— Ну? — усмешка и еще один поцелуй.
— Что? — я усмехалась не хуже.
— Я жду, — он отъединился, но еще не отпускал меня. Гладил живот, спускаясь все ниже. Я шире раздвинула ноги.
— Хватит, умоляю. Мне… — я не успела закончить. Егор снял меня с себя. Поднял на ноги вместе с собой. Заглянул близко в лицо.
— Скажи мне, детка, то, что я хочу услышать, — придвинул губы к губам. Не целовал. Ждал.
— Спасибо, — прошептала прямо в рот и сама поцеловала его.
Натянув на тела то немногое, что у нас было, мы вышли в узкий коридор между подсобкой и кухней. Здесь нам в разные стороны. Егор прижал меня к себе. Мы снова целовались.
— Егор, с тебя сто евро, — насмешливый голос Айка разорвал нашу идиллию.
— За что? — мой партнер совсем не собирался отпускать меня. Держал горячей рукой за скользкую попу, другой прижимал за затылок к себе.
— За аренду кладовки, — смеялся хозяин ресторана. Потом добавил: — И официантки, — не удержался. Была ли обида в его голосе? Насмешка точно была.
— Ты ведь не хотел обидеть мою девушку? Да, Айк? — услышала я. Ушам не поверила. Чья девушка? Подняла лицо вверх. К лицу мужчины. Он подмигнул мне и чмокнул в нос.
— Твою девушку? Никогда! Лолочка! Тебя Кристина обыскалась, беги скорее, а то убьет, — парень стоял в начале коридора, против света. Лица не разглядеть. Я вывернулась из масляных рук партнера и понеслась к нему. Айк ловко убрал себя в сторону, пропуская меня. И встал обратно, загородив проход. Я умчалась в гостиницу. Пусть болтают, о чем хотят. С меня хватит.
— Лола, зайди, — раздался резковатый голос Кристы из кухни. Я весь день ждала чего-то подобного. Знала, эта женщина захочет выяснить, что к чему. Расставить точки над е. Вечер надвигался неотвратимо. Неужели принесет еще Сашу на мою бедную голову? Устала я зверски, бегая по этажам с тряпками и остальным. Гостиница заполнялась постояльцами. Минуты не нашлось у меня свободной. Мы даже не обедали толком.
— Сядь, поешь, — бесповоротно приказала женщина. Запах стоял на кухне добротный, мясной. Я села возле огромной белой фаянсовой миски. В ней дымилась гора огромных хитрых пельменей, щедро политых растопленным желтым маслом. Мелко порезанный зеленый лук и кинза. Хинкали. Кристина положила рядом ложку и вилку. Это мне? Одной?! Взрослому мужику столько не срыть вовеки. Напротив меня сидели Давид и Кирилл. Маловато для судного дня. Смотрели, как я режу ножом единственный пельмень на блюдце.
— Пекинес у соседки больше ест, чем ты, — высказалась Кристина. Я взяла еще одну хинкалину. Давид протянул руку через стол и навалил сверху белой сметаны. Потом нахально раскрасил мою еду красной жгучей аджикой. Кирюша сидел тихо, держал в ручках яркую коробку. Пазлы. Он их обожает. Ждет, пока я поем, освобожу стол, и можно будет начать игру. Чистый разум и степенные манеры. Словно не из блядского гнезда выпал, а из кадетского корпуса. В кого он такой? В Кристину? И почему все молчат? Не станет же Криста воспитывать меня при детях? Ничего не понимаю. От удивления съела третий пельмень. Все, больше не лезет.
— Компот? — женщина уже ставила передо мной высокий белый бокал. Компот из прошлогодних вяленых персиков — нечто неизъяснимо-прекрасное.
— Дело, тут вот какое, дорогая, — она села за стол рядом со мной. Положила на скатерть усталые руки. Сцепила пальцы. Я замерла. Выгоняет? — Наталью, бабушку Кирюши, закрыли в больничке месяца на два, не меньше, а у матери его родительских прав давно нет. Надо опеку над парнем оформлять или его в детский дом заберут. Мне отказывают потому, что я инвалид и сердечница. Может быть, ты попробуешь, а? Скажешь, что ты его дальняя родственница, из Столицы Северной приехала…
Я оторопела. Мне? Ребенка? Ответственность? Она в своем уме?
— Да ты не бойся. Это же просто формальность, бумажка и все. Летом приедет моя сестра из Столицы, переделаем все на нее. Мальчик мне давно, как родной. Я и за садик его плачу. Наташка только пособие на него получала, все пропивала, мне ни копейки не отдавала, да не в этом дело. Здесь его настоящий дом, комната, игрушки… — Криста все говорила, говорила. Слеза катилась по полной щеке. Я решилась. Чего я боюсь, в самом деле? Это же только формальность, не больше. Доброе дело. Как сказал недавно Овик: не повезло мальчонке? Я допила компот. Кивнула согласно.
— Вот и хорошо, деньги я им уже отнесла в их комитет или как там называется, путаю всегда. Взяли, не побрезговали. В понедельник вместе туда пойдем, оформим, как полагается. Спасибо, хорошая моя! Прямо камень с души свалился. Да! Я вот, что еще сказать тебе хотела. Давид, сходи с Кирюшей в магазин, — Кристина выпроводила недовольных парней за дверь. Развернулась лицом ко мне, глянула темными глазами и отвела взгляд в сторону, — Ты, конечно, девушка самостоятельная, взрослая и умная. Двадцать два года по паспорту. Но ведешь себя, как выглядишь: на шестнадцать лет. Егор тебе не пара, пойми. Он — богатый человек, а такие мужики на простых девушках не женятся! Поиграется с тобой, как с котенком, и выбросит, — добрая женщина честно пыталась спасти маленькую дурочку. Меня. Уберечь от коварных, нечестных мужчин. Я смеялась. Замужество, как верх женской карьеры. Как идеальный финал отношений. Ну да. Ну да. Кристина обняла меня и шлепнула тяжеленькой ладонью пониже спины:
— Будешь рыдать потом над разбитым сердцем, домой не приходи!
Домой? Вот это да! Вот это тема. Придется еще одну подбросить.
— Сегодня ко мне один знакомый должен приехать, — начала я о своем. Кристина сразу поджала упрямо губы:
— На черном бээмвэ?
— Да. Вы уж меня не теряйте, ладно? — я состроила умильное личико. Вспомнила, как это делается. Давно не тренировалась. Расслабилась в этом добром раю. Бедная моя Криста. Обманула я ее. Сначала пряталась от всех местных мужиков. А теперь обзавелась сразу двумя. Да еще так скандально. Эх! Саму себя я надуть пыталась, да не вышло.
— Возьмешь завтра выходной? — она нехотя улыбнулась в ответ. И тут же: — А как же Егор?
— Как получится! — рассмеялась я, отвечая сразу на оба вопроса.
Ночь манила меня. В любом варианте. Забыла про усталость и остальное.
— Людк, а Людк! Глянь, родственница наша новая! Эй, ты, длинногачая, двигай к нам свою тощую жопу!
Две потрясающе раскрашенные дамы стояли напротив входа в ресторан и приглашали меня подойти. Даже сквозь тяжелый слой макияжа было заметно, что они сестры между собой. А заодно всем другим, патрулирующим дороги и веселые заведения. Родственница?
Я не имела желания общаться. Но у девушек явно имелись собственные планы. Продолжали громко диалог через полотно проезжей части.
— Ты Кирку теперь опекать будешь? — Лариска орала на всю улицу и смотрела на меня с неясной ухмылкой на перламутровых губах.
Вот это да. Скорость полета местных новостей шкалила за скорость звука. Часу не прошло с тех пор, как мы договорились с Кристиной. Я подошла к веселым дамам. Кричать на всю улицу не интересно. От слова совсем.
— Да, — ответила в две пары темных глаз в густо-черных ресницах и жирных стрелках. Дальше, что? Девушки поразглядывали меня еще немного. Кивнули с разной амплитудой.
— Ладно! Пошли с нами, познакомимся, выпьем, потрындим за жизнь. Только не здесь. Сука Айк нас к себе не пускает. Пошли, — мать Кирилла взяла меня уверенно под руку. Я отстранилась. Вот только этого счастья мне не хватало.
— Пошли, не парься! Хватит подносы таскать! Сегодня же суббота, — не отступала от своего Лариса. Ее сестрица живо ухватила меня под другой локоть.
Пахло от них удушливо-сладкими духами и табаком. Неприятно-тревожной свободой. Злости от них я никакой не чувствовала. Родственнички. Разговаривать с ними все равно придется. Рано или поздно. Кавалеры мои не появились, ни тот, ни другой. Не пропадать же субботе. Гарик, стоя в дверях караоке, смотрел на нашу троицу внимательно. Забрал черный длинный фартук официанта из моих рук. Ничего не сказал.
