядерное оружие.
— Хватит говорить о моем отце. Рейчел, хочешь пройти на террасу? — спрашивает он.
Тут я понимаю, что все это время он поддавался на расспросы этих мужчин, но теперь его голос становится тверже, он больше не намерен удовлетворять их любопытство. Проявил немного снисходительности, но, будучи самым влиятельным мужчиной в комнате, больше не намерен продолжать.
Я пользуюсь моментом, пока он встает и говорит официанту отнести наши бокалы с вином на улицу, прощаюсь с сидящими за столом мужчинами и ухожу на террасу, чтобы собраться с силами прежде, чем он ко мне присоединится.
— У него тот еще характер.
Обернувшись на голос, я вижу приближающегося ко мне сероглазого молодого мужчину в темно-синем костюме, его речь немного невнятна.
— Вам бы не понравилось видеть, каким он бывает, когда теряет терпение, и уж точно вы не хотели бы стать тому причиной, — говорит он подходя, в руке полный бокал вина. — Единственное, что помогает ему держать себя в руках - он получает все, стоит ему только захотеть. Вот зачем ему все эти женщины. Счастливый ублюдок, — незнакомец протягивает мне бокал с вином.
— Рада, что у него все так замечательно складывается, — говорю я уклончиво, отрицательно махая головой, отказываясь от вина. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы складывалось у него только со мной.
— Попробуйте, — настаивает мужчина.
— Нет.
— Ну же, попробуйте, оно семьдесят третьего года, — он протягивает мне бокал, заходя мне за спину.
— Спасибо, но я пас, — отвечаю, качая головой, пытаясь поставить бокал на столик, но мужчина накрывает ладонью мои глаза.
— Давайте, сделайте мне одолжение, — говорит он прямо мне на ухо.
Я делаю небольшой глоток, лишь бы он отстал.
— Вот, я попробовала.
Сквозь пальцы незнакомца я замечаю широкую, мускулистую грудь в белой рубашке, которая неожиданно заслоняет мне весь обзор.
— Мистер Сент, а я тут знакомился с... с этой юной леди. Она казалось такой одинокой, — хрипло говорит незнакомец, мгновенно убирая от меня руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
От взгляда зеленых глаз Сента у меня перехватывает горло.
— Тебе одиноко? — спрашивает он, внимательно наблюдая за мной, и, клянусь, еще ни разу, ни разу я не видела в его взгляде такой вызов и ревность.
