— Ваш магазин уже кое-чему меня научил, миссис Майер, – вежливо ответил капитан. – Признаться, я поражен изобретательностью, которую проявляют люди, заботясь о личной гигиене. Возможно, я как-нибудь еще зайду к вам.
— Пока мы открыты, мы рады каждому покупателю, – сказала Бет.
Когда капитан и Сьюзен снова вышли на улицу, подготовка к параду уже заканчивалась. Судя по некоторым признакам, жители Ока-ногган-Лип все же решили превратить праздничное шествие в спонтанную демонстрацию протеста. Кое-кто из зрителей держал в руках плакаты соответствующего содержания, а один предприимчивый горожанин установил на тротуаре переносную палатку с аттракционом, носившим красноречивое название «Убей овощ!». За несколько долларов желающие могли самым изуверским способом расправиться с печеной картофелиной или брюквой. Наибольшей популярностью пользовалось «убийство» овощей с помощью петард – об этом свидетельствовала задняя стенка палатки, к которой прилипли раздробленная картофельная мякоть и клочья кожуры. Рядом репортер окружной телевизионной станции расспрашивал владельца палатки о его бизнесе. Слово «уотессунец» ни разу не было произнесено, однако намек был слишком прозрачным, чтобы его не понять.
Капитан Гротон, во всяком случае, понял. Заметив его взгляд, устремленный в сторону палатки, Сьюзен негромко сказала:
— Это, конечно, грубо и глупо, но пусть лучше люди проделывают это в шутку, чем всерьез.
— Вы, вероятно, правы… – проговорил капитан несколько напряженно.
Именно в этот момент внезапно ожило радио, спрятанное где-то под одеждой капитана. До этого момента Сьюзен и не подозревала, что ее спутник носит с собой коммуникатор или рацию.
– Прошу прощения, – извинился капитан и, поднеся к губам маленькую черную коробочку, сказал в нее несколько слово на своем языке. О чем шла речь, Сьюзен, разумеется, не поняла, однако она не могла не отметить, что голос Гротона звучал совершенно спокойно и профессионально.
Когда капитан закончил, она спросила:
– Вы, наверное, спрятали поблизости целый отряд, готовый вмешаться, если что-то пойдет не так. Я угадала?
Несколько секунд Гротон рассматривал ее, словно прикидывая, солгать или нет, потом кивнул:
– С нашей стороны было бы глупо не принять мер предосторожности.
А Сьюзен невольно подумала, что сейчас ее спутник выполняет роль разведчика, который, пользуясь дружеским расположением аборигенки, пытается выяснить, не пора ли применить против ее земляков военную силу. В первое мгновение она почувствовала приступ острого негодования, на смену которому быстро пришло облегчение, оттого что Гротон не послал вместо себя какого-нибудь нервного коллегу, способного поддаться на провокацию с картофелем.
– Эй, капитан!.. – Продавец из палатки «Убей овощ!» заметил Гротона и сделал приглашающий жест. – Не хотите ли запустить картофельную ракету? Вж-ж-жик – и вот она уже на небесах! А?..
При этих словах зеваки неуверенно рассмеялись; им очень хотелось посмотреть, какова будет реакция уотессунца. Сьюзен сделала шаг вперед и открыла рот, готовясь к резкой отповеди, но Гротон слегка сжал ее локоть в знак того, что справится сам.
– Я бы с удовольствием, но боюсь, вы заподозрите во мне склонность к бессмысленным убийствам, – промолвил он с легкой усмешкой.
После этих его слов все, кто собрался возле будки с аттракционом, поняли, что уотессунец прекрасно сознает суть забавы, но предпочитает свести дело к шутке.
– Никаких убийств, это же просто картошка! – сказал хозяин будки – пузатый, приземистый, плохо выбритый мужчина в грязной белой майке. Он говорил шутливо, но в его голосе проскальзывали задиристые нотки. – Подходите, мистер. Для вас одна попытка бесплатно.
Капитан Гротон заколебался, но сейчас все взоры были устремлены на него.
– Ну хорошо, – сказал он наконец. – Только зачем же бесплатно? Разве я лучше других?
Почувствовав себя в центре внимания, владелец аттракциона действовал с нарочитой неловкостью балаганного клоуна. Наконец он разыскал в ящике вытянутый, тонкий клубень, поразительно напоминавший своей формой фигуру уотессунца, и предложил клиенту выбрать оружие: кувалду, топор, петарду и еще несколько колющих и режущих инструментов.
– Что вы предпочитаете, мистер?
— Разумеется, петарду, – ответил Гротон. – Ведь сегодня Четвертое июля, не так ли? Не станем отступать от традиций.
— Пиво – тоже традиция, – проворчал кто-то в толпе, мужская половина которой была недовольна тем, что уотессунцы посягнули на самое святое – право американских патриотов отпраздновать День независимости обильными возлияниями.
Тем временем будочник протянул капитану картофелину и петарду.
– Вставляйте эту штуку вот сюда, в самую задницу, – подсказал он. Когда капитан сделал все как надо, владелец аттракциона прислонил картофелину к стене будки.
– Скажите – когда…
Капитан дал знак, и будочник поджег фитиль. Несколько секунд все ждали, затаив дыхание. Наконец раздался громкий хлопок, и картофелина разлетелась на куски. Развороченная мякоть и ошметки кожуры так и брызнули будочнику в лицо. Люди вокруг засмеялись, а капитан кивнул с таким видом, словно заранее знал, чем кончится забава. Дружелюбно помахав собравшимся, он стал выбираться из толпы.
– Вы здорово держались, – сказала Сьюзен, когда они немного отошли. – Так и надо.
— Я мог бы сжечь клубень из своего лучемета, – откликнулся капитан, – но это испортило бы зрителям все удовольствие.
— Вы носите с собой лучемет? – Сьюзен во все глаза уставилась на него. Уотессунское оружие было очень мощным и производило поистине страшные разрушения. С помощью своего лучемета капитан мог бы сжечь не только клубень, но и всю будку, а заодно и половину улицы.
Он тоже посмотрел на нее, и в его глазах не было и тени насмешки.
– Я обязан защищать себя в случае необходимости.
Парад должен был вот-вот начаться, и Сьюзен, почувствовав, что сопровождает в высшей степени опасную личность, предложила:
— Давайте встанем где-нибудь в сторонке, подальше от толпы.
— Сюда, – сказал капитан Гротон, который успел оглядеться и выбрать самое подходящее место для наблюдения – высокое крыльцо старого многоквартирного дома, где можно было встать, имея за спиной надежную кирпичную стену. По ступеням он, однако, поднимался довольно тяжело, словно его колени отказывались сгибаться, и Сьюзен спросила себя, уж не последствия ли это его загадочной болезни.
В этот раз Оканогган-Лип превзошел самое себя. Чуть ли не все участники шествия сочли необходимым выразить свое отношение к предстоящему переселению, не останавливаясь перед довольно откровенными намеками. К примеру, на одной из колесных платформ устроилась местная панк-группа с многозначительным названием «Тук-тук, колесики», исполнявшая композицию под названием «Не хочу переезжать, твою мать!». Школьная команда болельщиц, одетых голштинскими коровами, несла плакат с надписью «Не пойдем в загон!». Виднелись в толпе и другие злободневные лозунги, и Сьюзен не находила ничего удивительного в том, что капитана то и дело вызывали по радио, очевидно, запрашивая обстановку. Он, однако, отвечал своим собеседникам сдержанным, повелительным тоном, от которого у Сьюзен на душе становилось спокойнее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
