С дяди Паши мысли перескочили на отца с матерью. Да, бля-я-я!!! Позвонить забыл! Хотя я не один такой забывчивый. И, может, и к лучшему — или нет? О! Когда здесь поезд на «Россию»? Пока дошли до «Каши», пока дождались «второго завтрака», я свою идею по поводу переговоров с домом ребятам и озвучил.
В итоге решили-таки разделиться — я рву когти обратно на орденскую Базу, узнаю конкретно по поводу связи с Землей и возвращаюсь либо с попутным дилижансом, либо на паровозе завтра. А Серега с Пашей ждут в Порто-Франко. Всем там делать нечего: если сведения про телефон не подтвердятся, то хрена ли ноги всем топтать? Да и Павлика нашего страшновато туда запускать — вдруг учудит что? Вот тоже, кстати! Странное дело, вполне сформировавшаяся личность, а терзаний — как у пятнадцатилетнего школьника. Хотя любовь — это штука такая, странная и непредсказуемая.
Серега дополнил мою идею своими откровениями. Разные всё-таки мы люди и думаем по-разному. Его осенило навестить местный порт на предмет разжиться местными картами. И географическими, и морскими. Хотя бы для общего развития, знать куда идти — это не искать приключений на свою задницу. Хотя на них-то мы уже нашли, и похоже, по полной. А вот корабль наш притопить по незнанию — это уже не приключения, это финал. Так что доели, дошли до ближайшей гостиницы — и распрощались. Я пошел искать транспорт, ребята — порт.
Про успехи Сереги с Пашкой сказать ничего не могу. У меня же они наличествовали. Транспорт нашелся быстро, не с индусом, а с болгарином за рулем. Он сразу выяснил, на какую Базу мне надо, и аргументированно объяснил прибавку лишней двадцатки экю к цене недельной давности. Дорогу описывать смысла нет: та же укатанная и местами отсыпанная грунтовка, те же мастодонты вдали, единственное отличие от прошлого вояжа — встреченный патруль из двух машин, который сперва связался с водителем по рации, потом остановил, проверил документы и отпустил.
На этот раз я попробовал «побыть умнее» — договорился с водителем об оплаченном ожидании. И мне по жаре ноги не бить, и, в случае чего, попутку не искать. Так что, высадив меня возле «приемного отделения», он отправился ожидать меня в «Рогач». А я вошел в прохладу здания.
Строгая дама лет сорока с короткой стрижкой, в форме и с пистолетом, отнеслась к моей проблеме всерьез. Как я ни пытался по дороге сформулировать свои хотелки, она на себя ответственность брать отказалась. Нет, она проверила меня по базе данных, после чего по телефону вызвала кого-то на английском языке. «Чёрт, похоже, придется Родину продавать не за бочку варенья, а всего за телефонный звонок», — тоскливо мелькнула мысль, ставшая неким руководством к действию. Пока ожидался телефонный абонент, я соображал, как и что говорить в ответ на ожидаемые вопросы.
Боже! Кого я вижу! Какая встреча — сам спецагент Смит!
— Здравствуйте, молодой человек! Пройдемте со мной! Не здесь же разговаривать!
Я поздоровался и пошел. «И девочек наших ведут в кабинет» Чувствовал себя отчего-то той самой девочкой. Надеюсь, до противоестественного дело не дойдет, а то могут быть нехорошие последствия. Ну для предложившего мне что-то подобное.
Кабинет как кабинет. Стол, стулья, офисный набор, ноут на столе, с которым работал ровесник агента.
— Присаживайтесь и рассказывайте, что бы вы хотели.
Я вкратце объяснил про семью, отсутствие известий и желание связаться с ними. Агент прям расплылся в располагающей улыбке.
— Вы же понимаете, это дорогостоящая услуга, друг мой.
— Я оплачу сколько нужно.
— Не о деньгах речь.
— Тогда…
— Расскажите мне, как вы здесь оказались. Только не ту ересь, которую вы несли при нашем знакомстве.
— Послушайте, господин Смит!
— Специальный агент!
— Извините. Я вам сейчас расскажу — и окажется, что всё не то, я бесполезен и так далее. Тем более что знаю я мало что.
— Я не просто так вас сюда привел. Позвольте представить — заместитель начальника Базы Эдвард Нортон. Решать ваш вопрос будет он лично, я могу только ходатайствовать. Или — не ходатайствовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Хорошо. А кто ему переводить будет?
Шатен оторвал глаза от ноута.
— Я изучаль русски. Говорью хуже, чем понимай.
— Тогда ладно.
Я уложился минут в пятнадцать. Львиную долю этого времени съели попытки сформулировать описание процесса нашего появления без мата и личных переживаний. Наконец я закончил:
— Вот так всё и случилось. Дальше мы сутки приблизительно шли экономическим ходом, пока не встретили «Лотту».
Смит недолго попереглядывался с Нортоном.
— Мне кажется, что вы что-то утаиваете. Ваши паузы в рассказе…
— А что вы хотите? Я не знаю, насколько господин Нортон знает русский язык! Его знаний хватит, чтобы понять и осознать вполне понятное выражение «наебнуть по водчонке»?
Смит вопросительно взглянул на Нортона.
— Эд?
— Ударить кого-то? Женщину?
— Нет. Всего-то «выпить водки в небольшом, но вполне достаточном количестве». Вы же, наверное, изучали литературный язык?
— Ну да.
— Тогда вам должен быть известен словарь Даля. Или нет?
— Ну слышал.
— А про пятый том?
— Это какой-то русский топ-секрет?
— Нет. Это книга о русском мате. А за год службы я изрядно засорил свой словарь его содержимым. Хотите, я вам лекцию на эту тему прочту?
— Вы филолог?
— Нет. Просто года два назад заинтересовался, ну и ознакомился по диагонали. Батя сокрушался, что эти выражения мы на улице узнаем, а не в школе. Вот я к Бодуэну де Куртене и приобщился.
— Хорошо. Обождите в коридоре.
Я попрощался на всякий случай и вышел. Местное начальство совещалось недолго — минут через пять в коридоре появился и вошел в кабинет худой как жердь юноша в форме, сидящей на нем, как на новобранце — всё топорщится. В кабинете он не задержался.
— Вам нужна связь?
Я кивнул.
— Пойдемте. У вас будет десять минут.
Я пошел за местным радистом, тиская в кармане бумажку с координатами ребят. Серега всё-таки голова! Теперь главное — батю уверить в этой фантастике, в которую мы вляпались с разбегу. Уверю — он съездит и к Серегиным, и к Пашкиным родакам. Так-то понадежнее будет, чем звонок от невесть кого. А то ведь хорошо, если нас в военно-морские Штирлицы запишут, а если в доблестно погибшие от «неизбежных на море случайностей»???
Комната связи, собственно, так и выглядела. Наглядный экспонат к детской песенке про космос. «Кибернетика, электроника, космонавтика, чудеса». Космонавтикой, правда, и не пахло, но всё остальное присутствовало: масса электронной фигни, пять мониторов, хрен знает что показывающих, что-то жужжит и периодически поддувает то теплым, то холодным воздухом. Я мысленно сравнил себя с тараканом в антикварном телевизоре — впечатления наверняка схожие.
— Телефон давайте!
Я написал крупно цифры батиного телефона. Юноша протянул мне наушники с микрофоном. Дают — бери! Я их напялил. «Хьюстон, как слышите? Прием!» Шорохи и потрескивания наконец сменились длинными гудками.
— База торпедных катеров, дежурный Чобля!
— Пап, хорош прикалываться! Привет!
Красиво сказано в альтернативной версии «Евгения Онегина»: «Не буду приводить слова…». Я впервые был рад, что я где-то далеко. Иначе все действия, которые совершил бы отец с «ёбаным пранкером», мне бы точно не понравились.
— Пап, это действительно я. И у меня мало времени. Ищи карандаш и ручку, только быстро.
Всей правды я ему не сказал. А как поднести родителю идею, что его военно-морской сынуля на самом деле — космонавт? Кстати, его с матерью уже «обрадовали», что мы выполняем «секретное задание командования» — цельный кап-три приезжал, уведомил и взял ни с того ни с сего подписку о неразглашении! Я в этом ключе и повел разговор. Батя переписал адреса ребят и пообещал за неделю их лично известить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Пап, самое главное. Если кто-то придет и будет вещать от моего имени. Помнишь, что говорил толстый герой Стаута про хрен и майонез?
