Фасы отхлынули. Ко мне на помощь спрыгнул Урук с топором на изготовку. Его появление внесло переполох в ряды фасов. Им приходилось сражаться с людьми из Долины, и они знали, что такое светящийся меч и боевой обоюдоострый топор. Урук размахивал топором и пел военную песню, слова которой были мне непонятны. Вспышка памяти из прошлого, новое глубинное проявление моего второго «я» подсказали, что такое бывало и прежде: Великий Топор и Ледяное Жало не раз сражались рядом против общего врага.
Разя направо и налево, мы прокладывали себе дорогу к «башне». Тсали давно уже находился внутри её. Когда он услышал, что мы рядом, он отворил дверь и, двигаясь задом наперёд, вывел Криту, держа её обеими руками.
Лицо её по-прежнему выглядело безмятежным, а глаза были закрыты, как у спящей. Урук тут же оказался рядом и, прежде чем я успел шевельнуться или запротестовать, обвил рукой её хрупкое тело и перебросил себе через плечо, оставив свободной правую руку, которая сжимала топор. Девушка лежала у него на плече, свесив руки, словно неживая.
Теперь и Тсали вступил в битву. Из кармана на поясе он доставал полные пригоршни какого-то порошка и швырял в морды фасов, которые окружили нас сплошным кольцом. Они вскрикивали, роняли свои дубины и колья и закрывали глаза ладонями, как это делают внезапно ослеплённые ярким светом.
Но забраться обратно на стену мы уже не могли, а самая большая группа фасов отрезала нас от туннеля, по которому мы пришли сюда. Теперь командование принял на себя Урук.
— За мной!
Команда была отдана таким уверенным тоном, как будто он точно знал, как надо поступить. Поскольку я не мог предложить ничего определённого, мне оставалось только подчиниться.
Мы начали отступление, но не по переулку, ведущему к туннелю, а назад, к «башне», что показалось мне большой глупостью. Расшвыряв фасов, мы заскочили внутрь и закрыли за собой дверь. Урук всё ещё держал на плече Криту, а я и Тсали встали у двери, на случай, если фасы попытаются проникнуть внутрь, и глядели на него как на командира, который хорошо знает, что нужно делать.
— Что бы здесь ни происходило, — сказал он, — ЭТО должно было остаться на месте. Охраняй дверь, Толар. Не думаю, чтобы они знали о существовании подземного хода.
Он опустил Криту на пол и навалился плечом на каменный стол, который занимал всю середину помещения. Стол не шелохнулся. Тогда Урук обрушил на него свой топор, и я почти физически ощутил силу удара. Поверхность стола раскололась, буквально распалась на куски, которые Урук нетерпеливо отшвыривал ногой, пока не открылся тёмный треугольный провал подземного хода.
Тут я услышал предостерегающий шипящий свист Тсали. В дверь принялись ломиться фасы. Они держали перед собой плоские камни, укрываясь за ними, как за щитами, позади неистовствовала толпа.
— За мной! — снова скомандовал Урук. Тсали задержался, чтобы швырнуть в фасов последнюю пригоршню своего удивительного порошка, который вспыхнул маленьким облачком. Фасы отпрянули, благодаря чему мы выиграли крошечное жизненное пространство. Урук с Критой через плечо уже по пояс стоял в подземелье.
— Быстрее!
Воин уже полностью спустился вниз, пальцы его руки были вровень с моими ботинками. Мы с Тсали кинулись к нему и полезли следом. Спуск был недолгим. Камни Тсали и мой меч давали достаточно света для того, чтобы разглядеть узкие сырые стены и низкий потолок подземного каменного хода, уходившего куда-то в темноту.
— Возьми её! — скомандовал Урук. Я подхватил Криту, чуть не уронив её, и прижал к себе. Урук снова поднялся по лестнице и обломками стола принялся заваливать отверстие лаза.
Последним крупным камнем он уже снизу закрыл отверстие, в котором орудовала его рука, как бы запечатав всех нас в подземелье. После этого он спустился по короткой лестнице и присоединился к нам.
— Идёмте! — я услышал его мрачный смешок. — Лишний раз убеждаюсь, что человек никогда не забывает того, что когда-то знал, — сказал он. — Сейчас, Толар — Йонан, ты увидишь подземный ход, который был старым уже тогда, когда в этих горах появились первые фасы. И я уверен, что мы пройдём по нему беспрепятственно. За мной!
Крита всё ещё не выходила из своего состояния, подобного трансу, хотя чем дальше уходили мы от поселения фасов и чем чище становился воздух, тем твёрже делались её шаги. Да, шаги, потому что она шла уже самостоятельно, правда, Тсали продолжал поддерживать её, пока мы пробирались по этим древним переходам, о существовании которых забыло, казалось, само время. И чем дальше мы шли, тем больше она возвращалась к жизни. В конце пути она уже почти очнулась, начала узнавать меня и Тсали, лишь Урук вызывал у неё смутное беспокойство.
Подземный ход упёрся в тупик. Урук принялся ощупывать стену, нажимая то на один, то на другой камень, и вот какой-то из них со скрежетом отодвинулся и в лицо нам ударил дневной свет! Мы выбрались наружу. Я поглядел вокруг, отыскивая знакомые ориентиры, но они оказались прямо передо мной. Мы стояли на склоне одной из вершин, окаймляющих Долину. Мы почти дома! И как только вернёмся, Леди Дагона сразу займётся Критой и, несомненно, возвратит ей прежнее здоровье.
Урук подбросил в воздух свой топор и поймал его за рукоять.
— А неплохо снова быть живым! — воскликнул он. Мои пальцы погладили рукоять Ледяного Жала.
— Неплохо, — согласился я.
Я ещё не знал, какого союзника привёл в наши ряды, но в том, что он друг, сомнений не возникало. Не сомневался я теперь и в том, что отныне могу вступить в бой с такой же лёгкостью, как любой другой из моих товарищей. Со мной был мой меч, моё Ледяное Жало, и я чувствовал себя уверенным, как никогда прежде.
Часть вторая
МЕЧ ПРОИГРАННЫХ БИТВ
Глава 1
Далеко внизу, в голубоватой дымке, под лучами утреннего солнца безмятежно нежилась живая изумрудная чаша Зелёной Долины. Для нас четверых, взиравших на неё с гористого склона, после всех пережитых треволнений она показалась землёй обетованной, обещая покой и безопасность, насколько можно только чувствовать себя в безопасности в этой расколотой распрями стране.
Я стоял рядом с Критой, поддерживая её за плечи. В эту минуту не хотелось думать, что я не вправе требовать от неё чего-нибудь другого, кроме дружеского расположения или, самое большее, сестринской привязанности. Ведь она уже была обещана Имхару, сыну моего воспитателя и господина Лорда Хорвана. А я — всего лишь Йонан, один из самых незначительных его вассалов, хотя его супруга, Леди Крисвита, с самого моего рождения заменила мне мать.
Руки Криты безвольно повисли вдоль туловища. Она не смотрела на меня и стояла, как человек, пробуждающийся от тяжёлого сна. Ведь она столько времени полностью находилась во власти фасов, похитивших и околдовавших её для каких-то своих тёмных целей, пытавшихся использовать её принадлежность к Силе, — это я понял сразу, едва увидев девушку в окружении этих подземных жителей. В поясе у меня до сих пор лежала отвратительная глиняная кукла с прядью волос, тайно подброшенная в её постель. А Тсали, мужчина из породы Ящериц, постоянно поддерживал с ней связь на уровне сознания, пока мы возвращались из подземного города фасов. Но теперь к ней полностью вернулись чувства, хотя говорить она пока ещё и не могла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
