Если бы только все обстояло так просто и с .этой смертью, как старалась уверить мир Пегги Симпсон!..
Оба сообщения - наше и американское - лежали передо мной (я уже работал в Москве), только что сорванные с редакционных телетайпов, я читал их снова и снова и память вернула меня назад в Вашингтон, в тот самый день, когда имя безвестного далласского кабатчика Джека Руби, прогремев на весь мир, оказалось в зловещей и таинственной связи с именами Джона Фитцджеральда Кеннеди и Ли Харви Освальда.
...Воскресным утром 24 ноября 1063 года в пресс-отделе Белого дома находилось гораздо меньше журналистов, чем в минувшие двое суток: похороны Джона Кеннеди были назначены на следующий день, а сегодня в полдень тело убитого президента должны были перевезти в здание Конгресса для торжественной церемонии прощания с ним.
Весь день в Вашингтон прибывали для участия в похоронах высокопоставленные представители иностранных государств со всего света, и многие из нас отправились их встречать.
Я появился в пресс-отделе около одиннадцати часов утра, чтобы попасть на утреннюю встречу пресс-секретаря президента Пьера Сэлинджера с корреспондентами. Здесь могли быть важные новости: ведь Белый дом до сих пор не сделал ни одного заявления об убийстве Джона Кеннеди, а сообщения из Далласа продолжали распространять "улики" против Освальда. Увы, ничего нового и эта встреча с пресс-секретарем нам не дала: теперешний хозяин Белого дома предпочитал публично отмалчиваться, предоставляя властям и полиции Далласа возможность действовать так, как они действовали до сих пор.
После встречи с пресс-секретарем я еще остался в Белом доме, обсуждая с коллегами, какой же будет при новом президенте политика Соединенных Штатов во Вьетнаме, в вопросе о гражданских правах американских негров и т. д. Об убийстве Джона Кеннеди или об Освальде разговора почти не было. Один из корреспондентов агентства Франс Пресс начал было уверять, что, как он слышал, ФБР "вот-вот все-таки добьется полного контроля над далласским следствием, а Освальда, может быть, даже переведут в Вашингтон". Никто из нас ничего подобного не слышал, но подвергать сомнению эту новость не стал: она казалась вполне логичной.
И вдруг в пресс-холл из приемной Пьера Сэлинджера с возгласом "Включите телевизор... там... опять..." вбежала одна из секретарш пресс-отдела.
Телевизор был мгновенно включен и мы увидели то же, что уже видела почти вся Америка и вскоре увидел весь мир: как застрелили Освальда. Вслед за этим из Далласа пришла "молния": убийца - некий Джек Руби, владелец ночных клубов "Карусель" и "Вегас".
Когда минут через двадцать телевидение повторно показало сцену убийства Освальда, прессхолл уже снова был набит журналистами и служащими Белого дома. Стоявший рядом со мной агент президентской охраны, как бы размышляя вслух, сказал при мне:
"Почему, когда они вели его к машине, никто не прикрывал его спереди?"
"А-а, заткнись, умник! Вы, что ли, делали там все как положено?" огрызнулся тот, к кому обращался охранник.
Очередные "молнии" телеграфных агентств из Далласа сообщали: Руби после ареста заявил полицейским: "Я сделал это, движимый чувством глубокой ответственности перед миссис Жаклин Кеннеди... Я сделал это, чтобы избавить ее от мучительно долгого и публичного судебного процесса".
- Ах, сукин сын, он еще, оказывается, и наш благодетель, - проговорил Мерриман Смит, читавший вместе со мной эти "молнии" в пресс-отделе Белого дома.
- Какое презрение к умственным способностям человечества! - откликнулся корреспондент агентства Рейтер.
- Что они, с ума сошли, прерывать передачу о подготовке к похоронам президента паршивым гангстерским боевиком! - воскликнул, увидев на экране телевизора убийство Освальда, один из помощников нового президента Джордж Риди. Он не сразу сообразил, что Голливуд тут ни при чем, свои гангстерские нравы и законы на этот раз демонстрировал Даллас.
Как стало потом известно, в это время Председатель Верховного суда Соединенных Штатов Эрл Уоррен у себя дома заканчивал писать речь, которую ему предстояло сказать в Капитолии над гробом Джона Кеннеди. Уоррен не видел прямой передачи из Далласа, и когда его дочь Дороти вбежала в кабинет со словами: "Они только что застрелили Освальда", будущий глава комиссии по расследованию убийства Джона Кеннеди, которой история присвоила его имя, недовольный тем, что его оторвали от важного дела, ответил: "Дорогая, пожалуйста, не обращай внимания на всякие дикие слухи!".
Председатель Объединенного комитета начальников штабов США генерал Максуэлл Тэйлор, находившийся в это время в Белом доме, позднее, вспоминая о своей первой реакции на выстрел Джека Руби, рассказывал: "Я был уверен: сразу же возникнет подозрение, что убийство Освальда предприняли для того, чтобы что-то скрыть".
Форрест Соррелс, главный агент ФБР в Далласе, участвовавший в следствии по делу Освальда, в разговоре по телефону с агентом президентской охраны Джерри Бенном на реплику Бенна: "Это - заговор", не задумываясь, ответил:
"Конечно". У Соррелса, пожалуй, с самых первых минут после выстрела Руби было больше оснований быть уверенным в этом, чем у кого бы то ни было.
Ведь он своими глазами видел сцену, очень похожую на стремление добить Освальда уже после выстрела Руби, добить на тот случай, если пули, выпущенной в упор в верхнюю часть живота Освальда, оказалось бы недостаточно.
Дело было так: после выстрела одни полицейские схватили Руби. Другие, подняв Освальда с бетонного пола гаража в подвале здания городской полиции Далласа, где все это происходило, внесли его в одну из комнат нижнего этажа и положили там в ожидании прибытия "скорой помощи". О новом убийстве сообщили Соррелсу, находившемуся наверху в кабинете начальника полиции Джесса Керри. Оба они помчались вниз. Войдя в помещение, где без сознания лежал Освальд, Соррелс увидел, что какой-то человек, наклонившись над Освальдом, мял его живот.
То же самое видел другой агент секретной службы Томас Келли, только ему показалось, что человек этот держит в руках стетоскоп. Джесс Керри тоже видел все это, попозднее, на вопрос Соррелса, кто манипулировал над Освальдом, коротко ответил: "один наш сыщик", и ничего больше не сказал.
Да и Соррелс, судя по всему, больше ничего не спрашивал. Мять живот, пусть под предлогом искусственного дыхания, значило катастрофически расширять внутреннее кровоизлияние у Освальда, уже вызванное пулей Руби. Можно, конечно, сослаться на то, что анонимный сыщик не знал, что делал. Однако поверить этому трудно, ибо американские полицейские (как и пожарные) в массе своей проходят не только курс медицинской первой помощи с упором на первую помощь при огнестрельных ранах, но даже обучаются... принимать роды!
Да, у Ли Харви Освальда не было шансов выжить!..
Все эти факты мы, конечно же, узнали через несколько недель, как и разговор между далласским полицейским Джеймсом Ливеллом и Освальдом, когда последний был выведен из камеры для перевозки в тюрьму. К левой руке Ливелла была прикована с помощью наручников правая рука Освальда. Перед тем как оба они сели в лифт, спустивший их в подвал, где их ждали корреспонденты, автомашина и Джек Руби, Ливелл сказал своему "подопечному":
"Если в тебя кто-то станет стрелять, у меня одна надежда, что они будут такими же хорошими стрелками, каким оказался ты". По словам Ливелла, Освальд на это возразил:
"Никто в меня не станет стрелять".
Примерно так же думал и сотрудник приемного покоя Парклендского госпиталя Джилл Помрой, за двадцать минут до выстрелов Руби предупредивший медицинскую сестру госпиталя Берту Лозано, что нужно быть готовым к новым чрезвычайным происшествиям в районе полицейского управления города. И действительно, когда Освальда привезли в этот госпиталь, его уже ждала дежурная хирургическая бригада.
Операция, как известно, ничего не дала: пациент скончался, так и не приходя в сознание. Если пуля "благотворителя" Джека Руби и "недоделала" свое дело, ей помог в этом тот, кого Джесс Керри назвал "одним нашим сыщиком".
И хотя все это стало известным позднее, тогда, сразу после полудня 24 ноября 1963 года, и мне и многим другим моим иностранным и американским коллегам уже было ясно: с версией о "коммунистическом заговоре" или просто о "марксисте Освальде" было покончено и покончил с ней не кто иной, как Джек Руби. Такой вывод делался в разговорах. В статьях же многие утверждали другое. Вот типичный пример. В газете "Вашингтон пост" появилась статья Чалмерса Робертса, в которой он, хоть и называл новое убийство в Далласе "пятном для всего американского правосудия", писал:
"Конечно, болезнь Далласа - его ультраправый фанатизм, однако президент, как кажется, был убит ультралевым фанатиком".
А пятно на американском правосудии тем временем становилось все жирнее и жирнее. 27 ноября корреспондент Юнайтед Пресс Интернэшнл, ссылаясь на рассказ тюремщика Джека Руби, некоего Е. Л. Холмана, сообщал:
