— Хе, помню. Только это не Стаут.
— Вот-вот. Он должен будет озвучить эту фразу. А отзыв…
Батя сориентировался быстро:
— Кодовая фраза «Мессинга» из «Проклятого изумруда».
— Про фрукты? Идет.
Юноша постучал по левому запястью.
— Пап, время. Я вас люблю. Номер не меняй, будет оказия — свяжусь. Но не скоро, месяца три-четыре. Пока.
Ответа бати я уже не слышал.
Связист оказался несговорчивым и ревностным. Козлина тупая! Хотя нет, не совсем тупая. Отрицавший поначалу возможность вступить с ним в диалог, он на второй извлеченной из кармана карточке с цифрой «100» сменил неприступность во взоре на некоторый интерес, а за примкнувшую к ним товарку согласился, что у ордена не убудет от лёгкого нарушения распорядка. Из памяти фотоаппарата, замыленного Серегой у дойчей, мы с радистом извлекли несколько наиболее прилично смотрибельных фоток, на одной из которых тот самый немец снял нас троих. После этого «маркони» сконвертировал их и отправил «на деревню дедушке», в смысле отцу на телефон. После этого позволил мне проконтролировать получение. Отец ответил сразу.
— Пап, получил?
— Ага. Фигассе, ты ещё больше раскабанел! Это где это вы?
— Потом, сейчас не могу. Пока!
Программа-максимум была выполнена на все сто. Можно перекусить в «Рогаче» и отправляться в сторону дома. Блин, вывих какой-то в сознании: домом считаю гостиничный номер, где Серега с Пашкой ждут… «Нерушимая дружная семья», блин, как в песне! До «пищеточки» я шел, примурлыкивая вариант песни «Три танкиста», передранный под израильские реалии на спор. В итоге на строчке «шли „меркавы“ по пескам Синая» я ворвался в «Рогач» потный, но в прекрасном настроении.
Водила-таксер неторопливо посасывал пиво. Я кивнул ему, дошел до женщины за стойкой и поинтересовался насчет покушать. Мне в красках, как на востоке принято, рассказали, чем они могут утолить голод молодого краснофлотца. Вроде «не первый день замужем», однако не перестаю удивляться: в жопе мира, черт-те где нахожусь, казалось бы неустрой должен быть во всем — ан нет! Еда дешевая и вкусная, куда ни ткнись! Вот и сейчас — за обед в три блюда плюс стакан местного вина выкатили умопомрачительный счет в два с полтиной экю! Причем стакан не отечественный граненый, а ближе к английской пинте — там явно под четыреста грамм было. А суп рыбный? А мясо с овощами на второе? Пока я ел, водила высосал ещё литр пивасика, что неудивительно: я ел не торопясь, минут сорок.
Извозчик, если не принимать во внимание его «ползучую жажду» и объемы на её утоления, попался отличный. Когда я доел, он молча отставил недопитую кружку, положил на стол пару пластиковых денюшек и вопросительно взглянул на меня. А я что — поддержим товарища! Так же молча кивнул, расплатился и встал. Так в молчании и с Базы выехали, и до вокзальной площади бы и доехали, если бы я не попросил у гостиницы остановиться.
Ребят в номере не было. То ли в порту зависли, то ли «глазами торгуют», шляясь по улицам. Думать плохое, что они без меня ударились в адские грехопадения, не хотелось. Я тоже хочу! Взрыднув в душе — «ну а вдруг!», я принялся сорить деньгами дальше, сняв себе номер. Отдельный! С персональным сральником и душем! Аж за пятнадцать экю! Бешеные деньги, нервы — как ниточки от таких расходов! Но помыться, а главное, посидеть с комфортом очень хотелось.
Глава 14
14 июня 2014 г. 18:37. Владивосток
— Ну и каковы успехи ваши, Мария Анатольевна?
На этот раз антуража застенков не было. Группу «высоколобых» вежливо пригласили в комнату для совещаний, весьма неплохо оборудованную, и ненадолго предоставили самим себе. Только прошло недоумение, только зашипела импортная кофеварка и забулькал кулер — открылась дверь. Зачатки оживления, прозвучавшие вопросы — всё умерло. Не по-настоящему, конечно. Замерло в ожидании чего-то нехорошего. Сурикаты, вроде, в минуты опасности притворяются мертвыми и пованивают даже? Вот одна из мыслей, лихорадочно бившаяся в комнате, и была «чому я нэ сурикат».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что вы замерли?
Марии Анатольевне отвечать не хотелось до недержания — успехов почти не было. Наметки, намеки — и не более того. В отосланном отчете про успехи как раз ничего и не было, наоборот скорее. Все выкладки были голой теорией, необходимы были эксперименты, схожие с «трактором из папье-маше в натуральную величину». А на них-то высочайшего дозволения, после последнего происшествия, как раз и не было.
— Кажется, я понял… Обосрались? Бывает. Объясняю. Вредительство ваших дебилоидов, Мария Анатольевна, окончилось головокружительным успехом.
Замершие по стойке «смирно» научные работники шумно выдохнули.
— Не расслабляться! Вам двоим…
Вошедший нашел взглядом «героев вчерашних дней».
— Вообще этого до старости не рекомендую. Итак! Бардак и потери здесь, но, при этом, сторожевик оказался там, где надо, исправный и даже с выжившим экипажем на борту.
— Там же не было никого!
«Царь и бог» неожиданно рассвирепел.
— Проверяли? Точно? А откуда ТАМ взялись трое прикомандированных к борту??? Вылупились из партогенического яйца? Завелись от природных эманаций? Вы, идиоты, считай троих молодых ребят убили!
— Так вы же сами…
— Для ЭТОГО мира убили!
Вошедший упал в кресло во главе стола и махнул рукой, предлагая садиться. Дождавшись, пока все рассядутся, продолжил.
— В связи с вновь открытыми обстоятельствами мне, как посвященному в возникшую проблему, доверено общее руководство. Меня зовут Максим Максимович, фамилия вам ни к чему. Поздравляю вас! Я — ваш цензор, подгоняла, папа и мама, судья и адвокат. Палач наготове, плаха и рюмка водки — тоже. Для заулыбавшихся! Рюмка не мне — отличившимся, так сказать. Напоследок. Прониклись все? Мария Анатольевна, вас попрошу остаться, остальные — РАБОТАТЬ!!!
28.04.28 г., 17:50, Порто-Франко
Коварные свои планы я почти осуществил. Понежил задницу на удобном унитазе и постоял под освежающим душем. Остальные планы, точнее, их наметки, развеяла коварная же действительность в виде грохота в дверь двух рук. Я, опять-таки коварно, дождался окончания грохота и последующих воплей из разряда «выходи подлый трус» и «открывай сова, медведь пришел». Когда вопли сменились недоуменными репликами «спит, что ль?» и «мож, срать засел?», я, вытертый насухо и обмотанный полотенцем, соизволил открыть.
Друзья ворвались настолько довольные и, я бы сказал, воодушевленные, что устраивать свару, даже шутливую, как-то враз расхотелось. Видимо, вид у меня был схожий, поэтому вопросов «чё сразу не открыл» не последовало.
— Удачно?
— А як же ж! А у вас как?
— Аналогично, шеф!
— Родь, не томи!
Их двое, большинство. Придется уступить.
— Съездил, связаться удалось и даже более того. Правда, пришлось со скрипом повыдавать маленькие государственные тайны.
Серега помрачнел.
— Погоди злиться, кэп! Я рассказал ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СВОИ впечатления, а догадки и домыслы не озвучивал совсем. Да и точка нашего появления для них получится в виде половины круга диаметром в полтыщи миль. Зато я и с батей договорился обо всем, и фотки наши туда скинул — убедительнее его рассказ получится. Давайте теперь вы рассказывайте, а я оденусь пока.
Пока они наперебой делились новостями, я оделся. Парни — красавцы! Даже нет — красавчики! И карты ухитрились прикупить, и местный «электронный рай» нашли, где Серега разжился за невеликие деньги весьма полезными программами, заточенными под местное время и реалии. После окончания победных реляций Серега посерьезнел.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я тут в одно рыло поприкидывал… Парни, нам расти надо.
Честно говоря, подобного я ожидал. Самого схожие мысли одолевали. Маловато всё-таки нас на такой корабль, да и подготовка довольно однобокая. Взять те же «акашки» — ну даже если они, так и не почищенные и необслуженные, довыпалят свой БК — дальше-то что? Я в них «ни бум-бум», Пашка — тоже. Серега попродвинутее, но дальше «читаю и перевожу со словарем» вряд ли далеко ушел. Штурман нужен по-любому, подвахта… И всем зарплату плати, корми-пои, значит, и кок нужен нормальный, а не как мы, зависимые от вдохновения и желания…
