– Наверное, чтобы нас не разбудить.
Это объяснение прозвучало так нелепо, что мы оба хихикнули.
Мне показалось, глупо лежать вот так, обнявшись, и я отодвинулся. Места на кровати уже совсем не оставалось, и я чуть не упал. Эленка вовремя схватила меня за Руку.
– Ну хватит, – опомнился я, оказавшись в безопасности. – Давай дуй к себе. Тут и для одного места маловато.
Эленка жалобно посмотрела на меня. Но я всё-таки отправил её. Что мы, маленькие, что ли? Эленка нехотя зарылась в одеяло и несколько раз позвала меня. Я не ответил. Послышались тихие всхлипы. Я сделал вид, что сплю.
Пусть ревёт, мне-то что? Я попытался заснуть, но сон не шёл. Мне всё мерещились тени за окном, хотя их там уже не было. Эленка ещё минут десять возилась в своей постели, потом затихла. А я лежал и думал. О разном: о родителях и об Эленке, об этих непонятных тенях, о том, что завтра скажет мне папа… Мне казалось, что теперь я остался один, хотя на самом деле у меня появилась сестра. Сестра! Да разве такие бывают сёстры? Я взглянул на соседнюю кровать. Из-под одеяла торчал Эленкин нос. Она тихонько сопела и морщилась – ну прямо как пекинес. Я вздохнул. Уж лучше бы они собаку на улице подобрали. Папе всегда нравились собаки, но мама считала, что они плохо пахнут.
– Ты тоже не розами пахнешь, – замечал папа, – но я же тебя всё равно люблю!
Папа, понятно, шутил, но как-то не очень удачно – маму это страшно задевало. Она называла его «глупым собачником» и выходила, хлопнув дверью. Как ни странно, я любил эти перебранки родителей – не злые, а скорее, весёлые. Папа потом подходил к маме и целовал её в шею.
– Ты пахнешь жасмином, – говорил он. – А это в тысячу раз приятнее каких-то там роз!
И мама улыбалась. Ей нравилось, что папа каждый раз приписывал ей новый аромат: апельсина, вишни, а то и вовсе моря.
Я принюхался – не пахнет ли чем от Эленки. Но ничего не почувствовал.
На следующий день, как и ожидалось, папа вызвал меня на разговор.
– Зачем ты пугаешь сестру? – спросил он строго и громко – чтобы мама услышала. А потом незаметно подмигнул мне, и я понял – он на моей стороне.
– Прости, – так же громко ответил я. – Я больше так не буду!
– Нет, – воскликнул папа и потряс в воздухе кулаком. – Ты не до конца осознал свою ошибку, и я жестоко проучу тебя!
Он картинно замер, указывая на открытый ящик, в котором лежал ремень.
– Понял, о чём я? – спросил он и грозно насупил брови.
– Да, отец, – я подыгрывал, как мог. – Накажи меня, я заслужил десять ударов плетьми!
Папа с трудом сдержал смех и взял меня за руку.
– Так пойдём же, я награжу тебя ими вдали от невинных женских глаз.
Мы выскочили из комнаты. И покатились со смеху.
– Ну ты и загнул с плетьми! – сказал папа, немного успокоившись. – Где это ты такое вычитал?
Я неопределённо махнул рукой.
Папа кивнул и не стал дальше расспрашивать. Зато перестал смеяться и уже серьёзно посмотрел мне в глаза.
– Славик, пойми, Эленке сейчас нелегко. Куда труднее, чем тебе. Посмотри, какая она маленькая. Тебе бы её защищать, а ты всякими страшилками по ночам пугаешь.
Ну как мне было ему объяснить? Знал ведь, что в эти тени никто не поверит. Я понимал, что если сейчас скажу правду, то она покажется папе просто фантазией. Поэтому пришлось врать. И я соврал:
– Мне что-то почудилось за окном, вот я и сказал об этом Эленке. А она испугалась. Кто же знал, что она такая трусиха?
Папа покачал головой:
– Ты бы лучше ей сказку на ночь рассказал. Ты же много читаешь, придумай что-нибудь весёлое, про принцесс. Девочки это любят. А ужастики свои забудь. Тебе для таких историй и Витьки хватит.
– Витька! – спохватился я. – Пап, мне бежать надо, мы же с ним сегодня встретиться договорились. На рыбалку идём!
Папа удивлённо вскинул брови. Оно и понятно: в нашем районе не то что речки, ни одного малюсенького озерца не было.
– И где это вы рыбу найдёте? – поинтересовался он.
Я уже вовсю одевался.
– За углом, – пыхтел я. – Там яма с водой. Дядя Феля говорит, вчера там щуку видел.
Дядя Феля – это наш сосед. Мы с Витькой его очень любим. Он всегда что-нибудь интересное рассказывает. Дядя Феля – бывший капитан корабля. Весь мир объездил, столько всего повидал – нам и не снилось. Говорит, однажды пиратов встретил. Они хотели взять в плен весь его экипаж и ограбить корабль. Но дядя Феля расправился с захватчиками с помощью вёсел и… кока – корабельного повара. Тот как раз готовил на обед макароны по-флотски, и дядя Феля, намотав горячие спагетти на вёсла, отразил атаку морских разбойников.
Родители говорят, что дядя Феля всё выдумывает и никогда не покидал нашего города. Но мы с Витькой ему верим.
Во-первых, он всегда ходит в тельняшке и в фуражке с якорем, во-вторых, у него есть татуировка «Добро пожаловать на борт», а в-третьих, он так здорово рассказывает. И всегда приговаривает:
– Тысяча чертей, ребятки, если хоть что-то из моих слов – ложь.
Именно поэтому папа, услышав про дядю Фелю, понимающе кивнул и посоветовал быть осторожнее и не упустить крупную рыбу. И, хотя в его голосе слышалась явная ирония, я поблагодарил его за напутствие и уже собрался бежать, когда мама вдруг попросила:
– Славик, возьмите с собой Эленку. Ей не с кем гулять, ты же знаешь.
Да чтоб им всем провалиться! Опять эта Эленка! И что я скажу Витьке? Да у нас вся рыбалка прахом пойдёт! Я недовольно взглянул на Эленку, которая уже застёгивала сандалии.
– Я не хотела, – прошептала она.
– Как всегда, – буркнул я.
– Береги её, – сказала мама наставительно. – Не забывай, что ты теперь старший брат.
Забудешь тут! Мне об этом по сто раз в день напоминают! Прощай, свобода…
Мы с Эленкой брели по нашему двору. Я впереди, Эленка за мной. С Витькой мы договорились встретиться у его подъезда. Это недалеко, всего через два дома. Я шёл и думал о том, что скажет Витька, когда увидит, что я не один. Кажется, я ему говорил, что теперь у меня есть сестра. Сестра! Как же всё-таки странно это звучит. У Витьки вот тоже есть сестра. Они близняшки – вместе родились, в один день. Она всего на десять минут старше. Её зовут Карина, и она ужасно красивая: каштановые волосы и большущие глаза. Не то что у Витьки – они совсем не похожи. Карина учится вместе с нами и сидит с братом за одной партой. По-моему, со стороны учителя глупо было сажать их вместе. Они и так друг друга дома достают, а тут ещё целый день в школе цапаются. Нет чтобы меня с Каринкой посадить. Я бы ей карандаши точил. У меня отличная точилка – папа из Америки привёз. Мама говорит, у нас таких не делают…
– Эй, Славка!
Это меня Витька окликнул. Он, оказывается, уже давно ждёт, пораньше пришёл. Я подбежал.
– А она чего? – Витька кивнул в сторону Эленки.
Я только плечами пожал.
Витька уточнять не стал – сразу всё понял.
– С нами пойдёт?
– Ага.
Эленка стояла и ковыряла носком туфельки землю. И казалась такой же маленькой, как в тот день, когда я её впервые увидел. Ещё и обезьяну свою взяла. Мне снова стало жалко девчонку. Ведь у неё от прежней жизни ровным счётом ничего не осталось, кроме этой игрушки. Платье ей моя мама сшила. Она у меня здорово шьёт, и не скажешь, что не покупное. Эленке платье сразу понравилось. Она тогда маму в первый раз поцеловала. Робко, конечно, но маме большего и не надо. Ей вообще мало для счастья надо – такая уж она оптимистка. Папа её всегда так называет. Я у него спросил, что это значит, и он объяснил, что оптимист – это тот, кто считает, что стакан наполовину полон, а пессимист – что стакан наполовину пуст. Мне кажется, я пессимист. По крайне мере сейчас мне было жутко тоскливо: и оттого, что Эленка сирота, и оттого, что я не могу её сестрой назвать, и оттого, что с собой брать не хочу.
– Это твоя сестрёнка? – Я будто ото сна очнулся.
Передо мной стояла Карина и смотрела на Эленку своими большими серыми глазами.
– Это твоя сестрёнка? – повторила она и взглянула на меня.
Ну что я мог ей ответить? Я и так-то не люблю спорить, а уж Карине возразить – это мир должен перевернуться.
– Да… сестрёнка, – сказал я не очень уверенно.
Эленка помотала головой, но промолчала. Дуется. Ну и пусть, мне теперь всё равно.
– А можно мне с вами пойти? – Карина посмотрела на Витьку, потом на меня и добавила: – Я за твоей сестрой пригляжу.
И, прежде чем Витька успел что-либо возразить, я выпалил: «Конечно!» – и потащил его за собой. Когда мы оказались чуть впереди, Витька шепнул мне в самое ухо:
– Ты чего? Зачем они нам сдались? Дядя Феля говорил, женщины всегда беду приносят, особенно на корабле.
– Брось, – ответил я. – Мы же не на корабле, и лужа эта на море вовсе не тянет. Расслабься, Каринка за Эленкой присмотрит. А так бы нам с тобой пришлось – какая уж тут рыбалка!
Кажется, этот аргумент показался Витьке вполне убедительным. По крайней мере он, хоть и хмурился, но больше ничего про девочек не сказал. А сзади слышалось щебетание – тоненький голосок Карины и тихий смех Эленки.
