— Все просто, — я вертела в руках кружку и сосредоточенно изучала плавающие в воде крупицы травы. — Твоя родственница не могла иметь своих детей в силу странной физиологии темных магов. Нам этого природой не дано. Так было в эпоху Девятого, и так есть и сейчас. Проклятье пало не на род, а на ненавистную твоей предшественнице силу сумерек или света, с которой вы рождались, но которая оборачивалась против вас, — я подняла глаза на Таит: — В тебе есть сила туманных сумерек, отсюда и окутывающий твою ауру обманный туман. А в Эри — очень много света, — я невольно улыбнулась девочке.
— Света?.. — тихо переспросила моя собеседница.
Я кивнула:
— И подозреваю, что проклятье направлено в первую очередь именно против магии света. Вы, сумеречные, кое–как с ним справлялись, а вот свет бы проклятье наверняка убило… если бы не было столь старым. За давностью эпох оно истерлось, потеряло свою прежнюю силу, и потому твоя дочь еще жива.
— Да разве это можно назвать жизнью?.. — с тихой горечью спросила Таит.
Я поставила на стол кружку и серьезно посмотрела нее:
— Можно. И если бы не ее ярчайший свет — она бы не выжила вообще. У твоей дочери редкие способности мага света уровня Старшего поколения.
Повисло тяжелое молчание. Таит сосредоточенно обдумывала услышанное, Эри рассматривала меня с еще большим вниманием, я мелкими глотками допивала чай, а Молчун дремал на спинке стула, изредка приоткрывая один глаз и бдительно за нами наблюдая. И лишь по прошествии некоторого времени Таит, наконец, тихо напомнила о том, о чем я боялась услышать:
— Ты говорила, что можешь помочь…
Я тяжело вздохнула и призналась:
— Тебе — да, но твоей дочери… не уверена. Пойми, темные уже давно не те, что прежде, в нас нет силы как таковой, и мы немногим отличаемся от обычных людей.
Увидеть в фиалковых глазах отчаяние оказалось неожиданно… больно. И я в который раз пожалела, что во мне нет настоящей силы. Да, есть знания, накопленные поколениями темных. Но не сила. Не та, что таилась в нас в эпоху Девятого. И даже не та, что есть сейчас у светлых и сумеречных. Не сила. Насмешка судьбы. Плевок в лицо. Жалкие крохи былого могущества великих предков.
— И что же нам теперь делать?..
— Твое проклятье я сниму полностью, это нетрудно. И тебя снова начнут принимать за обычного человека, и дети у тебя еще будут, и дети магически сильные, без пятен проклятья, — я невольно задержала взгляд на Эри, обдумывая неожиданно пришедшую безумную мысль. — Покажи–ка ладошки, милая.
Девочка спокойно положила на стол руки ладошками вверх. Я так поняла, что ее проклятье в неживой половине убивало только чувствительность, а своим телом она владеть более или менее могла, и это внушало определенную надежду… Но цена казалась мне сейчас непомерно высокой. Да, один вариант помощи в природе существовал. Наклонившись через стол, я мельком взглянула на руки Эри и кивнула самой себе. Так и есть. Я снова не ошиблась. К сожалению.
— Человек без судьбы, — я старалась не встречаться взглядом с Таит. — У твоей дочери есть смутное прошлое, но нет будущего, как нет и судьбы. Не удивляйся, такое не редкость в наше время. Многие люди рождаются с чистыми руками, чтобы после прославиться и войти в легенды… И, поверь, с этим можно жить… да, можно…
Я и сама понимала, что несу чушь, и видела отражение собственных ощущений в укоризненном взгляде своей собеседницы. Я неловко отвернулась и прислушалась к бушующей на улице метели. Ветер рвал и метал, завывая раненым зверем, стучась в окна, топочась на крыльце дома. Похоже, на постоялый двор я попаду ой как нескоро…
— Ладно, что уж, — Таит со вздохом встала и подхватила на руки дочь. — Нам спать пора… Останешься? Оставайся, не спорь. Правда, у нас только одна кровать…
— Я могу поспать и на полу, — мягко перебила я. — Я искатель, и привыкла спать, где придется. Походы не терпят изнеженных, и на голой земле приходилось спать, и на камнях. Здесь же и одеялом вполне обойдусь.
Кивнув, Таит уложила Эри спать и быстро соорудила из одеял на полу уютный лежак. И внимательно–тревожно посмотрела мне в глаза:
— Правда ничего нельзя сделать?..
— Я подумаю, — кратко ответила я, сев на лежак. — Иного тебе пообещать не могу… извини.
Таит молча кивнула и отвернулась, занявшись уборкой стола. Мельком глянув на ее понуро опущенные плечи, я вздохнула, помянула тьму, закуталась в одеяло и мгновенно уснула.
* * *…Я осторожно пробиралась по темному коридору. Факелы, вздрагивая под порывами робкого сквозняка, очерчивали вокруг меня причудливые силуэты пляшущих теней, отчего я испуганно вздрагивала и прижималась к шершавой стене. Новичков и в учебное время–то пускали в хранилище летописей только перед экзаменами, что же говорить о ночных посещениях… Однако я давно преисполнилась решимости досрочно закончить обучение в своем звене и перевестись к ребятам постарше. А для этого нужны знания, которые на уроках просто так не получишь. И с приходом темных сумерек, когда наставники, зевая, разбредались по постелям, я перебиралась в хранилище и до утра просиживала над древними свитками. Так сложилось, что в гильдию искателей я пришла поздно, но терпеть косые взгляды ребят, будучи их на три–четыре луны старше, долго не собиралась. И выход нашла только один — в хранилище.
Позади меня раздалось громкое эхо крадущихся шагов. Я поморщилась. Топает, как сизый полосатик, странно, что его еще не услышали… если только это не заскучавший от бессонницы наставник. Вжаться в стену, прикрыться паутиной тьмы, затаить дыхание… и разочарованно перевести дух. Нет, не наставник. Ученик. Из среднего звена, судя по всему. Да и один у нас только такой в гильдии учился — высокий, нескладный, рыжий и веснушчатый парень с солнышком в сердце и лучистыми глазами. Правда, вот как его зовут — не помню.
Парень прошуршал мимо меня, ничего не заподозрив, однако далеко уйти не успел. И на сей раз нас обоих спугнул уже заскучавший наставник. Тяжелые уверенные шаги, раздавшиеся из дальней залы, заставили парня испуганно вжаться в стену. А ведь обязательно попадется, если заметят (а только слепой его сейчас не увидит), и с треском вылетит из гильдии за нарушение правил… Я тихо вздохнула, покачала головой и, протянув руку, осторожно ухватила парня за плечо. Тот от неожиданности резво подпрыгнул и громко ахнул.
— Кто здесь? — над нашими головами грозно взметнулось пламя факелов.
— Молчи!.. — прошипела я.
И, подобравшись к парню вплотную, прижала его к стене, прикрывая своей тьмой. Он оторопело замер, провожая удивленным взглядом прошедшего мимо нас наставника. Последний, кстати, попался на удивление вредный. Несколько раз пробежал по коридору взад–вперед, останавливался напротив нас и подозрительно разглядывал клубящуюся тьму, но, в конце концов, так ничего и не найдя, удалился восвояси, а мы дружно перевели дух. Отойдя в сторону, я сбросила с плеч паутину тьмы и обернулась. Парень не сводил с меня внимательно–изумленного взгляда, очевидно рассчитывая на подробные объяснения.