Однажды Чертик заявил, что ему стало тяжело со мной общаться, так как ему не хватает допуска к нужным мне знаниям. Передав меня по иерархической ступени выше, он удалился.
Теперь моим собеседником стала другая сущность. Беседы продолжились. Через некоторое время, когда мне была передана определенная информация и эта сущность удалилась, меня передали по иерархии дальше. Так, постепенно, меняя собеседников, я общалась сначала с Судьбой, а затем с Роком. Эти имена мне называли те, с кем я общалась. Беседы становились все более глубокими. Темы теперь стали охватывать не только определенные моменты моей жизни, но и жизнь всей планеты и даже галактики.
Как и многие ученики наших школ, я была едва знакома с астрономией. Теперь мне предстояло знакомство с планетами на более глубоком уровне. Экскурсии к планетам, которые я совершала во сне, были довольно подробными. Энергия планеты, ее влияние на Землю и людей, отличительные характеристики – все это сопровождающий рассказывал и показывал. Меня учили летать и сопротивляться притяжению планет. «Техника безопасности», которую мне преподавали, забавляла и давала понять реальность происходящего. Очевидно, без использования этой техники я считала бы полет только иллюзией сновидения.
Рок оказался самым необщительным. Близкие контакты закончились, и мне объяснили, что теперь я многое могу и должна делать сама.
Зеркало
К тому времени я с детьми уже собиралась переезжать к родителям и собирала вещи. Был ясный солнечный день. Солнце отражалось в зеркале, которое стояло в коридоре. Я подошла к нему, чтобы посмотреть, во что я превратилась. Надо сказать, что я никогда не любила смотреться в зеркало. Оно всегда было для меня входом в другой мир. Было такое ощущение, что вглядываешься в гладь озера, а тебя рассматривают оттуда его обитатели. Зеркала, особенно старинные, всегда притягивали и пугали меня. Какой-то неизведанный мир смотрел на меня из глубины иного мира, таящегося внутри зеркала. Всегда было ощущение, что мир за зеркалом более реален и обширен, чем наш. Те старинные зеркала, которые я встречала, всегда затягивали меня в свою жизнь, где были совсем другие люди, одетые в более знакомые мне одежды, чем те, которые носили мои родители и окружающие люди.
Вот и теперь меня тянуло к зеркалу. Я встала перед ним. Вид мой был плачевен. Вдруг картина в зеркале поменялась. Передо мной стоял мой муж. Послышался голос:
– Он сделал столько зла и боли этими руками, посмотри на них. На них кровь не только твоя. Накажи его.
В следующий момент какая-то сила огромным потоком заполнила все тело. Это было похоже на огромный смерч или готовность вулкана извергнуться. Эта сила непонятно как помещалась в моем теле. В следующий момент я увидела, как руки моего мужа потрескались и из них потекла грязная кровь с гноем. Я в ужасе отпрянула от зеркала.
Через несколько месяцев, уже после рождения моего второго сына, позвонил муж. Он стал жаловаться на то, что совсем болен. Его руки подвержены какой-то аллергии и все покрылись гнойными ранами. Он не может держать кисть и работать с красками. Нечем зарабатывать на жизнь. Помощи материальной от него все равно не поступало, и это меня не трогало. Однако известие о его болезни испугало.
– Господи, – кричала я внутри себя, – что я наделала, ведь это отец моих детей, помоги ему, прости его и меня.
Заболевание моего мужа быстро ушло. Я успокоилась. «Пусть он живет, как может. У нас своя нелегкая жизнь, всем в этом мире приходится нелегко», – думала я.
На все испытания нам даны силы
Второй сын родился уже после окончательного ухода от мужа. Я переехала к своим родителям и на многие годы вычеркнула его из нашей жизни.
Впрочем, весьма ощутимо стали сказываться последствия семейной жизни. Сотрясение мозга, которым меня он «наградил», «чтоб не перечила», стало вызывать сильнейшие головные боли и провалы памяти. От яркого света эти боли усиливались и не давали мне покоя. Только темнота приносила облегчение.
Все знания, что до сих пор были в моей памяти, стали стираться этой болью. Чувство быстрого «отупения» пугало меня, но не с кем было поделиться своими страхами и переживаниями. Жизнь складывалась так, что для меня не было поблажек и отдыха нигде. Я работала с раннего утра и до позднего вечера с маленькими детьми в детском саду. Замены не было, и приходилось работать за двух воспитателей и няню.
Моих детей взяли в этот детский садик с тем, чтобы я там работала.
Работа занимала все время и силы. Огромная психологическая и нервная нагрузка, которую я испытывала с мужем, заменилась теперь физической.
Мое тело становилось сильнее, и расшатанная нервная система укреплялась. Я научилась останавливать сильные сведения солнечного сплетения и впоследствии осознанно управлять им.
Мои силы росли, постепенно возвращалось видение свечения вокруг людей. Сильные головные боли с изводящим звоном продолжались. Я заставляла себя думать и вспоминать, но ничего не получалось. Пришлось научиться читать детям книги, при этом ничего не понимая из прочитанного.
Много времени я уделяла лепке и росписям народных игрушек с детьми. Писала методики, делала пособия и занималась, занималась и занималась с ними.
Регулярные страшные головные боли заставили меня искать возможность отдыха. Не хватало времени на выполнение всей работы, и пришла помощь.
Обычно укладывание детей спать после обеда отнимало много времени. Однажды, когда мои питомцы возились в спальне, пытаясь заснуть, огромный темный шар пустоты опустился на мою голову.
Эта была та звенящая пустота, когда легкий звук, проникая в нее, кажется оглушительным.
Постепенно звуки отходили все дальше, и теперь ощущалось только их легкое надавливание где-то снаружи на этот огромный шар пустоты, занявший всю комнату. Ушло все, боль покинула меня, я перестала стараться думать. Этот шар, распространившись на всю комнату, охватил всех детей. Наступила безмолвная тишина – все мои дети сладко спали.
Я научилась вызывать этот шар, но стоило мне пропустить хоть одну мысль, шар исчезал, и дети сразу просыпались. Мне пришлось научиться не пропускать мысли, даже когда я выходила из спальни и убирала игровую комнату, мыла полы, готовила пособия к очередному занятию.
Очень быстро пришла и помощь со стороны – появилась напарница. Нагрузка на работе теперь была поделена поровну.
Впрочем, оставалась еще одна нерешенная тема – это чистота.
В доме моих родителей к уборке и чистоте было своеобразное отношение. Вещи и пыль жили вместе с хозяевами на равных. Поэтому, когда я пришла работать в детский сад, мне трудно было представить, что такое чистота. Хотя к этому времени я многому научилась в своей семейной жизни, оставались некоторые проблемы. Не вся пыль и грязь были мне заметны. Существовали представления, которые я получила в родительском доме, мешавшие увидеть всю грязь. Я поняла, что грязь в доме и в месте работы всегда связана с проблемой в душе и голове. Так, скопившиеся вещи в шкафах всегда рассказывают о старых залежах проблем, которые хозяева просто перестают замечать. Скопившиеся залежи за шкафчиками говорили мне, что я не докапываюсь до первопричин моих проблем, а разбираюсь только там, где все более доступно. Я научилась видеть многие проблемы, которые показывали пыль и грязь, собирающиеся в помещениях, где я работала и жила.
Только тогда, когда я осознала и избавилась от них, научившись делать все одновременно и быстро, я получила возможность поменять работу и получить свободное время.
Все, что приходит к нам в жизни в качестве нагрузки, уходит лишь с осознанием причин, вызывающих их. Бесполезно пытаться сделать все, дела были, есть и будут. Человек приходит в жизнь – дела есть. Уходит – они остаются другим. Делание может стать непосильным грузом, если вовремя не осознать то, зачем оно приходит.
Сыновья
С самого начала, когда мои дети только родились, я испытывала странное чувство. Это чувство росло и всегда присутствовало во мне. Может, это и есть материнство? Состояние ответственности перед детьми, а не перед обществом. Ответственности за то, что они пришли ко мне, поверили в мою способность помочь им войти в этот мир.
Я никогда не ощущала их «своими», как любят говорить другие женщины. Дети – это не вещь! Они выбрали меня и доверили самое слабое свое состояние, пока еще не выросло их физическое тело. Глаза малышей светились такой глубиной, что казалось, весь Космос смотрит через них на меня.
Я чувствовала, что очень важно, какое имя я дам ребенку. Имя, как позывной, звучащий на определенной волне. Имя старшего сына приходило долго. Мы с мужем долго спорили, так как ему не нравилось имя Егор. Для меня в этом имени столько всего звучало! Я чувствовала, что это хорошее имя для старшего сына. Только через месяц споров мы наконец дали это имя сыну. С младшим все было иначе. Я уже была одна, и спорить было не с кем. Имя пришло сразу, но звучало для меня странно – Дан. Соединив с этим звучанием свои представления, я назвала его «Богом данный» – Даниил. Интересно то, что в четырнадцать лет сын вдруг заявил, что это не его имя и чтобы все его звали – Дан. Откуда он узнал об этом, не знаю, но я ему не говорила.
