— Спасибо за заботу, чудесная Пенелопа, я польщен, — приторно улыбнувшись, пропел егерь. — Значит, идем?
— Выпей зелье!
Гермиона уперла руки в боки, стараясь выглядеть грозно. Мужчина зашел на кухню и выдвинул ящик стола. В пробирочках стояли аккуратно запечатанные воском зелья. Пробирок было много, она успела насчитать штук тридцать. Гермиона подошла, чтобы посмотреть на зелья поближе. Под первым этажом пробирок был еще второй и третий.
— Внушительный запас, — присвистнула она с уважением. Скабиор самодовольно улыбнулся.
— Зелья — мой конек, мог бы преподавать в этом вашем Хогвартсе, — он отсалютовал ей пробиркой и выпил содержимое.
Через пару минут его лицо и тело начали изменяться. Исчезла дурацкая красная прядь и ледяные глаза сменились на карие. Гермиона выдохнула. Глупо радоваться тому факту, что волк опять нацепил овечью шкуру. Но дядюшка МакМанус хотя бы не нависал над ней своим длинным гибким телом. Прежний Пий стоял перед ней в вычурном жилете и рокерских ботинках.
— Теперь мы точно готовы к танцам! — весело улыбнувшись, съязвила она.
***
Они аппарировали в предместье Лондона. Ничем не примечательное здание, пристроенное сбоку к полиции, было отделением морга. Рабочее время магглов закончилось. Из персонала внутри был только спящий охранник. Гермиона для надежности бережно приложила его Петрификусом, чтобы никто не помешал их операции. Пий уверенно прошел по коридорам. Герм покорно плелась следом. Ей не нравились трупы ни в каком виде, она справедливо считала, что повидала их за свой короткий век предостаточно. Видеть больше было явно выше ее сил, поэтому она была благодарна егерю за энтузиазм.
Скабиор открыл учетную книгу и нашел там номер комнаты, где лежала Кэрри.
— Пойдем, она в десятой.
Гермиона сглотнула и двинулась следом за ним. В палате на открытых столах лежали синие люди. Пахло отвратительно. Тяжелый химический запах не перебивал душка тления. На пороге она помедлила и в ужасе закрыла рот рукой. Ей хотелось блевать и кричать одновременно. Она задышала тяжело, опасаясь шлепнуться в обморок. Егерь закатил глаза и протянул ей флягу, которую всегда держал при себе за пазухой.
Девушка сделала большой глоток и зажмурилась. Огнескотч понесся по венам, смывая страх. Она помедлила минутку и затем подошла к столу, где во всю хозяйничал Скабиор. Он откинул накидку и натурально обнюхивал руку Кэрри. А это несомненно была она. Патологоанатом уже поработал над ней, сшив воедино и нанеся на лицо посмертный макияж. Но даже с ним Кэрри выглядела ужасающе. Плюс еще один кошмар, подумала Герми.
— Они нанесли красящий крем на шрамы, — Пий внимательно изучал тело. — Но на метку нет. Смотри.
Метка не была похожа на оригинал ни капли. Грубые порезы с обугленными краями лишь в общих чертах повторяли метку Темного Лорда. Череп и змея глумливо улыбались разрезанной пастью.
— Значит моя версия более близка к истине. Ты знаешь, метка как-то странно пахнет. Я не могу понять. Это не просто раскаленное серебро дает такой ожог. Они используют что-то еще. Скорее всего, мажут этим чем-то острие. Что-то кислое… — ноздри Пия трепетали прямо над синей, мертвой рукой. Выглядело это так, будто он ее и убил.
— Зелье? — только и смогла выдавить Гермиона. Несмотря на стойкую завесу из огнескотча между ней и миром, ее все-таки сильно мутило из-за этого места.
— М-м-м, нет. Скорее что-то односложное, я не могу понять — задумчиво протянул егерь, сделав еще один очень глубокий вдох.
Он подошел к инструментам, лежавшим рядом со столом, взял щипцы и скальпель.
— Что ты хочешь делать?! — взвизгнула Гермиона, вытаращив глаза. Она инстинктивно отскочила от него подальше.
— Выйди, — приказным тоном бросил егерь. Героиня не послушалась.
Скабиор взял скальпель и начал срезать метку с трупа; ему пришлось прилагать усилия, закоченевшая кожа поддавалась неохотно. Наконец она стала нехотя отрываться от остальной руки. Егерь от усердия вывалил язык.
Гермиона почувствовала, как мир кружится и разбивается снопом искр. Она потеряла сознание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
***
Ей снился королевский лес Дин, каким он был в ее детстве, когда она гуляла там с родителями. Высокие деревья, земля устлана зелеными травами и мхом, пахнущим свежо, чуть остро. Солнечный свет струится сквозь кроны расплавленной патокой, густой, пряно-сладкой. На шершавых стволах золотится смола.
Тепло родительских рук в ее маленьких ладошках. Она держит их очень сильно, так крепко, чтобы ничто не смогло их разлучить. Улыбки на лицах исполнены счастьем. Она растворяется в этом мгновении.
Папа зовет ее по имени:
— Гермиона!
Солнце припекает. В воздухе появляется аромат разогретой коры елей, смолы, мха. Даже огромные валуны, кажется, имеют свой запах — подсохшая известка, соль. Гермиона втягивает в себя этот прекрасный аромат. Проносится табачный дым, горьковато-вишневый. Он вплетается в картину. Но родители же не курят, откуда этот странный запах? Она идет по следу. Залезает на небольшой пригорок. За ним — только деревья, вдалеке гладь реки. Дымок становится насыщенней, к нему примешиваются ноты виски, выдержанного в лучших дубовых бочках. Маленькая Герми не знает, что такое виски, но подсознание подсказывает название терпкому вкусу. Внезапно вкус навязывается ей на язык, становясь все более ощутимым — к приятному древесному вкусу примешивается горечь спирта. Солнечный свет разогревает ее нутро. Мох, сосны, смола кружат детское сознание. Так приятно нырнуть в этот аромат и плыть по ласковым волнам, ласкающим тело. По шее бегут мурашки…
Гермиона открыла глаза и нашла себя лежащей на кровати. На чужой кровати. Кто-то бережно укутал ее одеялом, от которого и исходил этот невероятный лесной дух, напомнивший ей прогулки с родителями. Чуть повернув голову, она встретилась глазами со Скабиором. Тот лежал на боку, подложив руку под голову, и пожирал ее взглядом.
Ей сразу поплохело. В ледяных глазах егеря плескался безумный огонь. Зрачки почти полностью сожрали радужку. Он нервно кусал губы. Ноздри трепетали, втягивая ее запах.
Она почти успела начать отчитывать егеря за осквернение трупа, когда он набросился на нее. Секунда — и мужчина навис над ней, оперевшись на руки. Он безумно смотрел куда-то мимо ее глаз. Скабиор снова глубоко вдохнул запах, животом она почувствовала, как расширяется его диафрагма. Он проглотил ее запах словно сигаретный дым. Вдохнул в себя, оставив томиться в клетке легких.
Тело чуть подрагивало. Егерь зарылся лицом в ее волосы с левой стороны головы и неистово дышал. Потом придвинулся ближе к уху. Дыхание щекотало шею.
Гермиона оцепенела. Что он делает? Ей бы стоило помешать или оттолкнуть его, но это было очень приятно. И конечно, весьма возбуждающе. Его запах сводил ее с ума, кружился на языке — мох, виски, вишневый дым.
Он губами медленно провел по ее шее от уха к ключице, чуть касаясь ее кончиком языка. Эротичность прикосновения привела девушку в восторг. Скабиор пробовал ее кожу, легонько покусывая.
У Герми вырвался вздох. Мужчина перешел на правую сторону ее головы. Он целовал, лизал и ластился к ней как кот.
Сквозь его запах она почувствовала ваниль, сперва легкую, но после все более горячую пряную, будоражащую. Она поняла, что так пахнет сама. Что ты делаешь, дура. Оттолкни его немедленно! Рон, свадьба, Рон! Внутренний голос кричал ей, но его успешно заглушил стук крови в висках.
Егерь продолжал свою странную экспансию: он не распускал руки, не трогал и не целовал в губы, просто очень сладострастно обнюхивал. Герми уже было приготовилась к вторжению, но его не последовало. Низ живота болезненно свело от желания. Она выгнулась навстречу телу егеря. Скабиор издал нечто похожее на рык. Откинул одеяло. Впился взглядом в пуговицы на форменной министерской рубашке Гермионы.
Не успела ведьма запротестовать, как он расстегнул пару верхних пуговиц, открывая себе вид на ее декольте. Егерь нырнул носом в ее чуть показавшуюся складку между грудями, делая бешеный вдох. Удовлетворенно рыкнув, он вытащил язык и начал вылизывать на ее коже дорожки — от уха к ключице, от ключицы к груди.
