Эти рассуждения несообразны со здравым смыслом! Благодаря Гайдару наши люди узнали, что такое отсутствие денег — особенно в тот момент, когда оказалось, что у них обесценены сбережения (ни много ни мало, а 400 миллиардов долларов). А приватизация Чубайса была лишением граждан их собственности и получаемых с нее доходов. Это вещь настолько очевидная, что высказывание Яковлева надо трактовать как постмодернистское создание фиктивного образа реальности.
Выдвинул Ю. М. Лужков лозунг: «Работать по-капиталистически, а распределять по-социалистически». Конечно, это примитивный популизм. Но даже он не требует такой некогерентности. Ведь производство и распределение — две стороны медали одного экономического уклада, вещи неразрывно связанные. Не может самый добрый капиталист позволить «распределять по-социалистически». Ведь он в этом случае сразу перестанет быть капиталистом (а значит, не сможет никого заставить «работать по-капиталистически»).
А вот два примера из сообщений СМИ одного дня, 24 октября 2003 г. Первое касалось инцидента со строительством дамбы в Керченском проливе. Неизвестно, что на самом деле стояло за той историей и почему российским и украинским властям понадобилось устроить и раздуть эту провокацию и подогреть страсти с обеих сторон. К тому моменту уже прошло полтора месяца с начала строительства, было построено 4 км дамбы — и вдруг возник скандал, прибыли вооруженные пограничники и т. д. Мы здесь не о тайных пружинах политики говорим, а о представлении и объяснении конкретной ситуации широкой публике.
Итак, встретились премьер-министры с обеих сторон, радио дает выдержки из их выступлений и комментарии к ним. Главная мысль премьер-министра РФ М. Касьянова сводится к тому, что границы между РФ и Украиной в Керченском проливе не существует, поэтому неизвестно, на чьей стороне строится дамба, а значит, не следует Украине беспокоиться и присылать пограничников.
Это рассуждение абсурдно. Если границы не существует, а Украина считает, что такая граница существует и строители ее нарушают, то возникает неопределенность, заведомо ведущая к конфликту. Зачем же в этих условиях начинать строить эту дамбу, не договорившись сначала с соседями и даже не поставив их в известность? Ведь это значит специально провоцировать скандал и портить с ними отношения.
Результат переговоров М. Касьянова официальное радио РФ представляет как победу российской дипломатии. Украина согласилась убрать пограничников! Но пограничников там и раньше не было, их прислали, чтобы добиться прекращения строительства дамбы. Касьянов обещал строительство остановить, и пограничников убрали. Кто же «добился своего»? В данном случае украинский премьер, а вовсе не Касьянов.
Итак, строительство дамбы прекратили (строители ее «только укрепляют»), премьеры остались каждый при своем: Касьянов считает, что границы нет и место строительства неизвестно чье, а украинский премьер считает, что граница есть и проблема строительства носит характер пограничного инцидента. Казалось бы, исходя из позиций обоих премьеров, вопрос о дальнейшем строительстве дамбы должен решаться в ходе переговоров, устраняющих неопределенность именно в отношении границы, все остальное в таком деле несущественно. Но что же мы слышим? Что решение о строительстве будет принято на совместном совещании российских и украинских… экологов. При чем здесь экология и кто такие вообще эти «экологи»? То устраивают пограничный конфликт и присылают вооруженные силы, то приглашают для его разрешения экологов.
Другой сюжет — из сферы ЖКХ. В 2002 г. в Карелии было заморожено несколько населенных пунктов, и люди до весны жили без отопления. В октябре 2003 г., в Карелии опять один город остался без отопления, хотя там уже наступила зима. Произошел взрыв в котельной. Это бывает, но мы говорим не о взрыве, а об объяснении властей, а за ними радио и телевидения. Да, говорят, произошел взрыв в котельной, но котельная эта находилась в реконструкции и в эксплуатацию еще не была введена. Взрыв произошел при испытании оборудования. Мол, причин для беспокойства нет, взрыв при испытаниях — обычное дело.
Это несуразица, но ее как будто не замечают власти, редакторы радио, дикторы — и слушатели! Если котельная еще не была введена в эксплуатацию, то почему из-за ее аварии прекращено теплоснабжение города? Город обогревался именно от этой котельной, другой котельной в городе нет. Поэтому, как сказано, в больницах и школах города теперь включены электронагреватели. С другой стороны, отопительный сезон давно начался. Почему же, если верить власти, котельная находилась в состоянии реконструкции, так что ее испытание, закончившееся взрывом, пришлось проводить зимой? Ведь осенью мы слышали рапорты о готовности теплоснабжения к зиме. Почему власти в случае явных неполадок и аварий не придумывают разумные версии, чтобы в них вязались концы с концами?
Невозможность увязать концы с концами часто видна в попытках объяснить порожденные реформой общественные проблемы «наследием проклятого прошлого». Поскольку читатель или телезритель не имеет возможности анализировать каждое некогерентное рассуждение, а поток их нескончаем, он и сам начинает мыслить по этому шаблону и выпадает из рациональности.
Вот, видный социолог В. Н. Шубкин рассуждает о проблемах молодежи в условиях кризиса: «Все более усиливается беспросветность в оценках молодежи. Этому в немалой степени способствует и дифференциация в системе образования, ибо плюрализм образования ведет к тому, что в наших условиях лишь богатые получают право на качественное образование. Бедные сегодня уже такого права не имеют…
В целом, если экстраполировать современные тенденции в существенные черты будущего, учитывая, что молодежь через некоторое время будет главным действующим лицом на исторической арене, то можно отметить такие перемены: общий рост безнадежности, неверие в возможность решения социально-экономических вопросов, отчуждение от труда, разочарование в демократии, популярность „крутых“ методов решения социально-политических вопросов» [203].
Шубкин констатирует важный факт: «Все большую популярность приобретает насилие». Казалось бы, причины этого явления надо искать в тех социальных условиях, которые сам он описал в предыдущих абзацах. Но он дает объяснение, лишенное логики: «К нему [насилию] молодежь толкают не только особенности подросткового сознания, но и традиции большевизма, радикализма, милитаризации и гулагизации сознания».
Почему же «особенности подросткового сознания», которые он считает все же главным фактором в росте насилия, не проявлялись в советское время? Не было в СССР подростков — или социальные условия компенсировали эти «особенности»? И почему «традиции большевизма и гулагизации» не проявлялись именно при большевизме и ГУЛАГе и вдруг вспыхнули через 60 лет? К чему это нагромождение сложных домыслов, когда он сам же только что говорил о сломе трудовых отношений и системы образования, безнадежности положения молодежи? Шубкин лягнул ушедшую в историю эпоху — но зато нанес удар по способности людей выстраивать в сознании причинно-следственные связи.
Здесь приведены типичные примеры некогерентных утверждений по проблемам из разных областей знания. Эти примеры можно многократно расширить и распространить почти на все уровни образования. Эта деформация типа мышления большой части общества имела тяжелые последствия не только для структур «общества знания», но и для российской культуры в целом. Общий регресс навыков рационального сознания, во многом спровоцированный структурой рассуждений ведущих ученых и политиков, стал фактором, углубившим системный кризис 90-х годов. Существенного улучшения ситуации в этом плане после 90-х годов пока не произошло.
21 апреля 2004 г. в публичной лекции в клубе Bilingua о замысле реформы 90-х годов рассказал член группы реформаторов-теоретиков В. А. Найшуль. Он начал лекцию так: «Реформа — это всегда какой-то умственный продукт, и реформы 90-х годов, по крайней мере, в их экономической части — это умственный продукт группы, членом которой я был».
Сейчас, глядя назад, этот теоретик не только не видит в своих расчетах никакой ошибки, но у него даже и мысли не возникает посмотреть на свой «умственный продукт» с этой точки зрения. Его рассуждения некогерентны, в них не вяжутся концы с концами.
Найшуль говорит: «В конце 70-х годов не только наша группа, но и еще несколько толковых человек в Госплане знали, что страна находится в смертельном экономическом кризисе… Госплан лихорадило, лихорадило не как организацию, а как схему работы — Госплан все время пересчитывал собственные планы. Итак, в конце 70-х годов в Госплане ощущалось, что система находится в кризисе, из которого у нее, по всей видимости, нет выхода…
