и была рада провести некоторое время с моим таинственным мужчиной.
Я с нетерпением ждала новой встречи с ним, но при этом чертовски нервничала, потому что переходила к следующему этапу.
Договорившись о встрече, я попросила его сесть в кресло, а сама лягу на кровать.
При мысли об этом у меня замирает сердце в груди. Это будет нелегко, но я чувствую, что это будет огромной победой, если я справлюсь с этим.
Но страх, что я не смогу пройти через это, не дает мне выйти из-за стола и пойти в комнату.
Он ждет. Вставай и иди.
Ты не узнаешь, пока не попробуешь.
Потягивая второй мартини, я смотрю на оливку в бокале, пытаясь набраться смелости.
Я могу это сделать.
Он работает в Paradiso, поэтому я знаю, что он ничего не предпримет.
Я уверена, что с ним я в безопасности.
Я могу это сделать.
Внезапно кто-то садится напротив меня, и я поднимаю голову. Мои глаза ненадолго встречаются с темно-карими глазами моего таинственного мужчины, после чего я снова смотрю на оливку.
Понимая, что трачу его время, я говорю: — Прости. Мне просто нужна пара минут.
— Не стоит торопиться, Саманта. — Его тон настолько мягок, что я чувствую легкое волнение. — Мы можем просто поговорить.
Я качаю головой и, сделав укрепляющий вдох, ставлю стакан на стол и встаю с табурета. — Нет. Я хочу попробовать.
Он встает, и я вдруг начинаю осознавать, насколько он больше меня.
Я жду, пока он поведет меня за собой. Мой взгляд устремлен на его широкие плечи и мускулистые руки.
Он может легко ранить меня.
Он может убить меня.
На лбу выступили капельки пота, дыхание участилось.
Когда он открывает дверь и заходит в комнату, мои ноги останавливаются, не желая делать ни шагу дальше.
Черт.
Сердце тяжело бьется в груди, и кажется, что следующий шаг бросит меня за край обрыва без парашюта.
Не паникуй.
— Ты в безопасности, Саманта, — говорит мой таинственный мужчина, его голос полон терпения.
Ничего страшного не случится.
Когда я заставляю свои ноги двигаться, руки обхватывают меня за талию, и я крепко держусь, входя в комнату. Мой взгляд останавливается на кровати, и, когда он закрывает дверь, мои губы раздвигаются, чтобы я могла сделать более глубокий вдох.
Я наблюдаю, как он садится в кресло и, наклонившись вперед, упирается локтями в колени и переплетает пальцы.
Я подхожу ближе к кровати и, оказавшись рядом с ней, останавливаюсь, чтобы успокоить свое бешено колотящееся сердце.
— Это же безумие, да? — вырывается у меня, и, не в силах остановиться, я начинаю тараторить: — Все, что мне нужно сделать, - это лечь, пока ты сидишь там. Это должно быть легко. — Мое дыхание становится все быстрее и быстрее. — Я должна быть в состоянии сделать это.
— Саманта. — Когда мои глаза переходят на него, он наклоняет голову. — В этом нет ничего безумного. У тебя есть все время в мире, и тебе не нужно ложиться прямо сейчас.
Голос мужчины обладает какой-то магической силой, потому что я мгновенно чувствую себя спокойнее.
Кивнув, я положила сумку на кровать. — Спасибо за понимание.
— Не стоит меня благодарить. Я не психотерапевт, но я рад, что могу хоть как-то тебе помочь.
Мой взгляд останавливается на нем, и на губах появляется улыбка. — Ты всегда такой милый?
Вместо ответа он тихонько смеется.
Мой взгляд возвращается к кровати, и я смотрю на черные одеяла.
Просто залезь на него.
Мои руки скручиваются в кулаки, когда я сажусь на край кровати, и мне приходится закрыть глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании сквозь волну паники, которая грозит захлестнуть меня.
— Ты можешь говорить, пожалуйста? — Мой голос наполнен напряжением, которое я испытываю.
— В начале этой недели мне пришлось слушать, как двое взрослых мужчин спорят о музыке кантри. Это был самый утомительный разговор, который я когда-либо слушал.
Уголок моего рта приподнимается. — Да? Я так понимаю, ты не фанат музыки кантри?
— Нет, если мне приходится слушать ее ежедневно.
Пока он говорит, я продвигаюсь дальше по кровати. Мое тело напрягается, дыхание учащается, но я продолжаю двигаться, пока не могу откинуться на подушки.
В животе у меня бурлит, а воспоминания пробираются по краям сознания.
— Какая музыка тебе нравится? — спрашивает он.
— А... — Мой язык высунулся, чтобы смочить пересохшие губы, а сердце бьется так громко, что кажется, будто оно поселилось в моих ушах.
Мой бок пылает, а в голове все бушует ужас, когда я чувствую, как его язык проводит по моей коже, слизывая кровь.
— Саманта?
Мои глаза распахиваются и устремляются в угол комнаты, где сидит мой таинственный мужчина. Я замечаю, что его пальцы крепко сцеплены. Это единственный признак того, что он на взводе.
— Какую музыку ты любишь? — повторил он свой вопрос.
— Любую. Я не привередлива.
Я крепко обхватываю себя за талию и опускаю взгляд вниз, где на сине-белом топе красуется имя Тодда, которое он вырезал на мне скальпелем.
Снова облизнув губы, я спрашиваю: — У тебя есть татуировки?
— Да.
Мой взгляд переходит на него. — Можешь порекомендовать мастера татуировок?
— Я дам тебе адрес, прежде чем ты уйдешь.
Мое внимание возвращается к кровати, и мышцы застывают на месте, когда я думаю о том, чтобы переместиться в лежачее положение.
Ну же! Ты можешь это сделать.
Мне требуется много сил, чтобы разжать руки на талии, и, положив ладони на покрывало, я медленно опускаюсь.
— После того как я провел с тобой время на прошлой неделе, я понял, что редко выхожу из дома. Не могу вспомнить, когда в последний раз ходил на свидание, — признается он, к моему удивлению.
— Правда? Это потому, что ты слишком занят? — спрашиваю я, медленно опуская голову на подушку.
Приняв горизонтальное положение, я смотрю в потолок и прислушиваюсь, не появится ли какое-нибудь движение с его стороны.
— Да. Я был поглощен работой и забыл, что в жизни есть что-то еще.
Я слышу, как он шевелится, и бросаю взгляд в угол, чтобы увидеть, как он откидывается в кресле.
— Я просто хотел, чтобы ты знала, что я тоже что-то получаю от этих встреч.
Я киваю, пока мои пальцы копаются в одеяле. — Я рада это слышать.
Я пытаюсь закрыть глаза, но как только они закрываются, на меня обрушиваются воспоминания.
Несмотря на то что у меня были отношения с Тоддом и мы уже занимались сексом, ощущение того, как он толкается в меня в этот раз, заставляет трещину прорваться сквозь фундамент, на котором была построена вся моя жизнь.
Он издал стон. — Ты чувствуешь, как мы хорошо подходим друг другу, Сэм?
Он снова погружается в меня, и мой разум кричит, чтобы он остановился. Еще одна слеза вытекает
