Стоя на коленях у коврика, Хэл фотографировал пятна. Скорее всего, это были пятна крови. Я тронула его за плечо. Стала ждать, пока он закончит. Он сделал последнюю фотографию и поздоровался.
– Время смерти установлено? – спросил Мерсер.
Судебно-медицинский эксперт выезжал по всем убийствам в городе. Тело нельзя было трогать до того, как он произведет осмотр.
– Он считает, что она была часа два как мертва, – ответил Майк. – К ней пришел ее друг. В два. Они должны были встретиться раньше, но она не появилась. Говорит, у него есть дубликат ключа, на всякий случай. Тогда и поступил звонок. Судмедэксперт был здесь через час.
– Друг, говорите?… А с ним работают?
– Он сейчас в участке, дает показания. Но это точно не он…
– Что вообще о ней известно?
Майк повел нас в спальню – через гостиную, кухню, ванную… Ряд продолговатых комнат. Было ощущение, что мы переходим из одного вагона поезда в другой.
Я зажала рот рукой, чтобы сдержать крик. Бежевое покрывало было все залито кровью. Вспомнила пятна у квартиры Анники Джелт. Теперь я поняла, какие они были маленькие. Их можно было просто стереть марлевым бинтом.
Настольная лампа валялась на полу. Телефонный провод вырван из стены.
– Эмили Апшоу. Сорок три года, – заглянул Майк в блокнот. – Не замужем, жила одна. В этой квартире прожила почти пятнадцать лет.
Мой взгляд скользил по комнате в поисках фотографий.
– Брюнетка. Рост около пяти футов и семи дюймов, плотного телосложения.
Мерсер нахмурился.
– Для нашего гуся она слишком старая. И слишком толстая.
Да, тут тоже выходила неувязка. Но Майка это не смущало.
– На ней была лыжная куртка – она сейчас в гостиной. На голове капюшон. И потом, сзади вообще трудно определить, сколько женщине лет… Талия ему была не видна… Наш клиент тоже стареет, он уже не такой разборчивый.
Мерсер мотнул головой, оглядывая комнату. На комоде стояло несколько фотографий. На всех было два-три человека. Возможно, среди них была и погибшая. Компания на пляже. В походе. На велосипедах. На свадьбе…
– Чем она занимается… Занималась? – спросила я.
На стенах висели музейные репродукции в дешевых металлических рамках. Ненамного более притязательно, чем в студенческом общежитии.
– Писала. Делала для журналов обзоры книг и фильмов. Хватало на то, чтобы платить за квартиру, как говорит ее приятель.
Майк махнул нам рукой, приглашая в заднюю комнату. Здесь, очевидно, был кабинет.
– К тому же она пила. Я не говорил?
Мусорная корзина была опрокинута. На пол вывалились мятая бумага и пустые бутылки. В основном из-под водки и дешевого красного вина.
– Винтовые крышки, – проговорил Майк, беря со стола бутылку с остатками бургундского. – Она была в моем вкусе. Ваше здоровье, Эмили.
У стола лежала кипа газет. Я просмотрела их. Все это были газеты за последнюю неделю. Сверху – заголовки вчерашних новостей.
– А компьютер посмотрели? – вспомнила я.
– Пока что не трогали. Когда мы пришли, он был выключен. Я заберу жесткий диск для проверки.
Судебную экспертизу компьютеров производили полицейские из технического отдела. По файлам и содержимому почтового ящика можно получить представление о том, чем занималась Эмили, с кем переписывалась. В «Cookies» сохранились адреса сайтов, которые она посещала перед смертью. Но это будет иметь значение, только если она была знакома с убийцей и поддерживала с ним отношения.
Я перебирала папки на столе, в то время как Майк продолжал рассказывать.
– Ее друга зовут Тедди, Теодор Крун. Они были знакомы почти пятнадцать лет.
– У них был роман?
– Он говорит, что нет. Правда, я не спрашивал, как они познакомились. В полночь они должны были встретиться в баре на Йорк-авеню.
– В полночь? Почему так поздно? – удивилась я.
– Эмили должна была написать статью о каком-то артисте к его гастролям в театре Бикон. Какой-то музыкальный дурень, играет песни Берта Бакарэка[12] в стиле Бетховена и поет по-немецки. Она планировала закончить не раньше одиннадцати. Потом она собиралась зайти домой – оставить бумаги и переодеться. Ее особняк как раз по пути на Йорк-авеню. Там они должны были встретиться с Тедди, выпить по коктейлю.
Мерсер понял, к чему вел Майк.
– Ты хочешь сказать, на нее напали у входа?
– Думаю, да. У нас пока нет свидетелей. Но так он поступал с остальными. Сумка обнаружена в гостиной, ключи в ней.
– Где вы нашли эту несчастную?
Они снова направились в спальню.
Статьями она много не зарабатывала. Какое домашнее мороженое в Бруклине самое вкусное? Можно ли продавать диких сов как ручных животных? Как повлияют холода на популяцию оленей в Хамптоне к следующему лету?… Я отложила папки и присоединилась к остальным.
– Она лежала на кровати лицом вниз, голая.
– На ней ничего не было? – переспросил Мерсер.
– Да. Вещи лежали кучей рядом с постелью.
– Она разделась сама или одежду сорвали?
– Взгляните сами…
Майк ткнул пальцем в сторону коричневых бумажных пакетов. На каждом имелась бирка с отметкой.
– Я все пересмотрел, никаких дыр не заметил. Наличие крови и спермы проверят в лаборатории.
Мерсер присел рядом с пакетами и стал вытаскивать из них вещи, одну за другой.
– Руки у нее были связаны за спиной. Щиколотки тоже. Она получила пять ударов ножом в спину. Нож для резки мяса, вместе с длиной ручки – около четырнадцати дюймов. Когда вошел Тедди, нож торчал у нее из спины.
– Это ее нож? – спросил Мерсер.
Он был слишком большой. Вряд ли маньяк таскал его с собой, выходя на охоту.
Обернувшись к Мерсеру, Майк ответил:
– Нож как будто из ее кухонного набора. Может быть, взглянув на нее, он решил, что карманным ножичком здесь не обойтись… Больше пакетов нет? Вот колготки. Черт, они же все в крови! Он мог порезаться, когда убивал ее, – тогда здесь кровь их обоих.
Мерсер открыл последних два пакета. Кровь комками засохла на серых колготках. Ими он связал ее, прежде чем убить.
– Мерсер, что-то не так? – спросил Майк. Он хорошо знал своего напарника и сейчас заметил на его лице озадаченное выражение.
Мерсер протянул мне один из пакетов.
– Кое-какие мелочи.
– Какие?
– Этот гусь никогда не нападал до полуночи. И не бил ножом в спину.
– Да он вообще никого не резал – до того, как эта шведская девочка с ним сцепилась. Может быть, ему это понравилось. Может, он уверен, что убил ту девочку, и это доставляет ему наслаждение.
– У него всегда был маленький складной нож, – сказал Мерсер. Он что-то помечал на потрепанном листе бумаги. Это был перечень характерных черт преступлений Шелкового Чулка, составленный на материале случаев четырехлетней давности. Этот список Мерсер знал наизусть. – Ключи не должны быть в сумочке – у нее не было времени положить их туда и закрыть сумочку после этого. Они должны валяться на полу или хотя бы на столе. Куртка должна быть здесь же, среди остальной одежды.
– Три, четыре года в жизни маньяка – это огромный срок. Могли измениться стиль, манера.
– Да разве же это мелочи! – удивилась я. В руках у меня был окровавленный носок. – Это не колготки.
– Ну я и болван, – признался Майк. – И чем я занимался все эти годы.
– Попробуй поработать со светом и с открытыми глазами, – пошутила я. – Тебе понравится.
– У тебя еще что-то есть?
– Кое-что подтверждающее догадки Мерсера. Настоящие чулки старого фасона. Дорогие, редкие. Их нельзя использовать без подвязок. Не те дешевые колготки из лайкры, которыми были связаны предыдущие жертвы. Такие продаются в любом магазине, а эти чулки просто так не купишь.
– И что ты об этом думаешь?
– Это убийца-подражатель. Разузнал из газет о том, какие приметы оставляет Чулок, понял заголовки буквально. Он сымитировал почерк маньяка, чтобы скрыть убийство, – сделала я вывод, передавая окровавленные чулки Майку. Настоящие шелковые чулки.
Глава 12
– Ставлю двадцать долларов. Во время вскрытия сперма не будет обнаружена, – сказала я Манку. Было пять утра, когда мы приехали в девятнадцатый участок. Сейчас мы поднимались по лестнице в комнату оперативной группы. – Это было не изнасилование.
Там нас встретили человек пятнадцать угрюмых и перепуганных чернокожих мужчин. Все стулья в помещении были заняты. Некоторым места не хватило, поэтому им пришлось занять скамью, где обычно сидели задержанные, – камера прилегала к комнате, и металлическая решетчатая дверь, соединяющая их, сейчас была открыта.
– Что здесь происходит, черт нас дери? Разыгрываем «Джефферсонов»?[13] – спросил Майк Мерсера. Тот шел позади нас. – С первого взгляда видно, что это не хоккейная тренировка.
– Опять все то же, что в прошлый раз. Вот когда начинаешь ненавидеть свою работу.
Несколько лет назад по делу серийного насильника была собрана оперативная группа. Стоило появиться сообщению о преступлении, которое подпадало под нашу схему, как полиция прочесывала район и задерживала всех чернокожих, которых угораздило в этот момент очутиться на улице. На этот раз история повторилась. Даже поверхностного взгляда на присутствующих было достаточно, чтобы понять: ни один из них даже отдаленно не напоминает круглощекого насильника на полицейском «портрете».
