— Я знаю, Антэр, — ответил центурион, — Дэннис клялся, что это было нечто, чего он никогда не видел, и оно медленно для реактивного самолёта двигалось в воздухе. Приказ есть приказ, они выключили поле и дали залп… Эйя Валлерэй чрезвычайно хороший агент, и её выход должен был пройти без осложнений. Конечно, сюда бы нагрянули аборигены, если бы это была их машина, но последующее наблюдение не зафиксировало никакой активности. Потому на выход снова дали добро. Приказ также касается и вас, — он обратился к синарианцам, — и поэтому вы пойдёте с нами, неважно, terranian вы или действительно инопланетники. И ещё, извините, но нам придется связать вам руки.
Солдаты применили какую-то хитрую конструкцию из пут, имевшуюся у них, лишив пленников возможности бежать и махать руками, приставили одного конвоира, и процессия двинулась в путь. Грех сказать, хоть их и связали, но обращались вполне сносно, — дважды устраивали отдых, накормили теми же консервами, которые ели сами, не подгоняли, не издевались. «На Синар-Эс так церемониться не стали бы!»— горестно усмехнулся Роб-Рой.
Когда зашло солнце, отряд уже находился в ложбинке между двух дальних гор. Люди в очередной раз расположились на отдых, развели небольшой костерок, возле которого собрались все, кто был свободен от караула. Роб-Рой всё поражался, какие взаимоотношения были между ними, меньше всего эти парни напоминали солдат, хотя и были увешаны оружием и при захвате пленников продемонстрировали превосходные бойцовские качества.
Они вели себя словно не боевое подразделение, а некое религиозное братство, оставившее городскую суету и вышедшее на лоно природы. Центурион Алефэр Стелвервиль был не только их командиром, но и самым уважаемым человеком. Никаких окриков, никакого принуждения, все молча делали свое дело, лишь изредка спрашивая начальника, который уж точно знал ответы на все вопросы.
Вот и сейчас, сидя у костра, центурион заправлял беседой, рассказывал и выслушивал массу историй, а его подчинённые по очереди ходили в лес за дровами, меняли караульных, кто-то ужинал, кто-то ложился спать, остальные сидели и разговаривали. «Каждый солдат знает свои обязанности, но далеко не каждый хочет их выполнять», — думал опальный граф, — «И существует масса способов его заставить. Именно поэтому командиры небольших подразделений всегда самые хитрые, самые сильные и умные среди своих солдат, чтобы влиять силой или хитростью. Но кто из них пользуется настоящим уважением? Единицы…»
— Расскажи о себе, пришелец, — обратился вдруг командир к Роб-Рою.
Тон был дружелюбный, видимо, особой неприязни к пленникам он не испытывал.
— О себе? А что именно?
— Скажем так, я проверю, соответствует ли твоя легенда действительности, — улыбнулся тот, — и заодно мы послушаем несколько занимательных историй из уст инопланетника.
Роб-Рой вздрогнул от этих слов — они повторяли его собственные, высказанные накануне.
— У меня чин полковника Колониальных войск империи Син и гражданский титул графа, — начал Роб-Рой, — Титул достался не по наследству, я его выслужил, вместе с землёй. По некоторым причинам личного плана попал в опалу императору Дандару, пытался бежать, но при гиперпрыжке наш корабль вышел не в месте назначения, а в вашей планетной системе. Это бывает, если в пространстве появляются неучтённые завихрения, и навигационный компьютер не может их просчитать. За орбитой красной планеты крейсер был повреждён в астероидном поясе и совершил аварийную посадку здесь. Посадка была жёсткой, корабль разбился, экипаж почти весь погиб.
— Марс, эту планету называют Марс. Да, за её орбитой есть астероидный пояс, но об этом знаем не только мы. А как ваши имена?
— Я — граф Роб-Рой эт Форман, а это — лейтенант эт Дрейвер, мой адъютант и личный пилот, один из лучших пилотов империи.
— Приставка «эт» к имени что-то означает?
— Раньше означала. Высокое происхождение. За последнюю сотню лет она стала просто частью фамилии. У нас больше нет родовитой аристократии, такие фамилии можно встретить у совершенно разных по положению людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Революция? Кто уничтожил аристократию?
— Нет, реформы императора Дандара Первого. Дворянство начало тормозить космическую экспансию, действуя в своих интересах, вот он лишил их наследственных привилегий.
— Хм… У нас аристократия ещё есть… Хотя император тоже проводит реформы. А во Внешнем мире всё зависит от конкретного государства и национальности. Но после двух мировых войн её роль также сильно упала.
— Мировых войн? Двух?! — Роб-Рой испытал «когнитивный диссонанс».
— Это не мы, — центурион поднял обе ладони в защитном жесте, — Внешний мир развлекается. Мы только наблюдаем.
— А что вы называете Внешним миром?
— Всё, что вы видите вокруг, — он обвел руками полянку, — всё, что существует при свете Солнца, это Внешний мир, достаточно агрессивная цивилизация. Которой мы служим защитой от них самих и от таких, как вы, — командир усмехнулся, — как повелели Создатели, те, кто в недрах планеты создали гигантский грот, в котором живём мы, и где расположено наше государство, Империальный Союз Свободных Республик.
— Вы знаете о Творцах Цивилизаций? — встрепенулся эт Дрейвер, — но ни одна из рас, что встретились нам за триста лет космической экспансии, не слышала о них!
— Они оставили нам записи на своём языке, которые были расшифрованы около пяти тысяч лет назад. Их язык был настолько звучен, что пятьсот лет назад император повелел на его основе создать искусственный язык, чтобы мы могли свободно на нём разговаривать, не опасаясь быть понятыми жителями Внешнего мира. На нём мы и говорим сейчас, что меня крайне удивляет.
— Мы говорим на их языке, потому что раньше в нашей системе было три планеты, а не две, и они принадлежали Творцам Цивилизаций. Два миллиона лет назад их родная планета погибла по неизвестным нам причинам, а две другие были заселены нами, примитивным тогда, но очень живучим народом, одним из экспериментов. Выжившие Творцы постепенно растворились в нашей цивилизации, конечно, дав толчок её развитию. Четыреста лет назад мы впервые вышли в космос и объединили наши планеты, Первую и Вторую, Синар-Эс и Синар-Сигма, а ещё через сотню лет открыли принцип гиперперехода, и с тех пор начали экспансию. В настоящее время в империю Син входит семь пригодных для жизни планет и более сотни закрытых колоний на непригодных.
— Теперь понятно, — задумчиво сказал центурион, — вы из созвездия Кассиопеи, системы звезды Сейн. Мы читали о родине Создателей в оставленном ими саркофаге.
— Син, — улыбнулся Роб-Рой, — так её зовут у нас. По имени звезды называется и вся Империя. А как вы именуете свою планету?
— Внешнее человечество назвало её Земля. На одном из мёртвых языков — Терра. Последнее мы позаимствовали.
Он помолчал, после чего сменил тему:
— Ваши знания в области космических полетов наверняка заинтересуют императора, так что я замолвлю словечко, когда буду рапортовать о проведённой операции. И, конечно, окончательное решение будет принимать консул.
— Спасибо и на том, монсоэро, — машинально поблагодарил Роб-Рой, а центурион расхохотался:
— Даже обращение то же самое! А к женщине? «Монсоэно»?
Опальный граф кивнул. Совпадения в языке были поразительные, но ведь корни его одни и те же. Оставалось только гадать, почему Творцы вложили такую мощь в руки людей этого далекого мира и притом ограничили самую ближнюю к себе цивилизацию…
Наутро отряд снялся с лагеря и двинулся дальше. Примерно через час люди подошли вплотную к подножию горы, поросшему лесом, и вскоре оказались возле огромной, в два раза выше человеческого роста, глыбы базальта, лежавшей здесь, похоже, с незапамятных времен. Вокруг глыбы росли высокие толстые деревья, их кроны нависали и сверху, так что она была надёжно скрыта от посторонних глаз.
Центурион достал из одного из множества карманов небольшое приспособление, нажал на нём несколько кнопок и принялся чего-то ожидать. Через полминуты часть глыбы, величиной с небольшую дверь, бесшумно поднялась вверх, открыв вырубленные в камне ступеньки, опускающиеся под землю. Солдаты выстроились в колонну по одному, а иначе пройти здесь было невозможно, и гуськом двинулись по ступеням. Последним вошёл Алефэр, и дверь за ним так же бесшумно закрылась. Тотчас под низким потолком зажглись матовые жёлтые лампы, осветив путь.
