Пока мы идем по холлу, группа мужчин показывается впереди, один из них торопится к нам.
— Кэти! Мы бы очень хотели, чтобы Сент заказал вино у нас в «Южных виноградниках округа Напа».
— Я не имею на него никакого влияния, — Кэтрин продолжает идти, прижимая папку к груди, а я стараюсь не сбиться с шага и не отставать.
— Прошу, замолви за нас словечко, мы привезли свое лучшее белое.
— Что тут скажешь, Ричард? Иногда он выбирает красное, иногда белое, порой предпочитает пино-нуар каберне. Ему нравится разнообразие, что уж тут поделать.
— Кэтрин, мы уже несколько лет этим занимаемся. Хотелось бы верить, что мы заслужили своего рода преданность. Для нас это стало бы отличной рекламой - быть главным поставщиком этого года.
— И я скажу тебе то же, что говорю всем - удачи! Да помогут вам святые.
Мы входим в прекрасный ресторан, уже наполненный людьми. Пространство поражает потолками под восемь метров, зал обставлен длинными столами, сервированными белоснежным льном, элегантным столовым серебром и высокими хромированными вазами, в каждой из которых стоит по длинной одинокой орхидее.
Роскошь повсюду.
В дальнем конце помещения высокие, до потолка, двери из дорогого стекла открыты настежь, открывая впечатляющий вид на поле для гольфа с одной стороны и бассейн с водопадом и открытой беседкой с другой.
Пройдя эту комнату, мы направляемся в другое, еще более роскошное помещение. В этой зоне расставлены мягкие кресла с белой обивкой и стеклянные кофейные столики, на каждом из которых стоит аккуратно сложенное меню. Винные стойки стоят по одну стену комнаты, а другая, прозрачная, открывает чудесный вид на террасу и поле для гольфа.
Кэтрин осматривается, после чего говорит подошедшему официанту:
— Все замечательно, мистеру Сенту очень понравился вид и уединенность. Здесь так уютно. Отличная работа, спасибо.
Здесь и правда неописуемо красиво. Что напоминает мне о его квартире, его машинах.
О нем самом и всем, что с ним связано.
Я смотрю по сторонам, когда замечаю вошедшего Сента. Глаз не оторвать.
Кэтрин тоже его замечает.
— Прошу меня простить, — говорит она официанту, а затем и мне, после чего взволновано направляется к двери.
Пока Кэтрин с прижатой к груди папкой пробирается через толпу, чтобы поприветствовать его, присутствующие затихают.
Люди, стоящие прямо у двери, сразу направляются к нему навстречу.
На нем черные брюки и белая рубашка без галстука, волосы зачесаны назад, открывая его поразительной красоты лицо. Он выглядит чертовски сексуально.
Мне немного стыдно, когда понимаю, как болезненны возбудившиеся соски под лифчиком и топом, и я более чем смущена, что для этого потребовался всего беглый взгляд на Сента. Я не имею право на этот небольшой укол ревности, который вызывают люди, окружившие его. Но мне отчаянно хочется, чтобы он говорил только лишь со мной.
Уставившись на носки своих туфель, я судорожно заправляю волосы за уши, вздыхая. Обещаю себе, что подниму голову, но не стану смотреть на него, но, конечно, затея проваливается, стоит мне поднять взгляд. Он как раз здоровается с подошедшей парой, на лице у женщины застыло благоговение.
Я слежу, как затем он наклоняет голову к Кэтрин и что-то спрашивает. Кивнув, она указывает на меня. Взглядом своих зеленых глаз он обводит комнату и находит меня. Теряя контроль от этого взгляда, я чувствую, как сердце подпрыгивает в груди, с ужасом понимая, как сейчас выгляжу. Напуганная, стоящая в одиночестве в дальнем углу комнаты, уставившаяся на него. Отделившись от толпы, Сент идет мне навстречу.
Во рту пересыхает. Он не улыбается, движется с плавностью воды, но мощью цунами.
Под рубашкой просматриваются очертания его плоского, накаченного пресса, покатые округлости мощных рук и плеч, а его длинные сильные мускулистые ноги уверено шагают ко мне. Я ничего не слышу из-за оглушающего звука собственного сердцебиения.
— Я рад, что ты смогла прийти.
— Спасибо, я тоже рада.
Сент подходит еще на шаг ближе.
— Кэтрин объяснила тебе распорядок дня? — он выжидательно смотрит на меня сверху вниз. Боже, мы стоим так близко к друг другу, что он вторгается в мое личное пространство, а я - в его.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отвечай, Ливингстон, говори уже что-нибудь!
— Да, спасибо.
Не хочу, чтобы он сразу уходил, так что пытаюсь придумать, что еще сказать.
— Я не знала, какие у тебя планы на мой счет, так что надеюсь, оделась уместно.
Он кивает, даже не взглянув на мою одежду. А затем говорит:
— Хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась.
— Конечно.
Он взмахивает рукой, я здороваюсь с подошедшим Дином (координатором его пресс-службы), а затем он представляет меня своему второму ассистенту, нескольким членам его правления и двум главным дизайнерам Interface.
— Приятно познакомиться, — отвечаю я всем присутствующим.
Мы продолжаем беседу с одним из них. Молодым человеком, который и колледж не окончил, но своей новаторской работой и разработкой приложений заслужил себе славу даже за океаном.
Сента давно восхваляют за умение находить таланты. Он помогает им проявлять свои способности, целеустремленность и рвение. Конгломерат «М4» живое тому доказательство. Все они беспрекословно следуют за своим лидером.
— Ой, пришло время рассаживаться, — юноша уходит в поисках таблички со своим именем на столе. Найдя свое, я сажусь и начинаю изучать меню, пока комната окончательно заполняется людьми.
В винной карте довольно внушительный список. Я пытаюсь найти хоть одно знакомое название, когда Кэтрин подходит и сменяет карточку моего соседа на табличку с именем Малкольма Сента.
О.
Сент придет?
И сердце снова пускается вскачь. К тому времени, как он садится рядом, я с трудом могу дышать. Всего секунду назад стул был пуст, и вот он уже здесь.
С каждым тяжелым вздохом я чувствую его аромат, особенно бальзам после бритья. Боже, неужто можно так сильно скучать по чьему-то запаху?
Он молча берет меню и принимается его изучать, а моя концентрация напрочь утеряна, я лишь пытаюсь удержать глаза на меню, усердно делая вид, что могу что-то прочесть. Затем подходит какой-то мужчина, здоровается с Сентом и они начинают обсуждать цены на нефть. Рука Сента лежит на столе, такая расслабленная, большая, загорелая... Черт, какая же я жалкая, что не могу отвести от нее взгляд.
Я задумываюсь, не коснуться ли его. Взять за руку, сплести наши пальцы. Дать понять, мол, я заявляю на тебя права. Ты мой. Клейм.
Эта идея завладевает моими мыслями, телом, мной. Я медленно опускаю меню на стол, но не решаюсь сделать что-то. Это рабочая встреча, не свидание, я хочу уважать его желание держать выбранную дистанцию между нами. Но все равно не могу перестать таращиться на его руку и вспоминать, как ощущаются прикосновения его длинных, сильных теплых пальцев. В этот момент, закончив беседу и поерзав на сидении, Малкольм прячет руку в карман, продолжив изучение меню.
— Уже холодает, а ведь лето только закончилось, — говорю я.
— Да, — соглашается он, подняв взгляд на меня на одну долгую, долгую секунду. Отложив меню в сторону, он немного разворачивается лицом ко мне.
Взгляд такой прямолинейный и немного грозный. О, божечки.
Мурашки бегут по моим рукам и ногам.
— Итак. Дегустация вина, значит? — говорю я.
— Мужчина не должен позволять другим выбирать за него вино, — вот и все, что он отвечает.
— Но делать вино этот мужчина позволяет другим? — иронично замечаю я.
Он смотрит на меня, по-настоящему смотрит впервые за вечер. А затем... улыбается. Открыто, искренне, в сто тысяч мега-ватт, улыбкой девчонка-держись-за-свои-трусики-что-то-грядет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Боже.
По силе влияния на сознание ни вино, ни даже наркотики с ним не сравнятся.
С его улыбкой.
Мы так и продолжаем сидеть, когда начинается дегустация.
После четвертого бокала, я замечаю, как Сент машет официанту и, вскоре, тот приносит мне повязку на глаза.
