— И какова же твоя гипотеза? — спросил Пратт, допил водку и явно был готов попросить еще.
— Сегодня я узнал, что девятнадцатого января в самом конце дня Белый дом посетил Тедди Мейнард. Только он и мог выудить помилование из Моргана. Бэкман вышел из тюрьмы, по-видимому, под охраной и исчез.
— Программа защиты свидетелей?
— Что-то в этом роде. ЦРУ и раньше припрятывало людей. Управлению приходится это делать время от времени. Ни в каких бухгалтериях ничего не значится, но деньги на такие дела там есть.
— Зачем им прятать Бэкмана?
— Из мести. Помнишь Олдрича Эймса, самого крупного «крота» иностранной разведки в истории ЦРУ?
— Конечно.
— Теперь он надежно спрятан в федеральной тюрьме. Разве ты не знаешь, что ЦРУ охотно попробовало бы воздействовать на него. Но они не могут, потому что это противозаконно — нельзя брать на мушку американского гражданина ни здесь, ни за границей.
— Бэкман не был их «кротом». Черт возьми, да он просто ненавидел Тедди Мейнарда, и это чувство было взаимным!
— Мейнард не станет его убивать. Он наверняка устроит так, чтобы это удовольствие получил кто-то другой.
Пратт не выдержал и встал.
— Хочешь еще? — спросил он, указывая на почти пустую кружку пива.
— Быть может, чуть погодя. — Сендберг отпил еще глоток.
Пратт вернулся к столику с двойной порцией водки, сел и сказал:
— Значит, ты полагаешь, что дни Бэкмана сочтены?
— Ты спросил, какова моя версия. А какая твоя?
Солидный глоток водки.
— Результат тот же, но достигается другим способом. — Пратт зачем-то окунул палец в водку, как бы размешал ее, затем сунул палец в рот, облизал его и задумался. — Не для печати, ладно?
— Разумеется. — О чем только они ни говорили в последние годы, и, разумеется, это не предназначалось для печати.
— Восемь дней со смерти Хаббарда до признания Бэкмана. Время было очень страшное. Кима Боллинга и меня, куда бы мы ни пошли, круглосуточно охраняли агенты ФБР. Вообще-то это очень странно. ФБР изо всех сил старалось упечь нас за решетку и в то же время считало необходимым охранять. — Еще глоток. Он оглянулся, желая убедиться, что их не подслушивают. Никто не подслушивал. — Были угрозы, очень серьезные действия тех самых людей, что убили Джейси Хаббарда. ФБР нас опрашивало позже, через несколько месяцев после заключения Бэкмана в тюрьму, когда страсти уже поутихли. Мы почувствовали себя несколько спокойнее, но и я, и Боллинг еще два года оплачивали вооруженную охрану. Я до сих пор за рулем все время смотрю в зеркало заднего вида. А бедняга Ким тронулся.
— Кто вам угрожал?
— Те же люди, что хотели бы разыскать Джоэла Бэкмана.
— Кто именно?
— Бэкман и Хаббард заключили сделку на продажу своего продукта саудовцам за несусветные деньги. За очень большие деньги, но все же дешевле, чем обошлась бы саудовцам собственная спутниковая система. Сделка сорвалась. Хаббарда убили. Бэкман поспешил укрыться в тюрьме, и арабов это ничуть не обрадовало. А также и израильтян, потому что те тоже рвались заключить сделку. Они прямо взбесились, узнав, что Хаббард и Бэкман имеют дело с саудовцами. — Он замолчал, отпил глоток, словно ему надо было подкрепиться, чтобы закончить рассказ. — Не забывай еще и тех ребят, что придумали эту хитрую систему.
— А русские?
— По-видимому, они не имеют к этому отношения. Джейси Хаббард обожал азиатских девочек. В последний раз его видели в баре в обществе роскошного длинноногого создания с длинными черными волосами и круглым личиком — откуда-то с обратной стороны нашего шарика. Красный Китай держит в США уйму людей для сбора информации. Китайские студенты американских университетов, бизнесмены, дипломаты — здесь кишат китайцы, вынюхивающие, что происходит. Их разведслужба может похвастать необычайно эффективными агентами. Ради такого дела они, не колеблясь, убрали бы Хаббарда и Бэкмана.
— Ты уверен, что это китайцы?
— Я ни в чем не уверен. Бэкман, быть может, знает, но он никому ничего не сказал. Имей в виду: ЦРУ даже не подозревало о существовании этой спутниковой системы. Их захватили врасплох, что называется, со спущенными штанами, и старик Тедди отчаянно пытается наверстать упущенное.
— Забавы старого Тедди?
— Вот именно. Он задурил Моргану голову разговорами о национальной безопасности. Морган, разумеется, клюнул. Бэкман выходит на свободу. Тедди вывозит его из страны, а затем наблюдает, кто объявится с пистолетом. Для Тедди это беспроигрышная игра.
— Блестяще.
— Это еще мягко сказано, Дэн. Ты только подумай. Когда Джоэл Бэкман встретится с Создателем, об этом никто не узнает. Никто и понятия не имеет, где он сейчас. И, когда найдут его тело, никто не будет знать, кто это такой.
— Если его найдут.
— Вот именно.
— А Бэкман это понимает?
Пратт осушил второй стакан, вытер рот рукавом и усмехнулся:
— Бэкман кто угодно, только не дурак. Но многое из того, что нам известно, всплыло на свет после суда. Он прожил в тюрьме шесть лет и, наверное, думает, что как-нибудь выживет.
* * *
Криц заглянул в паб неподалеку от отеля «Коннот» в Лондоне. Легкий дождик усилился, и ему надо было обсохнуть. Миссис Криц осталась в квартирке, которую им предоставил новый наниматель, поэтому Криц мог позволить себе роскошь посидеть в переполненном пабе, где его никто не знает, и пропустить пару пинт пива. Он уже неделю в Лондоне, и оставалась еще неделя до того дня, когда ему предстояло пересечь Атлантику и вернуться в Вашингтон, а там приняться за жалкое занятие лоббирования в пользу компании, которая, среди прочего, поставляет Пентагону дефектные ракеты, но военные их все равно покупают, потому что на службе компании состоят правильные лоббисты.
Он нашел пустую кабинку, которую удалось кое-как разглядеть за облаком табачного дыма, забрался туда и придвинул к себе кружку. Как приятно посидеть одному, не думая о том, что сейчас его кто-то заметит, подойдет и скажет: «Эй, Криц, что ты и другие болваны думаете, допустив вето Бермана?» — а далее последует вся эта неизбежная политическая болтовня.
Он слушал приветствия англичан, здоровавшихся с соседями и прощавшихся с ними перед уходом, и не обращал внимания на табачный дым. Он был один, никому не известен, ни с кем не знаком и наслаждался этим прилюдным уединением.
Но анонимность Крица оказалась мнимой. Откуда-то возник маленький человечек в мятой матросской шапочке, уселся в его кабинке и уставился на него.
— Не возражаете, если я к вам присоединюсь, мистер Криц? — спросил моряк, в улыбке обнажая крупные желтые зубы. Человека с такими омерзительными зубами он бы запомнил.
— Садитесь, — вяло процедил Криц. — Имя у вас есть?
— Бен. — Моряк явно не был британцем, а английский — его родным языком. Лет тридцать, темные волосы и длинный острый нос делали его похожим на грека.
— Фамилии у вас, разумеется, нет? — Криц отпил глоток пива. — Откуда вам известно, как меня зовут?
— Я знаю о вас все.
— Разве я так известен?
— Известностью я бы это не назвал, мистер Криц. Буду краток. Я работаю на людей, которым очень нужно найти Джоэла Бэкмана. Они хорошо заплатят, наличными. Сумка с деньгами, счет в швейцарском банке — как вам будет угодно. Все можно сделать очень быстро, за несколько часов. Вы скажете нам, где он, получите миллион баксов, и никто знать об этом не будет.
— Как вы меня нашли?
— Очень просто, мистер Криц. Мы, чтоб вы знали, профессионалы.
— Шпионы?
— Какая разница? Мы те, кто мы есть, и нам нужно найти Бэкмана. Вопрос в том, хотите ли вы получить миллион баксов?
— Я не знаю, где он.
— Но можете узнать.
— Вероятно.
— Условия принимаете?
— Не за миллион баксов.
— Сколько?
— Я должен подумать.
— Тогда думайте побыстрее.
— А если я не сумею получить информацию?
— Тогда мы больше не увидимся. Этой встречи не было. Все очень просто.
Криц отхлебнул пива и задумался.
— Хорошо, допустим, я могу получить нужную информацию, хотя не вполне в этом уверен. Итак, что, если я ее получу? Что будет дальше?
— Купите билет первого класса на самолет «Люфтганзы» из Далласа в Амстердам. Остановитесь в отеле «Амстел» на Бидденхам-стрит. Мы вас найдем — точно так же, как нашли здесь.
Криц мысленно повторил сказанное, чтобы слова отпечатались в памяти.
— Когда? — спросил он.
— Чем быстрее, тем лучше, мистер Криц. Его ищем не только мы.
Бен исчез столь же стремительно, как и появился. Криц вглядывался в облако табачного дыма и спрашивал себя, не привиделось ли ему все это. Час спустя он вышел из паба, стараясь спрятать лицо под зонтиком. Он был уверен, что за ним следят.
Будут ли следить за ним и в Вашингтоне? Закралось тревожащее чувство, что обязательно будут.
