Ты дура, Гермиона. Но ты смогла.
Она выдохнула воздух, погружаясь под воду, послушно сомкнувшуюся над ее головой.
У зелья Сна без сновидений был один очень неприятный побочный эффект: голова на утро ощущалась неприятно тупой и больше похожей на туго набитую ватой куклу. Гермиона застонала от боли, едва проснувшись.
Мистер Уизли приятно удивил ее тем, что почти не задавал вопросов, и принес кофе ей в постель. Он поцеловал ее в щеку, передавая чашку:
— Совсем заработалась, Герми?
— Ох, да. Дело с оборотнями, ты знаешь, — она поперхнулась, почувствовав, как это слово запускает какой-то процесс внизу ее живота. После всепрощающего сна без сновидений события вчерашнего дня начали безжалостно мелькать перед глазами. — Очень непростое. Столько противоречий.
Гермиона поспешно отпила из чашки, чтобы больше ничего не говорить. Из многих качеств, которые она любила в Роне, первым было видеть то, что ему говорили видеть. Второе — не задавать лишних вопросов. Он не изменил себе и на этот раз, перестав спрашивать невесту.
Рон лег в постель, перевернувшись на бок, подперев голову рукой, стал внимательно смотреть на Грейнджер. Он запустил руку под одеяло, нащупав ее ногу, легко пробежался пальцами от лодыжки до колена. Он приторно улыбнулся:
— У меня сегодня выходной.
Гермиона подвисла на пару секунд, прикидывая, что ей сделать. Будущий муж явно намекает на близость, хоть и делает это в своём стиле. Она вдохнула холодный воздух комнаты и произнесла:
— А мне надо работать. Столько дел еще надо разобрать.
— Но ты ведь можешь чуть опоздать? И так вчера просидела до ночи.
Рон перекатился на спину, увлекая Гермиону на себя. Она еле успела отставить чашку на прикроватную тумбочку. Мужчина выжидающе уставился на нее снизу. Окей.
Девушка наклонилась, целуя его, немного покачалась, принимая более удобную позу. Бедрами она ощутила твердость. Ну да, утренний стояк. Он помог ей снять рубашку, чуть провел руками по ее телу, обводя очертания груди.
— Ложись, — прошептал он страстно.
Гермиона послушно легла на спину, расставила ноги. Рональд приспустил трусы и сразу вошел в нее. Она даже почти не морщилась, как обычно, от боли, потому что…
— Ооо, ты такая мокрая, детка! Как хорошо. Я люблю тебя!
— И я люблю тебя, Рон, — прикрыв веками слезящиеся глаза, ответила Гермиона.
***
Конечно, потом она, сославшись на огромное количество дел, сбежала на работу. Заблокировав дверь своего небольшого кабинетика, Гермиона села за стол, подперла голову руками. Несколько минут она просто смотрела в столешницу, радуясь мгновениям уединения.
Вечерне-утренние приключения явно оказали негативное влияние на ее эмоциональное состояние. Девушка зло закусила губу. Не могла же она в самом деле, занимаясь сексом с женихом, думать о егере?! Как она докатилась до такого? И о ком — об этом! Том самом из ее кошмаров!
Она же всегда была хорошим человеком! Правильным! А это…такого быть не должно. Идеалы детства рушились в ней мучительно больно. Гермиона утирала злые слезы рукавами мантии, пытаясь разложить документы в соответствии с датой.
Она нахмурилась, обнаружив новое дело под заголовком «Кэрри Бирдхэм». Убийство девушки-вервольфа в Лондоне. Возраст — двадцать лет. Было совершено всего день назад. Множественные ранения по всему телу. Орудие убийства — предположительно, серебряный нож. Края ран обуглились. Хм, здесь больше похоже на деяние мага, нежели маггла. Гарри подкинул его, судя по всему, с утра, когда она еще не пришла.
Она посмотрела на колдографию, внутренне сжимаясь. Растрепанные, заляпанные кровью светлые волосы, голова наклоненная под углом, несовместимым с жизнью. Она сглотнула слезы, вспомнив Лаванду Браун. Кэрри была немного на нее похожа. Закончили обе тоже одинаково. Лужа крови, разодранная плоть. Мертвые глаза, смотрящие в душу. Война закончилась, а люди продолжают умирать.
Сдерживая тошноту и слезы, Гермиона быстро пролистала другие колдографии. Внезапно что-то кольнуло ее в сердце. Она пролистала фото еще раз. На одной из них были сфотографированы фрагменты, прости Мерлин, тела. Черные обуглившиеся шрамы напоминали черную метку почившего лорда. Но явно это не была татуировка Пожирателей. Череп со змеей были словно выжжены на теле несчастной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Гермиона задумалась. Кто спустя годы после окончания власти Волдеморта будет клеймить жертв его метками? Девчонке тогда было всего лет четырнадцать — не могла же метка указывать на ее принадлежность к почитателям Темного лорда. Или же еще остались недобитые? А может быть, кто-то хочет возродить славные традиции лорда, основанные на чистоте крови? Оборотни явно не были на вершине его иерархии волшебников.
Девушка тяжело вздохнула. Зря она во все это впутывается. И что самое печальное — обговорить находку ей не с кем. Гарри и Рону хватает своих проблем. Гермиона вдруг поморщилась, будто случайно съела флобберчервя, от мысли, что есть, кому рассказать. Нет, она ЗНАЕТ, кому рассказать. Но если она еще раз появится в его доме, то совсем не факт, что ей опять удастся сбежать невредимой.
И нет, она совсем не ищет повод для встречи с егерем.
Взяв в руки перо, она написала в тетради «Кэрри Бирдхэм». Теперь и в Лондоне убивают вервольфов. Вот он шанс найти убийцу по свежим следам. Она сможет это сделать вместе с егерем, не привлекая Аврорат, потому что волшебница не хочет видеть штамп о закрытии дела на фото этой, еще пару дней назад живой, юной девчонки.
Если у Кэрри было подобие метки, то может и у других жертв она тоже есть? Гермиона взяла папку, что ей передал Гарри, и пролистала в самый ее конец, где отдельно хранились колдографии с места убийств. Тошнота подкатывала к горлу каждый раз при взгляде на разрубленные и покалеченные тела. Грейнджер мужественно терпела. Героиня войны она или нет, в самом деле. Открыв очередное дело, она не выдержала. Гермиону вывернуло наизнанку.
Применив Очищающее заклинание, девушка вернулась к документам. Больше фото смотреть она пока не будет.
Внезапно камин разгорелся пламенем и из него вылетело письмо. Бумажный самолетик спланировал аккурат перед ее носом и плюхнулся на стол.
Гермиона развернула письмо.
Дорогая будущая миссис Уизли!
Я смею надеяться, что наша встреча была для Вас полезной и продуктивной. Однако все же хочу заметить, что мы не до конца разобрались с делами насущными. Мы еще даже не дошли до Ваших замечаний по четвертому тому «Антологии оборотничества». Осталось много вопросов, которые нужно проработать наиподробнейшим образом. Еще раз заверяю Вас в своей искренней готовности помочь в решении всех задач. Можете обратиться ко мне, коллега, в любое время дня и ночи, как посредством письма, так и лично. Буду рад Вашему вниманию и обществу. Адрес Вы знаете.
P.s.: Я совершенно случайно разбил сахарницу — представляете, какая жалость?
С уважением, Пий МакМанус.
Закончив читать письмо, Грейнджер нашла себя сидящей с глуповатой улыбкой. Строки будто ожили в ее сознании, она представила себе насмешливый тон Скабиора. Кроме того — ни одной ошибки! Негодяй явно знал, как найти путь к сердцу заучки.
После прочтения ей отчаянно захотелось трансгрессировать к оборотню и рассказать ему о своей находке. Но она вырвалась оттуда всего меньше суток назад. Нельзя же возвращаться так быстро, вроде это для девушки так же нехорошо, как звонить первой? Гермиона хмыкнула про себя. Надо думать о работе, ведь люди умирают. Она должна остановить это! Неужели какой-то егерь ей помешает?
И все же, все же… Пытаясь утихомирить волнение в животе, Герми села и написала ответ на письмо.
Мистер МакМанус!
Премного благодарна Вам за то, что Вы назвали меня коллегой. Для меня честь работать с таким знатоком оборотней. Вы блестящий мастер бихевиористического подхода. Конечно, у нас впереди много работы по углубленному изучению томов «Принятие» и «Эйфория», под порядковыми номерами 4 и 5 соответственно. Должна Вам признаться, что у меня появились новые мысли и замечания, которыми я с удовольствием поделилась бы с Вами, потому как Ваш нюх на неочевидные детали меня поражает. Боюсь, что дело не терпит отлагательств. Когда Вам было бы удобно меня принять? Дело всего на пару часов.
